— Думаю, она подозревала. Но знание ей ничем бы не помогло. Это только усложнило бы отношения между нами двумя. И ты же знаешь, я бы не хотела встать между любовниками.

Лиз покачала головой, светлые пряди упали ей на лицо.

— Никакие они не любовники. Я точно знаю, что они никогда даже не целовались.

Тина подозревала, что Лиз и Зак тоже никогда не целовались. Но симпатичная блондинка не понимала, что означало платоническое обожание Романа.

— Он уважал Джой. Он думал, что она будет его идеальной женой, что означало никогда не предаваться страсти, потому что женщина на его пьедестале — домохозяйка пятидесятых годов с идеальной прической, спокойной улыбкой, жемчужными бусами и голосом, который она никогда не поднимала выше разговорных тонов. Я любила Джой, но, если бы она когда-нибудь вышла замуж за Романа, это было бы катастрофой. Он бы прошелся по ней катком, а ей бы не понравилось с ним в постели.

— Прости, что подняла эту тему. Мне просто показалось, что, поскольку прошло так много времени, может быть, ты и Роман снова сблизитесь.

О, они сблизились, и ей нужно было напомнить себе о том, почему он вдруг снова захотел быть рядом с ней. Он был возбужден, а она оказалась неподалеку. Этот мужчина всегда воспринимал ее только так — стоит поманить, и она в его постели. Джой была Мадонной. У Тины не было иллюзий: для него она всегда будет шлюхой.

Роман не хотел от нее ребенка. Обрадовался бы он ребенку от Джой?

Августина выбросила эти мысли из головы. Она не думала о той ночи, когда потеряла ребенка. Никогда больше. За исключением одного раза в год, когда напивалась до чертиков, и Мэд держала ее за руку, пока она плакала.

Кто будет держать ее за руку в этом году?

— Между мной и Романом ничего нет. Да и тогда ничего не было. Всего лишь гормоны и запретные острые ощущения.

Лиз приподняла бровь.

— Может быть, для него, но не для тебя. — Когда Тина не ответила, девушка изящно перевела разговор на другую тему. — Итак, каков наш план? Что мы можем сделать, пока находимся в Великобритании? Разве нам не нужно подождать, пока мы не вернемся в Штаты?

Тина почувствовала облегчение от того, что у нее было предмет для размышлений, помимо Романа.

— Нет, нам нужно кое-что раскопать, пока мы здесь. Я побывала в аэропорту, который использовал Мэд перед последним полетом. — Она вытащила телефон и стала просматривать файлы. — В записях из аэропорта нет ничего интересного. Какая неожиданность, видео с камер безопасности забрало ФАА, и теперь они таинственно пропали.

— Дерьмо.

— Но я умнее этого. Это удаленный аэродром, а рядом есть только одна заправка. Поэтому я заплатила, чтобы получить их записи с камер наблюдения за двадцать четыре часа до крушения самолета Мэда. Там было три камеры. Вот это запись с той, что направлена на кассовый аппарат. Выглядит знакомо?

Она показала Лиз слегка зернистую фотографию. На ней был изображен молодой человек в бейсболке, низко натянутой на голову, но угол обзора камеры позволял ясно разглядеть точеную линию челюсти и глаза, которые нельзя было не узнать.

Лиз ахнула.

— Это Мэтью Кэмп. Он один из агентов в охране Зака.

Она дважды проверила это предположение, используя распознавание лиц, чтобы проверить соответствие.

— Именно. Так что же делал агент Секретной службы в непосредственной близости от этого самолета за четыре часа до взлета Мэда? Особенно, если учесть, что в записях сказано, что в тот день Мэтью Кэмп находился в Вашингтоне, работая над стратегией охраны для сборщика средств?

— Отличный вопрос. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы помочь тебе найти ответ.

— Ну, я слышала, что у мистера Кэмпа и одного из его коллег выходной, и что они планируют нанести визит в близлежащий паб. — Тина собиралась идти одна, но было бы намного легче, если бы с ней была помощница. — Я подумала, что могу договориться о встрече с Кэмпом, немного поболтать с ним, найти способ залезть в его телефон и узнать, кому он звонил.

— Это может быть опасно. — Лиз выглядела обеспокоенной.

— Совершенно верно, но мне нужно, чтобы ты отвлекла его, пока я клонирую его телефон. У меня есть отличная штучка от моего друга из АНБ. Гаджет, который, вероятно, никогда не появится на рынке, если ты понимаешь, о чем я. И, если он поймает меня… — Тина понимала, что она не супергерой, поэтому разработала стратегию. — Ну, я скажу ему, что мне было так интересно, что я не могла дождаться, когда он попросит у меня телефон и решила оставить свои контакты в его телефоне в надежде, что он позвонит. Я буду хлопать ресницами и выпячивать грудь, если нужно. Он мужчина с большим эго и с легкостью купится на это.

— Зак с остальными сегодня идут на ужин. Мне сказали остаться здесь. — Она поджала губы, и в ее светлых глазах загорелся упрямый огонек. — Но думаю, что переодеваться и делать прическу никто не запрещал. Мы, определенно, должны повеселиться сегодня вечером.

И, возможно, поймать убийцу.

Глава 4

Роман прогуливался по библиотеке особняка, иногда выглядывая в окно на пустую подъездную дорожку, прежде чем снова перевести взгляд на часы. Три часа ночи. Три! Эта женщина вообще спала? Этим утром Тина встала ни свет ни заря ради важной встречи, так что она должна быть чертовски усталой, и все же она не легла в постель, как хорошая девочка. Нет, Августина Спенсер шлялась по Лондону — без понятия, где именно — веселилась всю ночь напролет. Проклятье.

— Я вживлю ей чип слежения. — Зак мерил комнату шагами. Если он продолжит в том же духе, то проделает в ковре дыру. — Я могу это сделать. Я чертов президент Соединенных Штатов Америки. Если я хочу, чтобы чье-либо местоположение можно было точно определить в любой момент времени, то я это сделаю. И если я говорю кому-нибудь оставаться на месте, ей, черт побери, лучше там остаться. — Он уставился в окно, его лицо напряглось от беспокойства. — Я просто пытаюсь ее защитить.

Роман никогда не видел Зака таким сердитым и выбитым из колеи. Если бы он не был ужасно зол на Тину, то посчитал бы ситуацию крайне забавной. Не часто его приятель отказывался от своего президентского поведения, но, когда дело касалось Лиз, это происходило все чаще и чаще.

— Я знаю. И когда все это закончится, и она будет жива и здорова, то поблагодарит тебя.

— После последних нескольких дней подозреваю, что, возможно, мы никогда так и не будем вместе. — Смех Зака был совсем не веселым. — Я годами любил эту женщину, а теперь она меня ненавидит. Я так никогда ее и не поцелую.

— Ну, я знаю, на что это похоже.

Зак развернулся и прищурился.

— Нет, не знаешь.

Ему следовало промолчать. Зак был на грани, и Роман знал, что сейчас не время бередить кровоточащую рану, иначе разразится скандал. Но он был не в настроении молчать.

— Конечно, я знаю. Если помнишь, я любил Джой.

— Мы, наконец, собираемся это обсудить? — Зак сделал большой глоток, а затем со звоном опустил бокал. — Может быть, мы должны. Черт, давно пора поговорить начистоту.

Зак был навеселе? Он редко выпивал больше одного бокала. Возможно, двух, если день подходил к концу, и он знал, что может пойти прямиком в постель. Сегодня он выпил уже несколько. Роман всю ночь наблюдал за ним, когда они ужинали с американским послом и несколькими старшими помощниками премьер-министра. Он сидел рядом с великолепной женщиной и не обращал на нее внимания. Он всю ночь провел, потягивая скотч и проверяя телефон, словно ожидая какого-то жизненно важного сообщения.

Он всю ночь не решался написать Элизабет? Президент Соединенных Штатов вел себя как влюбленный школьник?

— Я думаю, мы должны уложить тебя спать. Я позвоню Коннору. Мы найдем Лиз и Тину.

Зак вздохнул.

— Ты не любил Джой, придурок. О, я знаю, что ты бы женился на ней, если бы этого не сделал я, но ты не любил ее, и именно поэтому ты бы на ней женился.

Роман стиснул зубы.

— Это неправда.