«Можно представить себе время, когда на людей, ещё обитающих в органических оболочках, будут с сожалением смотреть те, кто перешёл к несравненно более богатому образу существования и обрёл способность мгновенно переключать своё сознание или сферу внимания в любую точку суши, моря или неба, где есть соответствующие воспринимающие органы. Созревая, мы расстаёмся с детством, – когда-нибудь к нам придёт вторая, более удивительная зрелость, после того, как мы навсегда распрощаемся с плотью».

А.Кларк

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

«КОНТАКТ»

«Когда факты имеют наглость опрокидывать теорию, ничего нет проще, как отрицать их…»

Р.Роллан

Глава 1.

Затмение.

Сознание медленно и с трудом возвращалось к Горину . Дмитрий ощутил, что лежит навзничь на песке, и это открытие удивило его. Песок, видимо, попал в ноздри. Горин чихнул и тут же едва не потерял сознание от невыносимой боли в голове, которая, казалось, взорвалась на тысячи осколков. Застонав, он попробовал подняться, но безуспешно: болело всё тело, а сил хватило лишь на то, чтобы перевернуться на бок.

– Боже, как мне плохо, – тихо простонал Дмитрий и почувствовал, как по щеке скатилась капля холодного пота. – Ну и нажрался же я, свинья… Зачем? Что случилось?

Память тут же услужливо подбросила фейерверк обрывочных картин вчерашнего вечера. Они были неполные, мелькали с калейдоскопичной быстротой, но хватило и этого. В сознании необычайно ярко и отчетливо пронеслась ужасающая сцена в доме у Кати. Его полузвериный крик: "Я убью тебя!" Это копившаяся ярость, вызванная безумной ревностью, обидой и отчаянием, достигла критической массы и выплеснулась наружу. Она разрушила остатки сознания и того нежного, чистого чувства, которое переполняло его, когда он торопился к своей любимой, радостно улыбаясь и насвистывая что-то лиричное.

Дмитрий застонал от невыносимой душевной боли. Он вспомнил, как насмешливо и презрительно смотрели на него прекрасные синие глаза Кати, некогда нежные и любящие, а теперь покрытые льдом отчуждения. Как с ее губ сорвались хлесткие, обидные и злые слова, вонзающиеся в самое сердце. Он увидел себя стоящим в полутёмном коридоре с тремя скромными алыми розами в руках – нелепым символом уже отвергнутой любви.

Как раз розы ужалили его шипами, остановив у роковой черты. Увидев в своих руках три истерзанных цветка, он отбросил их к ногам Кати. Последнее, что врезалось в память, – её сухие слова "Между нами всё кончено!", и грохнувшая за его спиной дверь. Звук, похожий на ружейный выстрел, поставил последнюю точку в его романе с самой прекрасной девушкой на свете…

Последующие события почти не отложились в памяти. Когда все мосты были сожжены, а мечты и надежды рухнули, ему хотелось лишь одного – забвения. Ему нужна была сильная анестезия, чтобы хоть на время унять нестерпимую боль в душе. Дмитрий, как зомби, бродил от бара к бару, от ларька к ларьку, глуша себя запредельными дозами алкоголя.

– Какой же я идиот, кретин, мерзавец!.. – со стоном выдохнул Горин. – Что я натворил?! Зачем?.. Ка-тя-я!..

Солнце достигло зенита, когда он стал приходить в себя. Утерянного не вернуть, а жизнь продолжается. Ему придётся научиться жить с ЭТИМ. Дмитрий осмотрелся, пытаясь понять, куда его занесло.

В паре сотен метров перед ним простирался широкий пологий пляж, на котором лежали обнажённые тела отдыхающих, а сам он находился почти на границе соснового бора, сбегающего с косогора к берегу водохранилища. Это место он хорошо знал. Зона отдыха недалеко от Портпосёлка. Лежать бесчувственным бревном под деревом было нелепо и глупо, нужно было как-то возвращаться к жизни.

Дмитрий осмотрел свой выходной костюм и скривился в горькой усмешке – вряд ли его можно будет привести в порядок. Взглянув на своё запястье, он не обнаружил часов, что привело его в ещё большее уныние. Этими часами он дорожил, их подарила мама на двадцатипятилетие, хотя с чисто материальной точки зрения они не представляли большой ценности. Однако сам факт настораживал, и Дмитрий с беспокойством проверил карманы. Предчувствие не обмануло: кто-то здорово "почистил" его, пока он находился в отключке. Только теперь он понял, почему так болит все тело. Похоже, его не только обобрали, но и изрядно попинали, просто так, для забавы.

"Хорошо ещё, что не раздели и не прибили, – с горькой иронией подумал Горин, с трудом поднимаясь на ноги. – Что ж, этим и должно было всё кончиться. Сам виноват… И куда теперь?"

Сознание прояснялось, и размышлял он вполне логично. Пожалуй, в таком виде ему до дома не добраться. Первый же патруль сцапает и отправит в вытрезвитель. Так что же делать?.. Эх, похмелиться бы, голова раскалывается…

Горин радостно улыбнулся, вспомнив, что неподалеку от Портпосёлка обитает Серега Харламов. Он друга на произвол судьбы не бросит. Даст возможность почиститься и отлежаться малость…

Поискав взглядом тропинку, Горин потихоньку стал взбираться на косогор к дороге. Припекало, и нестерпимо хотелось пить. Сердце билось в груди паровым молотом, лёгким не хватало воздуха, пот застилал глаза. Дмитрий взобрался на вершину косогора и остановился, чтобы перевести дух. К счастью, рядом оказался пенёк, на который он и присел, чувствуя себя совершенно отвратительно. Обхватив голову руками, он закрыл глаза, чтобы остановить хаотичное мельтешение чёрных точек и радужных кругов. Дмитрий просидел несколько минут, застыв в оцепенении, пока не стало легче. Но тут же память вновь напомнила ему о событиях прошедшей ночи, неожиданно вытолкнув из своих глубин странное видение.

Горин вдруг увидел себя сидящим ночью на скамейке в каком-то сквере. Его обступала стена кустов и деревьев. Кажется, ему было ещё хуже, чем сейчас, и он с жадностью хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на лед. Запрокинув голову, он смотрел на звезды отсутствующим взглядом, и его угасающее сознание было далеко от каких бы то ни было мыслей.

Он боялся снова скатиться в пучину кошмара, а потому хотел хоть на минуту расслабиться и забыться. Клочок ночного неба дышал спокойствием и умиротворенностью космической вечности. Было ясно, и мириады звезд горели светлячками на тёмно-синем покрывале ночи, холодные и безразличные к судьбам человеческого муравейника, копошащегося в своих плотских страстях на крохотной планетке, затерявшейся на окраине Галактики. Это зрелище захватывало и подавляло своим величием.

Вдруг Дмитрию показалось, что одна из звёзд стала расплываться в голубое туманное пятнышко. Оно стремительно росло в размерах и летело прямо на него, светясь каким-то странным тусклым, но очень чистым сиянием. Вскоре он понял, что это – облако. По крайней мере, ЭТО походило на облако голубого светящегося газа, которое опустилось перед ним на дорожку. Сквозь него были видны соседние деревья и кусты.

"Облако" имело довольно чёткие, но постоянно меняющиеся очертания, и на мгновение Горину показалось, что оно приобрело облик человека. Дмитрий завороженно смотрел на то, как "облако" вплотную приблизилось к нему и стало… впитываться в его тело, как в губку. Его охватил ужас. Захотелось вскочить и бежать прочь, но тело оцепенело и стало совершенно чужим и непослушным. Затем оно завибрировало. Ощущение было совершенно необычным и неописуемым, а потом… Потом в мозгу словно взорвалась звезда и тут же погасла.

Вздрогнув, Дмитрий открыл глаза и ошалело огляделся. Он по-прежнему сидел на пне у дороги, и был ясный солнечный день.

– Чертовщина какая-то… – пробормотал он растерянно. – Я что, задремал?

С трудом поднявшись с пенька, Горин побрел по обочине дороги в сторону Портпосёлка. Про недавнее видение он забыл сразу – бред какой-то. Все его печальные мысли были сосредоточены на Кате.