Самое главное достоинство дачи заключалось в её близости к Волге. Пляжи удобные, река вполне чистая, рядом село Знаменки с хлебосольными жителями, никогда не отказывавшими дачникам в продаже сельхозпродуктов. Что ещё надо людям для летнего счастья? Вот мы и были счастливы.
В последние годы, когда родители Лорки уехали в Германию, дача совсем пришла в запустение. Но Лорка в голодные девяностые подсуетилась и выкупила почти за бесценок участки у своих соседей справа и слева. А когда дача перешла в мое владение, подруга развернулась в полную ширь. Подозреваю, что этот план она вынашивала не один год.
Старые постройки снесли, деревья проредили, а на освободившемся месте за полтора месяца нанятые рабочие построили чудный двухэтажный домик на три комнаты: две вверху и одна большая - внизу, с большим подвалом и просторным чердаком, где при необходимости можно разместить ещё несколько спальных мест. По периметру дом обнесли крытой верандой. Туда же вынесли и летнюю кухню, оборудованную электроплитой с вытяжкой, мойкой с электронасосом и поточным водонагревателем и уютной плетеной мебелью из ротанга. Лорка даже центральное отопление предусмотрела, не говоря уже о теплом туалете и душевой.
На участке пробили артезианскую скважину, поставили ветряк на несколько киловатт, вырыли небольшой бассейн. В общем, вместо заурядной дачи у нас получился загородный дом на практически полном самообеспечении. Ага, за такие-то деньги! Это строительство обошлось в четыре раза дороже всего ремонта городской квартиры.
Лорка, гордо оглядывая полученный пейзаж, даже прослезилась от избытка чувств:
- Анечка! Теперь я могу спокойно уезжать. Тебе есть где жить, работать и отдыхать. Своё обещание Матильде Станиславовне я выполнила. Теперь и умереть можно…
- Лорка! Ты сбрендила?! - опешила я. - Какое обещание? Куда умирать?
Подруга сообразила, что ляпнула лишнее и заюлила:
- Это я так брякнула, не подумавши. Не обращай внимания. Мало ли что женщина может сказать в порыве чувств?
- Лорка, не юли! Я ведь теперь не отстану, пока все не выясню.
- Да что тут выяснять? - вспылила подруга, сообразив, что от меня так просто не отделаешься.- Твоя бабуля, когда совсем плоха стала, вызвала меня к себе и стребовала обещание, что я тебя не брошу, пока ты нормально не устроишься. А зная тебя, я поняла, что если сама в этот процесс не вмешаюсь, то Германия мне светит ближе к старости. Ну, вот я и подсуетилась. А что плохо получилось? - глянула она с вызовом.
- Дуреха моя! - обняла я подругу. - Ты все замечательно организовала. Только вы с бабулей напрасно переживали - я вполне могу всего добиться сама.
- Ага, - буркнула Лорка, вытирая подозрительно заблестевшие глаза, - сама ты много чего добьешься. Особенно, если будешь в стену напролом ломиться.
- Что ты такое говоришь? - всплеснула я руками. - Кто бы послушал? Можно подумать, что я ни на что не годна?!
- Я такого не говорила, - тут же открестилась подруга, - но признай, что тебе бы в голову не пришло протолкнуть ваш дом, как архитектурно-историческую ценность.
- Ещё бы! Кто ж такое старье ценностью может признать?
- Вот, - погрозила мне пальцем Лорка, - а за небольшой процент от продажи мне не только документы сделали, но и покупателя нашли. И вот вместо вашей фамильной развалюхи у тебя квартира с евроремонтом и полной начинкой, загородная вилла практически на берегу реки и кое-какая сумма на ‘черный’ день. И ты будешь упорствовать дальше?
- Не, Лорик, не буду, - чмокнула я подругу в щеку. - Пойдем лучше кухню на ‘вилле’ обновим.
- Пошли, - согласилась Лорка, - я тебе сейчас покажу, как камин надо растапливать. А то ещё наворотишь сама дел на пожар…
Вот так я и стала владельцем загородной недвижимости. Участок, выросший практически втрое, и глухой забор по его периметру позволяли мне чувствовать себя почти что затворницей.
Остаток лета и отпуска, после Лоркиного отъезда, я провела в блаженном ничегонеделании. Жители съежившейся в последние годы Знаменки по-прежнему снабжали дачников свежими мясо-молочными продуктами и овощами по вполне разумной цене. За бытовыми мелочами я ездила в Кстово - маленький городок, центр района, в четырех километрах от дачного поселка. Редкие встречи с соседями снабжали меня новостями городского и дачного уровня.
В общем, жить на даче мне почти понравилось. Почти, потому что в конце лета на меня свалился урожай яблок, слив и груш. То ли на деревья так подействовала вырубка ближайших соседей, то ли в том году просто был супер урожай, но фруктов было столько, что я не знала, куда от них деться. Ветки деревьев буквально ломились от плодов. Я варила варенье, сушила, давила соки, а они все не заканчивались.
Я даже соседям рискнула предложить подарить лишнее. Но у тех тоже был свой завал и мне любезно порекомендовали продать излишки на городском рынке. Ага, только этого мне и не хватало.
Может быть, кто-то другой на моем месте и махнул бы рукой на такую проблему. Мол, пусть гниет на земле. Но мне реально было жалко деревья, которые так старались одарить меня фруктами, а я так неблагодарно с ними буду обращаться.
Выручил меня дед Митяй - Дмитрий Силантьевич Курков, семидесятилетний пастух из Знаменки. Я у его жены, Любавы Петровны, все лето покупала яйца, кур, молоко, сметану, сливки, масло и творог. Так дед Митяй пригнал трактор с прицепом и забрал все остатки моего урожая. Сказал, что сам в городе продаст. И за дачей моей он в межсезонье приглядывает. Любава Петровна только жалуется, что с ним никакого сладу не стало. Как поругаются, так он ко мне на дачу и смывается. Поди его выковыряй…
Так вот, после шестого класса я вывезла своих детишек жить на дачу. Взяла и предложила родителям этот вариант вместо летнего школьного лагеря. Чего детям торчать в пыльном городе, когда существует более приятный вариант. Хорошо, когда родственники в деревне живут, а когда нет? Ребенок, пока дождется отпуска у родителей, должен пару месяцев городскую пыль глотать.
Родители сначала посомневались, а потом решились. Нет, всех сразу я не забрала. Каждый месяц у меня там обитало от восьми до двенадцати малолетних дачников.
В первый раз я оптимистично решила ехать одна из взрослых, но через десять дней реально взвыла. Нет, кормить их было не сложно - они активно мне помогали готовить, да и сами частенько что-нибудь стряпали, причем очень вкусно. Но я все время переживала, что они утонут, сломают себе руки-ноги-шею или их украдут враги… Да, знаю, я перестраховщица, параноик и паникерша. Но - увы! - какая есть.
Поэтому в конце июня на мою дачу перебрались Ашот Суренович и Георгий Сергеевич, потом их сменила Тамара Николаевна и Мария Михайловна, мама Мишки Петрова. Потом подъехали родители Томочки Сунько, затем ещё кто-то (уже не помню - столько лет прошло!). В общем, родительский десант спас мои нервы и психику от срыва.
С тех пор так и повелось: все лето я торчу на даче, выгуливая своих школьников. Заодно они и к садово-огородной деятельности привыкли.
Станислав Георгиевич Петров к следующему лету выкупил остальные участки в нашем квадрате и теперь у нас гигантское поместье почти на гектар. Бассейн перенесли дальше и увеличили вдвое. Теперь там даже вышка имеется. Построили ещё два домика. Поменьше, чем мой, но тоже вместительные. Разбили огород и две теплицы. В общем, целое подсобное хозяйство.
И ухаживать за ним приходится всем вместе. Руководит этим процессом Севочка. Он у нас главный садовод, огородник, селекционер и испытатель. Это занятие ему как раз по силам и по душе. Так по душе, что в следующем году он поедет поступать в Тимирязевку.
А началось это увлечение с моей коллекции кактусов. Собственно, это не совсем моя коллекция. Кактусами увлекался Лоркин папа, Карл Генрихович, но с собой в Германию Лоркина мама разрешила ему взять только самые любимые экземпляры. Поэтому он долго стенал и четыре раза перепаковывал коробки с ‘самыми любимыми’, пока волевым решением не оставил только шестнадцать экземпляров. Остальные поручили заботам Лорки, но той так эти кактусы надоели за всю жизнь, что мне это сборище колючек досталось в весьма плачевном состоянии.
