– Лея! – на вдохе вскричал он, сразу прижав к себе всхлипывающую девушку. И опустился на колени, продолжая обнимать её, гладить огненно-красные волосы. – Прости, прости, любимая, прости меня, – раз за разом повторял он.

Поняв, что опасность миновала, я вышел из комнаты, решив оставить супругов в столь личный момент. Мне и самому нужно было осмыслить произошедшее. Демон напал на свою истинную пару, ни за что на чёрном свете не поверил бы в такую возможность, если бы не увидел собственными глазами.

Пройдя к камину, я присел в кресло, мимоходом взмахнув рукой, чтобы поджечь поленья. Огонь вспыхнул, осветив ярче комнату и опалив лицо приятным теплом. Родная стихия приносила успокоение и поддержку. Пора было перестать тешить себя глупыми надеждами, недуг Люциса прогрессирует. Брат становится опасен для окружающих. Здесь не до управления страной, ему бы сохранить рассудок.

Двери гостиной распахнулись, впуская из общего коридора Фрейю де Игнис – нынешнюю предводительницу сиенитов – мою матушку. Густые волосы сияющей магмой сливались с длинной красной мантией, расшитой золотом. Создавалось впечатление будто матушку оплетает жидкое пламя – опасное и величественное. Цепкий взгляд её глаз оценил обстановку и остановился на мне.

– Ты вовремя, Ноксис.

По комнате раздался звонкий перестук металлических каблучков, когда она двинулась ко мне. Но матушка сбилась с шага, когда я сообщил ей:

– Люцис ранил Лею.

– Что? – подчёркнутые чёрными тенями красные глаза матери расширились от изумления. Она, как и я, не могла поверить в случившееся. – Как это произошло?

– Не знаю. Я не успел ничем помочь. Люцис остановился, только когда почуял кровь Леи.

– Рана опасная?

– Нет, только царапины от когтей, – отмахнулся я.

Куда страшнее не раны, которые с регенерацией демонов заживут за час, а сам факт нападения. И если добрая и всепонимающая Лея не будет ни в чём винить Люциса, то брат слишком требователен к себе, чтобы так просто отпустить воспоминания. Уверен, он долго будет корить себя. Но ведь в произошедшем мало его вины. Большая сила – не только благо и власть, она может стать проклятием, как и случилось с Люцисом. Силы его духа оказалось недостаточно, чтобы держать в узде собственную магию и подчинять артефакты власти.

– Я проверю их, никуда не уходи, – попросила матушка, направляясь к дверям, ведущим в спальню.

На всё ещё молодом лице матери обозначилась печать тревог. Она нервно сжала перед собой ладони в замок, но одернула себя и уже с ровной спиной и гордо поднятой головой вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.

Прошло не больше пятнадцати минут, прежде чем она вернулась. К тому моменту душевное равновесие вернулось ко мне, и я мучительно размышлял о последствиях. Наш род совершенно точно лишится своего положения, но кто возвысится? В Совете достаточно сильных демонов, только сколькие из них способны удержать артефакты власти?

Валадир из рода Акватис довольно силён, и ему легче всего будет подавить огненную магию прошлого владельца артефактов, но он имеет слабую поддержку в Совете и слишком молод. Леонард из рода Террум – тёмная дракханка, заявляет о своей силе и уже встретил истинную пару. Но если бы он был так силён, ему бы давно хватило наглости бросить вызов Люцису. Остаётся Маркус из рода Вентум – советник императора и глава союзного рода. Он не станет выдвигать права на трон и будет поддерживать Люциса до конца, как когда-то поддерживал прошлого императора, моего отца.

– Пойдём со мной, Ноксис, – попросила матушка.

Она казалась бледнее обычного, сжимала губы в тонкую линию и упрямо вскидывала подбородок. Не возникало сомнений в том, куда она меня поведёт, но я всё же надеялся услышать приглашение на совместную трапезу.

Мы в молчании покинули покои Люциса, а потом и крыло императора, оформленное в цветах рода Игнис: красном и изумрудном. Стоило нам выйти из защищённой зоны, как с обеих сторон пристроились двое сиенитов в чёрных доспехах, со скрытыми масками лицами. Сиениты были воинами Сиены – богини смерти и возрождения, которой поклонялись в Меорисе. Они являлись её копьём и мечом, многие столетия стоящими на страже императорской семьи и артефактов власти.

Матушка стремительно шла вперёд, несгибаемая и сильная. Я же мрачнел всё больше с каждым сделанным шагом. Вскоре мы вошли в золотой зал, стены и пол которого сияли золотым светом. Сквозь тонкие жилы в них сочилась энергия Шаэры – главного артефакта Империи. Вдоль зала шли два ряда резных колонн. Пурпурным ковром от дверей протянулась дорожка к трону Меориса, одному из артефактов власти, представляющему собой скорее сплавленный в подобии кресла кусок золота.

Наш путь лежал дальше, в недра дворца к Шаэре. Тайный проход находился за троном. Распечатывался он только кровью членов правящей семьи, ведь лишь они имели доступ к главному артефакту. Потому сиениты остались в зале дожидаться нашего возвращения.

И здесь стены сияли светом энергии Шаэры, озаряя наш путь вниз по спиральной лестнице. Спускались в молчании, каждый думал о своём, да и оба были слишком встревожены состоянием Люциса и нападением на Лею.

Двустворчатые двери распахнулись перед нами, впуская в обитель главного артефакта. Шаэра находилась в центре круглого зала без мебели и представляла собой сферу, сияющую радужной энергией. Эта сфера создавала связь Империи Меорис с нашей богиней Сиеной. Она поддерживала защиту целой страны, дарила плодородие землям и божественное благословение жителям. Император создавал прочную связь со всеми тремя артефактами – Шаэрой, троном и кулоном, который, не снимая, носил Люцис. Своей силой он впускал богиню в наш мир.

– Держи, – матушка протянула мне кулон, полупрозрачный гранёный камень в золотой оправе, в глубине которого клубилась радужная энергия Шаэры.

– Без одобрения Совета? – мрачно спросил я, принимая драгоценность из рук матери.

Пальцы подрагивали от волнения, я впервые держал в руках божественный артефакт власти.

– Мы должны знать точно, – матушка отступила от меня.

Я надел кулон, он повис на цепи на уровне сердца: невероятно тяжёлый, давящий своей силой. Такой огромной, что у меня на мгновение закружилась голова. Сделав шаг, я протянул руки к сияющей сфере. Совершенно не хотел становиться императором, не хотел занимать трон Меориса, но я тот, кто я есть, в моих жилах течёт кровь правителей, и если для брата эта ноша стала неподъёмной, я должен попытаться заменить его.

/Ноксис де Игнис/

Сила Шаэры оглушала, я не чувствовал своего тела, и видел лишь слепящий свет, в котором тонул, задыхаясь и не находя выхода. Брат говорил, что мощь артефакта нужно обуздать и подчинить. Но уже погружаясь в недра божественной энергии, я знал, что моих сил не хватит.

– Торопишься, – раздался в голове женский голос: молодой и древний одновременно, громовой, наполненный силой и нежностью. Несочетаемые понятия, но именно таким был голос Сиены. – Вернись. Осмотрись, – в словах богини смерти послышался смех, после чего меня вытолкнуло энергией Шаэры.

Я рухнул на спину, громко хватая ртом воздух и бессознательно стирая пот и кровь с лица. В ушах звенело, никогда мне не приходилось ощущать себя настолько слабым. Кулон лежал рядом на полу. Мне не удалось обуздать силу Шаэры.

Матушка присела возле меня, положила мою голову на свои колени. Её руки, еле касаясь, погладили волосы, коснулись лба, направляя исцеляющую волну.

– Не вышло, – сообщил я очевидное.

– Странно, я была уверена, что получится, – матушка в непонимании нахмурила брови, взглянув на сферу. – Сиена говорила с тобой?

– Да. «Торопишься. Вернись. Осмотрись» – её слова.

– Хоть бы раз сказала что-то понятное и конкретное, – проворчала матушка, погрозив пальчиком сфере.

Артефакт мигнул, и мне показалось, я вновь услышал смех богини.

– Я думал, богиня смерти иная, грозная и жёсткая.

– Смерть предстаёт в разных обличиях. Но всегда смерть – начало чего-то нового, перерождение на пути к следующей жизни, – пояснила матушка, привычным тоном служительницы Храма, а потом добавила: – Она же женщина, чего ты от неё хотел?