– Хорошо-хорошо. Уверен: он прекрасен, – мягко обнял ее Кирпа и послушно сел за стол. – Итак, вот вся наша семья. Аня, Ася, это Ксения, с которой вы уже познакомились. Это Нина и Федор, с которыми вам еще предстоит подружиться.

– Очень приятно, – улыбнулась Ася.

– Здрасти, – сухо сказала Аня.

Федор и Нина кивнули. С вежливостью у обоих, видимо, было не все в порядке. Что касается Нины, то там все понятно: сложная судьба, изувеченное лицо – в принципе, любую сухость можно списать. Но Федор. Что мешало сказать «привет»? Аня покачала головой. Но ничего. В следующий раз она и кивать не будет.

– Федор, – сразу же заметил поведение своего подопечного Кирпа, — не мешало бы вежливей встречать наших гостей. Угрюмость нам ни к чему.

– Простите. Доброго вам дня. Извините, — улыбнулся Федор, отложив ложку.

– Да ничего. Все в порядке, – скривилась Аня.

– Привет, – улыбнулась Нина, искоса посмотрев на Кирпу. – Настроение просто ужасное. Простите девочки. Мне и вправду очень приятно с вами познакомиться.

– Вот и отлично, – потирая ладони, сказал Кирпа. – Итак, какие новости? Сразу скажу: мы многое обсуждаем за едой. Небольшая традиция. Понимаю. Это необычно, но мы ведь все тут далеко не стандарт. Так что привыкайте девочки. Вас еще ждет немало нестандартного.

– Да пока все нормально. Улаживаем инцидент с мажором. Очень уж проблематично, —сказала Ксения, вытирая губы салфеткой. — Вопрос очень тяжелый.

– А как иначе. Что с ее отцом?

– Пока в изоляторе. Но на него немало навесят.

– Главное, чтобы не расстрел. Что Юрий Федорович говорит?

– Он. Да как обычно – лет пять.

– За простое избиение?

– Вообще-то он ему селезенку порвал.

– Жаль. Я надеялся, что он его убьет. Времени было достаточно. Но давай дальше. Есть заказы?

– Нет. Точнее один. Самоубийство.

– И что же тебя в этом привлекло?

– Ножом обычно самоубийство не совершают.

– Согласен. А как?

– Перерезала горло.

– Сильно. Что-нибудь еще?

– Да. Ее биография. Очень положительная. Конфликтов не было. Училась хорошо. Со всеми ладила. Я как могла прощупала ару. Там не было сильных негативных изменений. Что бы у нее ни произошло, в комнате она об этом не думала.

– Ванна?

– Да. Я с таким еще не сталкивалась. Все очень красное.

– Подожди. Девочки, внесу коррективу, смотрите. У нас для удобства принято визуализировать состояние человека. Зеленый – это нормальный, черный — это депрессивный, красный — это решительный, готовый на поступок в любой момент. Чаще всего у самоубийц сначала идет черный цвет ауры, он обычно распространяется по месту жительства, затем – красный, который бывает лишь там, где человек накладывает на себя руки. Без черного красного нет. Как видите, именно это и есть ключевой фактор того, почему Ксения выбрала это дело.

Аня задумчиво посмотрела на борщ. Он был тоже красным. Бордовым таким. Как у настоящих решительных самоубийц, видимо. Это что, такая политика? Говорить о смерти и подсовывать красный борщ? Она подняла глаза и посмотрела на остальных. Никого, видимо, больше такие мысли не посещали. Даже Асю, которая как завороженная дурочка пыталась вникнуть в это расследование.

– Надо съездить посмотреть. Выбей мне окно часа в два. Это где?

– На Чертановской.

– Там уже все побывали?

– Почти. Следов мало осталось. Но уверена: ты получишь что хочешь. Там сильная аура. Очень.

– Это хорошо. Надо бы развеяться немного, не все же на государя нашего работать. Можно и для себя.

– В смысле? Это расследование вы ведете сами? – не выдержала и спросила Ася. — Без приказа?

– Да. Такое бывает. У нас ведь, как я думаю, ты уже знаешь, иногда можно отойти от каких-то навязанных работ. Бартер. Людям сверху понятно, что лучше так, чем одним сплошным насилием.

– Умно.

– Так президент-то у нас не глупый. Мы создаем целое ведомство, направление. Это огромная работа. Поэтому разрядка не повредит. Правда, больше двух-трех дел в месяц нам не дают. Но зато мы вольны в выборе.

– Как с сыном министра? — не унималась Ася.

– А это уже недосмотр. Никто ведь не знал, кто именно их убивал. Мальчик делал все в тайне от родителя. Вот и получился конфуз.

– А можно с вами?

– Не знаю даже. Ксения, как ты думаешь? Можно с нами?

– Учитывая особенности вашей работы с новыми людьми. Уверена, что да.

– Я не об этом. Мне нужно чистое пространство. Более или менее. Необходимо очистить зону от посторонних. Не хочу, чтобы их светили перед камерами. Это возможно?

– Да. После того как вы протащили сына министра по улице, нам дают всю необходимую помощь в сокрытии нашей деятельности.

– Я помню, что ты была против. Помню, – Иван обратился к Асе: – Да, как видите можно. Вы поедете вместе?

Ася повернулась к Ане. О боже, какой взгляд! Как у годовалого щенка. Аня вздохнула. Не отказывать же. Тем более если там такая красная привлекательная для расследования аура. Она снова посмотрел на борщ. А ведь при виде крови ее обязательно стошнит. Она это точно знала, так как уже не раз страдала от своей чувствительности к подобным страшным вещам. Взять те же самые уколы…

– Я не против, – тихо заметила она и подчерпнула ложкой этот домашний красный шедевр. Есть почему что расхотелось окончательно.

– Суть в том, что пока еще никто из нашей команды не может входить в мысли убийцы, – сказал Федор когда они ехали на место. – Иван Евгеньевич запрещает. Говорит это слишком опасно.

Аня даже не повернулась. Там вполне хватит и Аси с ее очарованными глазами, чтобы этот мальчик смог выговориться на полную. Она же так – побудет для антуража. Да и все равно все слышно. Федор говорил достаточно громко.

– Мы пока можем лишь чувствовать ауру. Это, кстати, сложно. Они же, по факту, не цветные, это уже наши додумки. Но скоро, думаю, Иван Евгеньевич все же разрешит. Ближе всех к этому Ксения. У нее лучше других получается распознавать оттенки. Именно поэтому ей уже разрешают ездить одной. Иван Евгеньевич ей очень доверяет.

– А кроме этого? — спросила Ася. – Есть еще возможности найти убийцу?

– Конечно.

– Вы этому научитесь, – хмуро вставила Нина, до этого молчавшая. – А потом уже до остального дойдете. Чувствовать человека – это основа.

– А телекинез у вас есть?

– И телекинез и молнии. Все есть, – буркнула Нина, отворачиваясь к окну. – Долго нам еще?

– Подъезжаем, – сухо заметил шофер.

– Смотрите внимательно и все запоминайте, – наставительно заметил Федор. – Как видите, обучение у нас в процессе работы чаще происходит. Вообще времени мало на то, чтобы вести обычный цикл обучения. Многое еще не ясно. Иван Евгеньевич и сам еще не до конца знает возможности.

– Да. Я читала. Он первый в своем роде.

– Единственный и неповторимый, – улыбнулся Федор, – как и мы все.

«Кто же ты такой», – пыталась вспомнить Аня, вглядываясь в быстро мелькавший город. Раньше, конечно, ей хватило бы пяти минут, чтобы выяснить историю этого парня. Но увы, интернета под рукой не было. Лишь Ася, которая сейчас навряд ли будет с ней обсуждать этого мальчика. Больше всего она хочет слушать, а не рассказывать. А еще смотреть, как Кирпа будет вести свое расследование.

Когда их привезли на место, то, к ее большому удивлению, вокруг не было почти никого. Так, редкие полицейские. Аня огляделась. О чем-то похожем она уже слышала: что для Кирпы специально расчищают место преступления и что все его действия являются государственной тайной. Но вот так, на деле. Это впечатляло. И главное, даже в окнах никто не светился. А ведь вокруг них как минимум три пятиэтажки.