Он торговал изъятыми на обысках запретами, редкими сигаретами и кофе, барбитурой и лекарствами. Продавал одежду, когда одних зэков по беспределу раздевал, а других за деньги одевал. Он даже продавал видеокассеты с порнухой. Всё что можно было продать Калядин продавал. Помимо всего прочего, из записей на диктофоне стали известны барыги на воле, у которых Калядин оптом приобретал наркотики. Ну и соответственно абсолютно все зэки, которым он их продавал.

За эти месяцы Бобышкин и Калядин даже сдружились. Постоянные посиделки в кабинете Калядина их невольно сближали друг с другом. Они вместе бухали и ездили на блядки. Калядин денег не жалел и по пьяни постоянно учил Бобышкина.

– Лёха, должность – это не только оклад и звание, а ещё и большие возможности. Тебе надо быть смелее в зоне, а то вот так всю жизнь на одну зарплату и проживёшь.

– Да молод я ещё для больших дел, мало у меня опыта. – отшучивался Бобышкин.

– С хорошим напарником можно такие дела воротить, что и забудешь, когда за зарплатой надо в кассу идти. – неустанно твердил Калядин.

Через месяц Калядин не вышел на работу. На оперативном совещании объявили, что он задержан за хранение и сбыт наркотиков. Долго рассказывали какой это позор для управления. Всех строго настрого предупредили о возможных последствиях, так как Калядину светит восемь лет строго режима. Не договорились, догадался Бобышкин и вспомнил слова Горлова «ну и меня не забывай». Надо зарабатывать и отстёгивать долю, сделал вывод он, продолжая слушать выступающего. Докладчик неустанно твердил про капитана Калядина и колонию, где отбывают наказание бывшие сотрудники органов внутренних дел.

Васильев осваивал азы оперативной работы. Он считал многие методы слишком классическими, хоть и действенными. Вася искал способ убить два зайца одновременно. Если они будут бежать от охотника друг за другом по прямой линии, то их можно убить одной пулей. В теории, а на практике? На практике зайцев не было, да и стрелять он не хотел. Васильев мог побить осужденного, чтобы получить оперативную информацию, но это был не его метод. Он понимал, что если осужденный даст достойную информацию, то не из-за того, что его бьют, а из других, личных побуждений. Васильев искал из осужденных особых людей, тех, кто давал информацию из патриотических соображений. Ну или тех, кто постепенно зарабатывал условно-досрочное освобождение, которое можно зарубить в любое время, если агент окажется лжецом.

В зону постоянно прибывали этапом молодые, неопытные и нищие наркоманы. Страна чистила ряды наркозависимых граждан. Полностью тяжело от них избавиться – растут как сорняки на грядке. Чем же бывалый наркоман отличается от молодого? Тем, что может ехать на «рассказе». Тем, что больше попробовал всякой разнообразной наркоты. Фантазия у бывалого наркомана такая безграничная, что ему может позавидовать любой писатель фантастики или детективов. В колонии было очень много молодых наркоманов. Они, как могли, тянули и прятали деньги, мелочь, но живое бабло в зоне плавало.

У Васильева уже была хорошая агентура. В его рядах были нормальные ребята, которые помогали из соображений совести, из личных взглядов, но порой и благой мести. По поиску агентов много помогал Петрович. Он имел большой опыт и советовал кого лучше вербовать, чтобы Ваську самого не завербовали.

Агентура была разная. Некоторые воевали в Чечне, так и оставшись в душе служивым. Кто-то наркоманов терпеть не мог из-за сложившихся семейных проблем. Многих кинул блатной мир по беспределу, когда встал на коммерческие рельсы.

В зоне плавали деньги и их надо было изымать. Бегать и искать на шмонах – это не уровень опера. Васильев к этому времени уже понял кто такой кум и почему кум! Кум – это для зэка второй отец. Как кумовья считаются названными родителями, так происходит и в зоне. К кому ещё идти со своими проблемами, как ни к отцу родному – оперу.

Васильев вызвал своего проверенного агента осужденного Малышева на беседу. Малышев сидел за грабёж и разбой. На воле он хлопал барыг наркотой, за что и посадили. Васильев и Малышев думали, как изымать деньги из зоны так, чтобы зэки сами их добровольно отдавали.

– Молодой наркоман уже от ожидания наркоты пьян. – объяснял Малышев. – Он если затянется травой или по вене чуть вмажет, так вообще уже ничего не видит, ему всё по кайфу. А так как им достаётся всякая дрянь, то они и дерьму рады. Вот, к примеру, ханка с песком, замешанная в тазике лопатой, димедрол с анальгином в порошке, кофе, мука, всё идёт во благо, лишь бы вес был.

– Они что совсем такие тупые, что не видят, что употребляют? – спросил Васильев.

– Самое главное Василич красиво рассказать, что товар из первых партий и не разбодяженный. Специально, как говориться, для тебя берёг мой лучший кент.

Васильев с осужденным Малышевым придумали план по изъятию денег. Суть в том, чтобы заменить марихуану обычной придорожной полевой травой и продавать лохам. Васильев изложил план Петровичу, который сказал, что можно попробовать, в законе не запрещено продавать крапиву или лопухи.

После согласования Васильев рвал на обочине дороги обычною траву, щавель, одуванчики и всё, что попадалось. Бесконвойники её сушили на плитке, протирали и заворачивали в полиэтиленовые пакетики или фольгу. Потом проводилась «контролируемая поставка» сушёной травы в зону с помощью тех же бесконвойников. Осужденный Малышев приходил вечером к отряду бесконвойного передвижения в промышленную зону и «тайным образом» забирал траву. Ну а далее он продавал её молодым нарикам вместо марихуаны.

Всё реализовывали только за наличные деньги. Ведь на следующий день бесконвойники должны были отдавать «расчёт барыгам» за забором. Бизнес пошёл в гору. Зэки курили щавель, подорожник и лопух, расплачиваясь наличными деньгами, которые выходили из зоны. Осужденный Малышев оказался прав на счёт малолетних дебилов-наркоманов и зарабатывал УДО. Полевые цветы и травы зашли по полной программе. Многие просили удвоить поставку.

Васильев оформлял деньги, как бесхозные, обнаруженные строго на прилегающей территории колонии. После этого они ложились на счёт государства. За зоной их оформляли, чтобы меньше было проблем. Не выгодно оформлять деньги в зоне, сразу вопрос – откуда и как? Хотя это все прекрасно понимали, но лучше делать всё красиво. В общем оперативная смекалка давала результаты – два зайца одним выстрелом.

Хуже дело обстояло с героином. Тут пришлось изучать химию и вербовать закоренелых наркоманов, которые не сильно хотели рассказывать секрет о том, как развести малолетнего лоха. Помощь оказал Шендорович. Он был благодарен за то, что отпустили его маму после той передачи с яйцами. Шендорович всегда помнил, что к нему по-человечески отнеслись и поделился секретом.

– Василич, ты пойми, что эти юные нарики, кроме химии ничего не видели. – начал рассказывать Шендорович. – На воле им жить три-четыре года и откинут копыта. Я начинал с мака и конопли. До сих пор держу за правило, что лучше ничего нет, что даёт мать-земля. Что из земли растёт, то своих детей не убивает! У таких, как я, древних наркоманов, нюх на химию. Этим малолетним дебилам лишь бы глаза закатить, дурь есть – кайфа нет. Как вино и водка, понял разницу?

– Понял, понял. Матрац, а как белый заменить, чтобы не догадались?

– Василич, ты хоть и опер, но глупый ещё, извини, конечно. У кого постоянно деньги на белый есть, тот в зону редко садится. Деньги решают всё. Ты посмотри на этих отморозков, они настоящий белый вообще не видели. Им скажут, что это три девятки, они и растаяли. А то, что он из-за бараньей печени стал героином с тремя девятками, этого они не знают. Само название три девятки или четыре семёрки уже звучит красиво! Мак – это старо и не модно.

– Ну это же всё из коки делают? Тоже земля даёт.

– Ты у нас в зоне видел хоть раз зэка, осужденного за кокаин?