— Ну, обнаружили что-нибудь? — спросил Кей.
— Нет… Пожалуй, нет.
— Обратите внимание на это пятно, — указал космокурьер, укрупнив кадр.
Корлис с чувством неловкости подумал, что эстетическое восприятие видеозаписи заставило его забыть, с какой целью она сделана. Он вспомнил об Инте, испытал сызнова страх за ее судьбу, горечь от собственного бессилия, физически ощутимую боль и уже другими глазами, глазами исследователя, впился в экран.
— Тепловое окно!
— Причем с правильными очертаниями!
— Квадрат!
— Во всяком случае, прямоугольник… Не похоже на природное образование!
— Трудно сказать наверняка, — предостерег от поспешного вывода Корлис. — Взять, к примеру, кристаллы. Одна из распространеннейших форм вещества в природе. А ведь правильная, можно сказать, идеально правильная. Какая выверенность геометрии! Чтобы сымитировать кристалл, нужны тончайшие инструменты, таких на Базе и не найдется. Что же касается природы… Она не способна на разумную деятельность, но может создать ее видимость. Притом мастерски!
— А если сигнал, ради которого мы очутились здесь, как раз и спровоцирован природой?
— Ну нет! В том, что сигнал послали люди, уверенность абсолютная. Если, конечно, можно быть в чем-то уверенным абсолютно. К тому же и повод для экспедиции не только в принятом сигнале. Причина гораздо глубже. Ведь мы в бедственном положении!
— Что верно, то верно, — нахмурился Кей. — И все же… Нет во мне убежденности, что экспедиция принесет пользу. А я привык быть убежденным в правильности своих поступков. Может, не во всем сумел разобраться, не все воспринял умом и сердцем. Не знаю… Вот этот ваш сигнал, почему его не послали, как обычно, по радио? Почему на волнах… на волнах…
— Беслера.
— Вот именно. Почему?
Корлис пожал плечами.
— С уверенностью сказать не могу.
— Вот видите, даже вы, ученый…
— Думаете, ученые — всезнайки? Ничего подобного! Мы знаем, что не знаем многого. Только в отличие от других не хотим с этим смириться.
— И все же почему они послали сигнал на этих волнах Беслера? Есть же у вас какие-то предположения?
— Полагаю, дело в свойствах беслеровых волн.
— Каких свойствах?
— Вы слышали о кривизне пространства-времени? — спросил Корлис.
— Допустим, — неопределенно проговорил космокурьер.
— Так вот, радиоволны, как и свет, распространяются в соответствии с этой кривизной, идут, если так можно выразиться, кружным путем. Волны же Беслера, двигаясь со скоростью света, пронзают пространство напрямик.
Сокращение пути равносильно увеличению скорости. Таким образом, волны Беслера оказываются расторопнее радиоволн, в несколько раз опережают их.
— Что значит в несколько? В два, три?
— Поймали меня на слове, — улыбнулся ученый. — В том-то и дело, что чем больше расстояние, тем крупнее выигрыш. Если речь идет о вселенских масштабах, то выигрыш в скорости достигает миллионов раз.
— А на пути от Базы до Гемы?
— Здесь о выигрыше говорить не приходится, слишком мало расстояние.
— Но это значит, — сделал вывод Кей, — что сигнал был послан кому угодно, только не нам!
— Выходит, так, — неохотно признал Корлис.
— А что представляют собой эти сверхбыстрые волны и почему так названы?
— Их открыл астрофизик Беслер за столетие до катастрофы, отсюда и название.
А природа беслеровых волн… Видите ли, вакуум, как материальная среда, обладает внутренней энергией. Если элементар вакуума переходит с какого-то энергетического уровня на симметричный антиуровень, то испускается вакуум-квант, частица беслеровского излучения. Как видите, все относительно просто.
— Все просто… — махнул рукой космокурьер. — Только не для меня!
— Скверный я педагог, — огорчился Корлис. — Но обещаю…
— Ладно. Не будем больше тратить времени!
— Вы засекли координаты теплового пятна? — спохватился Корлис.
— А как же!
— Далеко оно?
— Меньше мили по ходу просеки.
— Да ведь где-то там исчезла Инта!
— Правильно, — подтвердил Кей.
Они собрали снаряжение, осмотрели место ночлега — не забыть бы чего — и с лучевыми ножами наготове двинулись обратно.
— Наблюдаю границу пятна, — сказал Корлис, поднеся к глазам визир инфрадетектора. — И на самом деле квадрат, словно по линейке вычерченный.
— Сделайте отметки по углам квадрата, но внутрь ни шагу! Так…
Кей провел лучом по сторонам фигуры, соединив дымящейся угольной линией ее углы.
— Что это? — изумленно воскликнул Корлис. — Похоже на тоннель, ведущий под крутым углом в глубь Гемы. Протяните руку. Чувствуете теплый ветер? И какая ровная тяга! Неужели это вентиляционный колодец?
— Возможно, — произнес Кей, с ноткой сомнения. — Хотя… Вентиляционное устройство с выходом на уровне почвы? Не верится что-то!
— Ничего другого не придумаешь!
— А не связано ли это… с волнами Беслера?
— Что вы сказали? Повторите!
— Ну… с этими… беслеровыми волнами!
Корлис стукнул себя по лбу.
— Я тупица, бездарь! Не мог догадаться!
— Бросьте чудить, — прервал его сетования космокурьер.
— Поражаюсь вашей интуиции, друг мой. Вы все время опережаете меня в догадках. У вас талант исследователя. Прошу простить, что недооценил, спорил по мелочам…
— Да будет вам, — всерьез рассердился Кей. — Скажите лучше, что это такое?
— Выходное отверстие волновода. По-видимому, один из многих излучателей беслеровских волн, полюсов фазированной решетки, образующих в совокупности гигантскую антенну. Нам повезло, что мы случайно натолкнулись на него…
Впрочем, слово «повезло» в данной ситуации звучит кощунственно. Бедняжка Инта!
— А почему возникло тепловое пятно? — перебил Кей.
— Почва и атмосфера поглощают часть энергии беслеровых волн. Она переходит в тепло.
— Скверно. Значит, и человеческое тело…
— Температурный градиент не столь уж велик, — успокоил скорее себя, чем Кея, Корлис. — Беда в другом…
— В чем же?
— Мне попадалось краткое упоминание о психотропном действии волн Беслера.
— Это как понимать?
— Подавление психики, нечто вроде гипноза, с той лишь разницей, что отсутствует направленное волевое воздействие, а избирательно парализуется…
— Этого еще не хватало! — вырвалось у космокурьера. — Ну да посмотрим, кто кого…
— Вы о чем?
— О направленном волевом воздействии… Так, разговариваю сам с собой.
Корлис заглянул в волновод и тотчас отпрянул.
— Голова кружится, — проговорил он растерянно.
— Дайте фонарь! Та-ак… Внизу, на площадке, Инта! — крикнул Кей.
7. «Призраки »
— Что вы чувствовали, Инта? — допытывался Корлис.
Девушка покачала головой.
— Это были сон и явь в таком поразительном переплетении, что невозможно отделить одно от другого. Сон, если можно считать сном, по достоверности происходящего в нем превосходил явь. Я как бы заново переживала отдельные эпизоды своей жизни. В мельчайших деталях, какие не помнила! И в это время не просто действовала, но и наблюдала за собой со стороны. А в промежутках между эпизодами из прошлого впадала в какой-то странный транс, пыталась шевельнуться и не могла. И мысли было невозможно удержать, они расплывались, вязли… Как врач, я пробую оценить свое состояние и не могу.
— Вы сильно ушиблись, было больно?
— Нет… Пожалуй, нет. И здесь загадка: рухнула с такой высоты, и ни единого синяка, не то что перелома. Более того, ощущаю прилив сил.
— Эйфория, радость от того, что все закончилось благополучно?
— Не похоже на эйфорию. Вы же видите, я нисколько не возбуждена. Сейчас просто чувствую себя в хорошей форме. А радость… Конечно, я рада, но все думаю, что это было со мной? Меня будто загипнотизировали, даже заворожили.
— Заворожили? Вы это серьезно?
— Я вовсе не суеверна. Но так и хочется сказать: не просто загипнотизировали, а заворожили, околдовали. Спала я или бредила? То меня забрасывало в прошлое, и там я повторяла прожитое, то возвращало в настоящее, но какое? Вы испытывали когда-нибудь полное безразличие ко всему?
