Я склонил голову, и поднявшись, поклонился.

Возможно, во мне сейчас говорил страх к чему-то необычному, а возможно мне не показалось, но смог словно расступился передо мной и я шагнул на протоптанную веками полосу на каменных плитах. По левую руку текла небольшая струя воды. Она терялась в глубине храма, становясь больше и глубже, а несколько статую, застывших в разных позах, венчали каждое из ее ответвлений.

Я погладил лепестки цветка, и чуть не теряя сознание от волнения, опустил его в воды.

Поток тут же закрутил бутон и медленно понес по Храму. Я не смотрел на те образы, которые мы проходили мимо, и лишь один раз остановился, когда цветок замер перед одной из статуй, и я затаил дыхание. Через секунду он поплыл дальше

Я почувствовал как холодный пот выступил на лбу и затаил дыхание.

–Прошу,– прошептал я, и до боли прикусил губу, когда бутон вдруг утянуло под воду возле одной из статуй. Но он тут же всплыл и поплыл дальше. Статуя всем своим видом навевала скорбь. Маленькая худая женщина оплакивала своего ребенка.

Цветок вдруг резко сорвался с места, и быстро поплыл мимо еще десятка статуй, и прибился к большой белой плите, на которой были выведены какие-то символы. Ошарашенный, я коснулся рукой плиты, и попытался запомнить символы.

–Я не знаю что вы мне ответили, но благодарю за то, что услышали, Боги.

Словно в тумане я двинулся к выходу, но вспомнив о пожертвовании, высыпал все монеты на край большой жертвенной чаши. Они тут же заскользили вниз, и я улыбнулся. Звук монет был еле слышен, словно приглушенный тихий шепотом. Значит ли это что боги приняли мои пожертвования? Мне хотелось верить что все именно так.

Стоило мне только выйти на улицу, как наваждение нереальности словно рукой сняло. Я даже поежился. Черт, что это было?

Рядом со мной вдруг оказался Хогард, и кивнув кому-то, положил мне руку на плечо.

–Пошли. Ее светлость скоро вернется,– он мягко подтолкнул меня к экипажам, и как только мы остались одни, усмехнулся. -Ну и представление ты устроил. Зачем опускался на колени?

–Так надо было,– буркнул я, вспомнив свои ощущения.

–Ну и что, дали Боги тебе ответ?

Я кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Будет еще на это время.

Дальнейшая прогулка по городу в эскорте меня почти не заинтересовала. Я молча шел за Маришь по большому рынку и слушал все, о чем гудел город. Девушка интересовалась всем, и словно не замечала ни меня, ни два десятка охранников, окруживших ее. Она подходила к торговцам, к местным жителям, и я видел в их глазах настоящую любовь к ней. Трогала мягкие меховые одеяла, и желала мастерам успехов и благосостояния, спрашивала о здоровье каких-то неизвестных мне людей, и для каждого находила либо улыбку, либо доброе слово.

Когда время начало подходить к обеду, все вдруг начали как-то волноваться, и засобирались домой.

И снова была непродолжительная поездка по городу, и отдохнувшие, уже оседланные лошади у подножья горы, на которой нам предстояло возвышаться во дворец.

–Слушай, Хогард, неужели ко дворцу нет нормальной дороги?– я с трудом взобрался на лошадь, и окинул взглядом всю нашу многочисленную компанию.

–Есть. Но по ней придется ехать час. Она серпантином описывает гору, и ведет к центральному входу.

Я кивнул, прикинув что для нас двадцать минут в седле предпочтительней, чем трястись целый час в экипаже.

Мы были уже почти в замке, когда произошло то, что в корне перевернуло мои представления обо всем этом мире, и заставило содрогнуться. На узкой тропе нас встретил отряд из десятка всадников с арбалетами, и тут же открыл по нам обстрел.

Я с разинутым ртом смотрел как ощетинились гвардейцы, и отметая первый поток стрел, двинулись на неприятеля. Как Маришь и еще несколько всадников тут же оказались в самом сердце колонны, и их прикрыли щитами, а все наши охранники оголили мечи. Вот Хогард что-то крикнул мне, и со злостью выдернул стрелу из рукава.

–Пригнись,– закричал он снова, и крупом лошади прижал меня и Угля к скале. Еще двое телохранителей, прежде мне не знакомых, встали рядом с ним, и выхватив какие-то стальные пластины из-за спин, одним щелчком раскрыли их в щиты. Я краем сознания отметил что те были сделаны по той же системе, что у нас делались веера, и похолодел.

Да что же здесь происходит?

Резкий толчок отвлек меня от попыток вникнуть в происходящее, и я сообразил что падаю. Падаю вместе с лошадью на усыпанную гравием дорогу, и не могу вытащить ногу из стремени. Какая-то сила тут же подхватила меня, и взвизгнув, я вцепился в держащую меня руку Хогарда. Он закинул меня к себе за спину, и прикрыл щитом. А мой Уголь, хрипя от пузырившейся крови на губах, уже лежал на земле. В его шее торчало сразу несколько очень коротких и толстых стрел.

Где-то кричали люди, ржали взволнованные кони, звон оружия смешался с каким-то странным шипением, до сего момента незнакомым мне. А потом все разом стихло.

Усмиряя готовое выскочить из груди сердце, я огляделся, и похолодел. Почти все нападающие были жестоко зарублены мечами гвардейцев. И это были не люди!

–Кентавры,– ахнул я, желая поближе рассмотреть нападавших, но тут же пожалел о своем желании. От вида и запаха крови меня замутило, и я спрятал лицо в складках плаща Хогарда. И уже больше не поворачивался в сторону убитых.

–Ты в порядке?– голос телохранителя отвлек меня от ужаса, и я глухо выругался.

–Нет, черт возьми, -цепляясь за спину Хогарда, я достал фляжку с соком и отхлебнул изрядный глоток. Не помогло. -Кто это был? Что им надо было?

Мы уже продолжили свой путь, и я все же оглянулся. Несколько гвардейцем стояли возле трех тел на дороге, и о чем-то бурно ругались. Я пригляделся. Все трое оказались из числа советников, и были мертвы. Я это понял по тому, что им никто не пытался помочь. Видел что еще двое перевязывают раненного в бою солдата, а этим не пытаются помочь. Тела напавших разбойников оттаскивали в сторону, и бросали с обрыва в пенящую массу водопада.

Я встретился с взволнованными взглядами короля и королевы, и отвернулся. Нет, этот мир слишком жесток для меня.

Возле самого дворца нас уже ждали. Слуги помогли мне слезть с лошади, и я тут же рухнул на колени прямо на мостовую. Меня всего трясло и стоявший ком в горле не позволял ответить на какие-то глупые вопросы телохранителя. Сорвав с лица маску, задыхаясь от ужаса и паники, впился пальцами в землю.

–Встань,– шипел на меня Хогард, и пытался поднять на ноги, но я не мог. Все во мне отказывалось признавать реальность происходящего, и требовало тишины и покоя.

–Джейк,– рядом со мной на землю опустилась Маришь, и положив на плечо руку, несильно сжала. -С тобой все в порядке? Ты не ранен?

Я отрицательно покачал головой.

–Что им надо было, Маришь?– прошептал я, и поднял голову. Девушка казалось была абсолютно не напуганной.

–Пока не знаю. Как только допросят выжившего, мы узнаем. Но они охотились не на нас,– она задумчиво посмотрела куда-то в сторону, и поднялась. -Вставай.

–Маришь,– я смотрел на нее снизу в верх. -Они убили трех советников. Они убили мою лошадь.

Девушка недовольно свела брови и протянула мне руку.

–Ты же не хочешь обсуждать это здесь?

Я огляделся. Все двести человек эскорта до сих пор были во дворе, и уже начали проявлять заинтересованность к моей персоне.

Морщась, я натянул на глаза капюшон и поднялся. Не было больше ни страха, ни напряженности, и я вполне спокойно последовал за принцессой в замок. Но встретившись со взглядом короля, я понял что не хочу сейчас принимать их жалость. Низко поклонившись королевской семье, скинул капюшон, и уловив несколько удивленных взглядов, прошел мимо.

–Джейкоб,– злобно прошипел в мою спину Хогард, и я удивленно, с легкой улыбкой, повернулся.

–Хогард, мне надо принять ванну. Тебя ранили, и я испачкался в твоей крови. К тому же в Храме я насквозь пропитался ладаном и дымом свечей. Если ты не против, то мы можем поговорить чуть позже. А ты пока перебинтуй руку, нечего пачкать ковры кровью.