– Тебе не кажется все это странным? – спросила Аня, едва стихли звуки шагов.

– Странным? Что именно? Ведь сегодня все утро странное, – заметила Ася, подходя к своей сумке, заботливо поставленной на стол Виолеттой. – Где-то здесь была расческа.

– Да вообще все. Взять хотя бы этих горничных с их пудингом, этот дом.

– А что? Ты хотела бы жить в бараке или в обычной квартире с офисными стульями?

– Нет. Но это странно.

– Почему? Что бархатные диваны, деревянные красивые столы и кровати как в сказке уже не в моде у современных красавиц? – ухмыльнулась Ася, продолжая искать расческу. – Что касается моей жизни, то я таких вещей вообще не видела. И не считаю это странным или плохим. Знаешь, кажется, я ее забыла.

– Кого?

– Расческу.

– Да бог с ней. Черт! На вот мою, – сказала Аня, протягивая черный гребешок. – Ась, Послушай. Тут явно творится что-то странное.

– С этим я согласна. Но мне об этом уже сказали. Более того, я читала про этот дом. И про Кирпу. В отличие от тебя, я сделала осознанное решение. А не пошла за теми, кто пригласил. Это мой выбор. И я от него никогда не откажусь.

– Что? Я пошла за теми, кто пригласил? Это ты сейчас к чему?

– К тому, что ты полдороги проревела.

– И что?

– Да так. Ничего, – ответила Ася, возвращая ей расческу.

– А что мне было еще делать? Если бы я осталась, мне бы потом все тыкали, что уродка. И это в лучшем случае. Зависть ведь еще никто не отменял. Говорили бы, что я ступила. Потом просто бы задавили.

– Неприятно да? А у меня вся жизнь такая. Была во всяком случае, – вздохнула Ася. – Но теперь все иначе. Верно?

– Типа я на твоем месте?

Ася внимательно на нее посмотрела, потом потупила глаза.

– Извини. Я что-то не то говорю, Ань. Прости меня, – она подошла к ней, – ты всегда поддерживала меня. Наверное, единственная из всех. Я неправа. Просто всего так много. И я пока не понимаю, за что мне так повезло. Но ты – у тебя все было ведь хорошо. Прости, я правда немного не в себе.

Аня вдруг почувствовала, что слезы снова подымаются наверх, как ком, как лавина – уже третья по счету. Только теперь они были и к месту, и ко времени, так как никого кроме них в этой комнате не было. Да, настало время разреветься в третий раз.

– И ты меня прости, – сказала Аня, обняв Асю.

Слезы, слезы, слезы. Плакали обе. Только одна от счастья, вторая от тоски, не отпускавшей ее уже несколько часов. Мама, дом – все осталось позади. Аня крепко обняла Асю – теперь это единственный близкий для нее человек. В этом уродском доме, с уродскими тетками.

– Все хорошо. Это пройдет, – тихо сказала Ася, за эти два часа успевшая порядком измениться, – главное не думать о плохом. Я всегда так делала. Пять лет – это не много.

– Да ладно? А если мама заболеет?

– Это форс-мажор. Я уверена – отпустят. У Ксении умер отец, и ее отпустили, – убедительно сказала Ася.

– Откуда ты знаешь?

– Я ж говорю, я подготовлена к этой встрече. Я много читала о них.

– Много?

– Почти все, что удалось найти в интернете.

– А насчет этого дома?

– Это личный каприз Кирпы. Но он вообще со странностями. Дом, прислуга, сад. Все это он лично выпрашивал. Еще небольшой скандал был, но его быстро замяли. Слишком уж потратиться пришлось.

– Значит, все же он новый.

– Да. Во всем. Просто сделан качественно. И, если честно, я даже немного засомневалась. Умеют же под старину делать. Просто космос какой-то! – восхищенно покружила руками Ася. – Я до сих пор не отошла еще. Как же круто тут!

– Но горничные, пудинги. Это же бредово!

– А телепатия? Это норма?

– Хорошо. Допустим. Ненормальный отстроил ненормальный дом.

– Иностранный, точнее. Английский. Нельзя же англичан ненормальными называть. Это определенный стиль. У него ведь вся семья умерла. Что с него взять? Да и ведь красиво же, согласись?

– Соглашусь.

– Наконец-то! Давай лучше посмотрим, что нам оставили. Уверена, они все просчитали.

– Ты о чем?

– Об одежде, естественно.

– Кстати, нас же полностью отключили от интернета, от связи.

– И? Это как бы закрытый объект. Ты не заметила охраны? Там, между прочим, автоматчики.

– Ага, только почему-то в полицейской форме.

– Кирпа не военный, он отказался с ними работать. Если ты об этом.

– Да какая разница, от чего он отказался?

– Прямая. Расследовать преступления важнее, чем читать различные шифры или шпионить. Это лично мое мнение.

– Послушай, к черту шпионов. У нас нет интернета. Нет сети. Нет общения.

– Да у меня его и не было никогда. Ты не в счет. Ты просто защищала меня, а по сути, мы почти и не общались.

– Черт.

Аня устало опустилась на подоконник. Ее доводы начинали заканчиваться, а Ася только набирала обороты в своей защите новоиспеченного мира. Может, надо было просто подождать? Ведь прошло-то от силы часа три, после того как их забрали из школы. Нужно время, чтобы найти новые несостыковки с нормальностью.

– Ничего себе, – присвистнула Ася, открыв шкаф. – Иди сюда. Тебе это точно понравится.

Аня с ленцой поднялась с подушек. Очень уж они были мягкие! Затем подошла к шкафу и, о боже! Там увидела эти платья. Серые, никчемные, с неприятнейшим странным черным узором. А еще эти кружева. Что за бред?

– Я это не надену.

– Да вроде нормально. Это такая форма, наверное, – задумчиво сказала Ася, доставая платье из шкафа. – Да, интересный у них видочек.

– Хорошо, хоть коротких юбок нет.

– Ой, да перестань. Был бы жесткий дресс-код, Ксения не одевалась бы так стильно. Уверена, это вроде стандартной одежды. Ты же видела, в чем она приехала? В джинсах!

– Так я тоже в них приехала. А теперь вот это надевать надо…

– Пока никто не сказал, что надо, – Ася развернула платье и прикинула на себя. – А ведь размер и вправду подходящий. Не возражаешь, я примерю это?

– Делай что хочешь, – бросила Аня и пошла к окну. – Все-таки это очень странно.

– Да, может так оно и есть. Но я к заблеванному полу не вернусь. Ни за что. Никогда… – тихо сказала Ася. – Мой дом теперь здесь, и я, наверное, впервые за все время счастлива.

– Ты пробыла здесь всего полчаса. Или даже меньше.

– А дома я прожила семнадцать лет или даже больше.

– Я не буду с тобой спорить. У нас разные взгляды.

– Ты просто скучаешь по маме, – тихо сказала Ася, подсаживаясь к ней, – знаешь, когда умерла моя, я тоже многое что не принимала, но это особо никого не интересовало.

Аня шмыгнула носом. Нет. Четвертой слезливой волны она точно не допустит. Надо просто думать о платье, об этом чертовом платье.

Проснувшись, Кирпа вытер пот. Он снова их видел. Эти детские лица, эти женские лица. И просто лица. Они опять просили не убивать их. Умоляли, трогали его за руки, пытаясь удержать, не дать завершить начатое. Но он был неумолим. Он во всех лицах тех убийц, которых поймал. В чьи воспоминания влез.

Сны бесконтрольны. День это можно выдержать. С этим можно справиться. Но ночь. Она все время диктует свои правила. Всегда решает все за тебя. А тем более сейчас. Когда он только начал изучение этой чертовой телепатии, столь сумбурно проснувшейся в его генах. Он как Кюри, идет путём своих проб и ошибок и, возможно, уже нашел свой смертельный радиоактивный элемент. То, что его убивает.

Кирпа взял стакан с полки и выпил воды. Стало немного полегче. Сердце бешено колотилось, но уже не так сильно. Он был дома. Среди своих. В соседних комнатах спали Ксения и Нина, чуть дальше – Федор. Они все были здесь. Он чувствовал их ауру. Они спали спокойно.

Завернувшись в халат, Иван открыл двери и пошел по дому. За окном было полнолуние, а значит, больше уснуть ему не удастся. В такие ночи было особенно тяжело, но принимать таблетки было против его характера. Он справится сам. Должен во всяком случае.