Еще одно «белое пятно» было стерто с карты Карского моря.

Вскоре после того, как «Сибиряков» вернулся к месту стоянки у острова Диксон, пришла радиограмма о том, что самолет Иванова потерпел новую аварию в Белом море (к счастью без человеческих жертв) и опять вышел из строя. Шмидт радировал летчику: «Сейчас догонять нас нет смысла, физически невозможно. Предлагаю вернуться, расформировать отряд, сдать самолет ГУГВФ». Экспедиция оказалась без самолета — «вторых глаз» капитана, и вскоре в Чукотском море остро почувствовали отсутствие воздушного разведчика.

10 августа прибыл, наконец, «Вагланд». Немедленно были организованы ударные бригады по перегрузке угля. В этом участвовали и добровольцы из научного состава экспедиции и сам Шмидт.

…В сутки перегрузка 250 тонн угля была закончена.

Медленно и осторожно, пробираясь в густом, тумане, «Сибиряков» шел к Северной Земле.

Шмидта очень волновала предстоящая встреча с Ушаковым и его тремя товарищами. Он чувствовал себя ответственным за их судьбу, за их успехи. Ведь это он доставил их на Северную Землю, он же на совещании у С. С. Каменева, обсуждавшем планы Ушакова, которые кто-то из присутствующих назвал авантюрой, смело заявил: «Если это и авантюра, то хорошая авантюра… План надо утвердить…»

Начальник экспедиции вел оживленный разговор по радиотелефону с островом Домашний.

— Вот уже полмесяца, как мы не видим льдов… Здоровы, бодры, ждем вас с нетерпением, — сообщил Ушаков.

Лицо Отто Юльевича озарила теплая улыбка.

…В конце дня 13 августа в нижней кают-компании состоялся очередной доклад О. Ю. Шмидта. Он заметил, что некоторые члены экспедиции выражали недовольство долгой задержкой у Диксона и высказывали опасение, что поэтому не удастся в течение короткого арктического лета дойти до Берингова пролива. Он решил успокоить их. «Сибиряков» по плану должен подойти к Северной Земле 15-го, а будет раньше.

— В третий раз мне выпала честь руководить полярной экспедицией, — говорил Шмидт, — но такого спаянного между собой, сознательного коллектива у нас еще не было. Перед уходом в плавание «Сибирякова» у нас было много противников, заявлявших, что в устье Лены надо идти с востока, а не с запада, как мы предлагали. Нам угрожали тяжелой зимовкой или же — наоборот — предсказывали удачу лишь потому, что год в ледовом отношении ожидался благополучным. Мы впервые пытаемся пройти путь, который нужно хорошо изучить. Если этот путь будет легким, — тем лучше. Пока у нас все обстоит благополучно. Мы еще ни разу не встретили тяжелых льдов. Но мы не прошли еще полмаршрута. Впереди, конечно, будут трудности, и немалые. Нам надо быть к ним готовыми…

Не успел Шмидт окончить фразы, как раздался радостный крик:

— Земля на горизонте!

— Спокойно, товарищи, — заявил председатель судового комитета, — заседание мы на время прервем. Следующим на повестке дня будет доклад начальника Северной Земли товарища Ушакова.

…Навстречу «Сибирякову», празднично расцвеченному флагами, мчалась моторная лодка. В ней находилось все «население» северного архипелага — четыре человека.

Вот они уже поднялись на борт. Шмидт шагнул к Ушакову, крепко обнял его и поцеловал в губы так, как могут целовать друг друга только очень мужественные и сердечные люди.

^{Станция на острове Домашний.}

Собрание в битком набитой твиндечной кают-компании продолжалось.

Слово было предоставлено Георгию Алексеевичу Ушакову:

— Товарищи, как же это так, — не успел поздороваться, а уж выступать! Ведь только подумать — два долгих года мы прожили в одиночестве, а сегодня среди друзей…

— Основной нашей задачей было выяснить простирание Северной Земли и произвести маршрутную съемку. Все это мы выполнили полностью…

Сжатое сообщение Ушакова тоже кратко дополнил Урванцев.

Когда он кончил говорить, сибиряковцы, стоя, бурными аплодисментами приветствовали четырех героев освоения Арктики.

— Вы не можете себе представить, дорогие товарищи, как мы рады видеть вас победителями, — волнуясь сказал Шмидт. — Два долгих года мы с неослабевающим вниманием следили за вашей работой, газеты печатали ваши отчеты о путешествии в глубь островов… Когда мы уходили в эту экспедицию, нашим первым и самым горячим желанием было увидеть вас. Я поздравляю вас с исключительно ценной победой на новом фронте завоевания Советского Севера. По моему убеждению, ваша работа дала самые крупные результаты в исследовании Арктики в XX столетии…

Эта последняя фраза была не случайно обронена… Именно так впоследствии Шмидт писал об итогах североземельской экспедиции…

А когда он остался наедине с Ушаковым, то шепнул ему на ухо:

— Что же, Георгий Алексеевич, «авантюра»-то удалась! Вы знаете, меня тоже кое-кто называет авантюристом. По-моему, это не плохо. А вы как думаете?

Географ экспедиции Гаккель показал североземельцам карту их «владений», вычерченную им на основании радиоинформаций, полученных от зимовщиков.

— Это все, что хотите, только не Северная Земля — засмеялся Ушаков. — Наша земля состоит не из двух, как здесь показано, а из нескольких больших и малых островов.

Урванцев расстелил на столе кают-компании отлично вычерченную карту архипелага.

Гаккель, не теряя времени, начал снимать с нее копию.

Сибиряковцы отправились на берег посмотреть, как жили четверо отважных полярников.

О своем житье-бытье Ушаков и его товарищи рассказывали до утра. Их бы слушали еще и еще, да начинался шторм — бухта небольшая, открытая, надо уходить в море…

Чрезвычайно интересные сведения о состоянии льдов в районе Северной Земли, сообщенные Ушаковым, заставили Шмидта изменить дальнейший маршрут экспедиции.

Наиболее удобным и кратчайшим путем на восток — к устью реки Лены, был пролив Вилькицкого, проходящий мимо северной оконечности Азии — мыса Челюскина, и южных берегов Северной Земли. Но начальник экспедиции выдвинул другой интересный, но рискованный проект.

Шмидт в каждую свою экспедицию дополнял основной план работ новыми исследовательскими рейсами. Он пользовался малейшей возможностью для того, чтобы расширить наши знания полярных районов.

Так было и на этот раз.

Начальник экспедиции предложил обойти архипелаг Северной Земли с севера, побывать в водах, где не плавал еще ни один корабль. Его заместитель по научной части Визе горячо поддержал это предложение. Надо было только убедить капитана. Пришлось немного схитрить. Отто Юльевич хорошо знал своего соратника.

— Ну, как, пойдем, Владимир Иванович? — спросил Шмидт. — Благодаря Ушакову карты у нас теперь есть! Может быть, пойдем проливами? С научной точки зрения это было бы интересно.

— В проливе Шокальского уж очень много островков показано, наверно подводные рифы имеются — ответил капитан, не отрывая глаз от карты.

— Пролив Красной Армии тоже любопытно исследовать! — продолжал осторожно Отто Юльевич.

— Тут наверное подводных банок еще больше. В проливы я не советовал бы соваться… Нам надо поскорей в Тихий океан. Проливы все дело нам могут испортить…

— А что вы думаете об обходе архипелага с севера? Там мелей не будет, но льды наверняка встретятся…

— На льды мы с самого начала шли, — сказал Воронин, — льдов мы не боимся. Нам ведь везет, год выдался удачливый…

— Значит, вы не возражаете против обхода Северной Земли?

Воронин ответил поморской поговоркой:

«Моря не бойся, а суши бойся!»

На следующий день «Сибиряков» отправился в плавание по неизведанному пути.

За Ушаковым и его товарищами пришел «Русанов», на борту которого находилась смена зимовщиков.

«Сибирякову» действительно пока «везло». До 81-й параллели он не встретил льдов. Кругом корабля простиралось открытое море. Справа от ледокола развертывалась величественная панорама Северной Земли, с ее горами и куполами ледников и скал, освещенными полуночным солнцем.