Девушка с широкой раной в груди упала рядом со Спартаком.

  - Рабыня хотела спасти тебя от меня? - Холдор усмехнулся. - Она ничего не поняла, а должна была подсыпать яд в мою пищу, чтобы победить меня. - Холдор взмахнул клинком внизу живота гладиатора.

  Спартак вскрикнул, но смотрел в затухающие глаза рабыни.

  - Ты никогда не была рабыней, как и я, - гладиатор прошептал.

  Но эти слова никто не услышал, потому что они прошелестели в его мозгу.

  - Хозяин, мы в расчете? - Холдор поднялся с коленей, когда убедился, что его враг Спартак мертв.

  - Да, господин, мы в расчете, - губы хозяина едальни посинели от ужаса.

  - Тогда я пошел, - огромный воин остановился около печи. - Жареное мясо возьму с собой, если не возражаешь.

  - Конечно, господин, - хозяин кивал головой, словно прятался от ледяного ветра.

  Холдор ушел, но хозяин еще долго не подходил к трупам.

  Наконец, он на негнущихся ногах подковылял к рабыне.

  Извлек из ее волос окровавленный серебрянный гребень Спартака.

  - За это серебро я куплю не меньше двух молодых сильных красивых рабынь, - мужчина вытер окровавленный гребень об одежду девушки. - Не было бы счастья, да несчастье помогло.

  Сторм и Афродита закупили все, что считали пригодится им в пути через горы.

  Все, что считали, как девушки, но никак не путешественницы.

  Сначала дорога шла весело, на подъеме настроения, но к вечеру заметно похолодало.

  - Здесь красиво, - Афродита выбирала место для ночлега, - но холодно.

  Я не так представляла дорогу в Рай.

  - Не поздно еще вернуться, - строптивая не произнесла "вернуться тебе", значит, подумывала уже о другом пути.

  - Но сегодня придется ночевать в горах, - Афродита пожала плечами и стала срывать сухую траву. - Накроемся травой и ветками, станет тепло.

  Мы же все перенесем. - Былая уверенность вытекала, словно вода из трещины в амфоре.

  Девушки поужинали прохладным вином и жестким сухим мясом.

  - Крестьянин обманул, продал нам прошлогоднее вяленое мясо, - строптивая дала волю чувствам и долго ругала крестьянина, настолько громко, что эхо разносило ее слова по горам.

  - Негде помыться перед сном, - Афродита потянулась, встала на четвереньки и полезла под набросанную траву и ветки.

  Сторм с сомнением смотрела на действия подруги.

  Через пару минут показалась голова Афродиты.

  В волосах торчали травинки и веточки:

  - Не так уж и ужасно, как кажется снаружи.

  Полезай ко мне. - Афродита прочитала неуверенность в глазах строптивой. - Не думай, что я стану к тебе приставать.

  Я другая, не настойчивая, и по своей природе люблю мужчин.

  В школе гладиатрикс просто хваталась за любую возможность, потому что она могла быть последней.

  Мы будем спать, как подружки, а не как... не как очень близкие подружки.

  - А я и не боюсь, - ироничная улыбка скривила тонкие губы Сторм, когда она вспомнила, как проснулась в поле обнаженная, тесно прижалась тогда во сне к Афродите, а нога мирно посапывающей, тоже голой Афродиты, закинута на ее талию. - Просто мне это непонятно, и пробовать не собираюсь. - Строптивая смело пролезла за подругой в лаз.

  Темно, но приятно пахло свободой, свежестью, дикой природой.

  Девушки повозились, устроились рядом, но не прижимались друг к дружке.

  О том, чтобы снять одежду на холоде не было и речи.

  - Я никогда не выступала первой в занятиях любовью с гладиатрикс, - Афродита через некоторое время заговорила, словно сама с собой. - Я не наслаждалась игрой в любовь, для меня это похоже на развлечение после тренировок или боя на арене.

  Если бы я вернулась в школу гладиатрикс, не сама вернулась, а меня поймали бы и притащили туда, то все бы продолжилось, а теперь - новая жизнь. - Воспоминания о жарких ночах с другими гладиатрикс обдали тело Афродиты жаром.

  "Наверно, я лгу себе, что меня это не занимало. - Афродита изогнулась, постаралась дышать ровно, чтобы Сторм не заметила ее нарастающее возбуждение. - Поужинала без удовольствия, устала за день, лежу на жесткой земле, хоть и прикрытой ветками и сухой травой, но в то же время во мне играет жизнь. - Мысли переключились на Спартака. - Если бы я в мечтах допустила возможность, что Спартак мне нравится, то возможно, почувствовала бы к нему другое - пылкое и нежное.

  Впрочем, тоже самое могло бы случиться, если бы я влюбилась в гладиатрикс. - Афродита повернулась к Сторм спиной, словно подруга в кромешной темноте могла прочитать по ее лицу. - Любовь опасна и вредна, особенно для гладиатрикс, но она так приятна. - Афродита задумалась, затем стала прислушиваться к дыханию строптивой. - Спит ли Сторм?

  Окликать ее не хочу, чтобы не разбудить или не разозлить.

  Наверно, спит, потому что она с Севера, поэтому привыкла к холоду.

  Впрочем, нет, не так: северяне также мерзнут, как и южане.