Anne и камнееды отлично сыграли в первом акте.

  Дверца клетки раскрылась перед графиней, дверь в другой мир, в загробный!

  Virginie Albertine de Guettee страшно бы закричала, но без языка трудно аристократически кричать, не говоря уже о пении в опере и возможности вести остроумную беседу.

  Она мычала дико, и это немузыкальное мычание ей самой очень не нравилось.

  Она морской звездой уперлось ногами и руками в проем двери в ад.

  Капитан за спиной Virginie Albertine de Guettee хохотал и не сильно, чтобы продлить удовольствие (свое удовольствие и камнеедов), подталкивал ее ниже спины.

  Графиня возмутилась и пощечиной ответила бы на прикосновение к ее царственным ягодицам, но руки для пощечины заняты самообороной.

  Камнееды набросились бы на нее, но устроили драку из-за лакомого куска животрепещущей плоти, и мешали друг другу сразу разорвать Virginie Albertine de Guettee.

  Но один, с выпуклым, как хрустальный шар гадалки, животом змеей выскользнул из побоища, смрад из его рта накрыл графиню, как погребальным покрывалом и лишил возможности двигаться.

  Грязные пальцы с могильной землей под ногтями и кусочками плоти Anne летели к белоснежному нежному горлу графини.

  Еще миг, еще один отвратительный миг мерзости...

  Некрасиво я умру, графиня бы произнесла в последней речи, но без языка вылетело лошадиное с хрипом:

  - Тпрууууу!

  Вдруг, неведомая сила, схватила графиню за правое плечо, как пробку из бутылки, отшвырнуло от клетки, и ногой захлопнуло решетку.

  Virginie Albertine de Guettee отметила, что рука, закрывающая дверь на засов, необычайно тонкая, белая, с аккуратными ногтями и огромным количеством дорогих перстней на пальцах.

  Сапог тоже достоин королевского двора.

  Разъяренный камнеед ударился лицом и животом о решетку, взвыл так, что два его товарища сразу перестали друг друга грызть, а, когда увидели, что жертва отменяется, заревели с неистовой силой урагана.

  - Thomas! Нельзя разбрасываться живым материалом, как тебе хочется.

  Эта служанка принадлежит всем пиратам, общая добыча, и использовать ее только для себя - значит, подорвать свой авторитет, противопоставить себя другим пиратам, что вызовет бунт на корабле. - Спаситель грудью в грудь столкнулся с капитаном Thomas, и два пирата пожирали друг друга глазами, как несколько мгновений назад камнееды пожирали Anne.

  - Плохо, когда на корабле два капитана!

  Капитан Thomas и капитан Alexandre! - Thomas опустил руку на бедро спасителя графини.

  Virginie Albertine de Guettee сначала подумала, что у пиратов ладонь на бедре товарища означает крепкую мужскую дружбу, но потом поняла, что этот жест не позволяет сопернику выхватить саблю.

  В ответ спаситель графини двумя руками прижал к себе капитана Thomas.

  Со стороны выглядело, как танец, но по существу - смертельный танец, борьба за власть над телом девушки.

  "За меня сражаются мужчины, два капитана!

  И капитан Alexandre также достоин моего пристального внимания, как и капитан Thomas!" - графиня приняла это, как должное, словно вернулась в беззаботное прошлое с пирами, балами, интригами и купанием ванной с лепестками роз.

  - Друг мой, - капитан Alexandre не отпускал своего оппонента, выпивал из него все соки, - слуга съеденной графини сказал, что эту девушку зовут Virginie, и имена у них с графиней одинаковые!

  Она - бывшая камеристка графини, или камеристка бывшей графини.

  - Бывшая камеристка бывшей графини! - капитан Thomas заразительно рассмеялся в лицо товарища.

  Графиня поняла, что Daniel жив и заботится о ней, как может без ноги и без одного глаза.

  Чтобы она не допустила ошибку в игре, когда представляет из себя крестьянскую девушку, он и имя ей не сменил.

  - У этой служанки нет языка, он отрезан из соображений секретности и благоразумия.

  Немая служанка ничего не скажет, но много покажет - очень ценная девушка, не разболтает секреты своих хозяев, не шумит, и не нужно ей затыкать рот половой тряпкой.

  Это повышает стоимость Virginie, как рабыни.

   И еще, - капитан Alexandre снял руку с бедра товарища и ощупал ягодицы Virginie Albertine de Guettee, - она худая, тонкая в кости, белокожая, вполне сойдет за благородную особу.

  И груди у нее девичьи, аристократические, потому что маленькие, а не крестьянское вымя коровы, - рука красавчика исследовала грудную клетку графини и всё, что на ней находится.

  От неслыханной наглости простолюдина кровь в мозгу Virginie Albertine de Guettee закипела, девушка раздумывала: ударить ногой наглеца между его ног, или отвесить звонкую оскорбительную пощечину.

  Пока думала - передумала.

  Она вспомнила наставления верного Daniel, что теперь должна делать не то, что хочет, а, наоборот.

  Графиня может наказать, а крестьянка с радостью принимает внимание мужчин, поэтому Virginie Albertine de Guettee пересилила себя, спрятала в глубокие уголки тела гордость и совесть и не опустила голову, а распахнула глаза и смотрела в глаза капитана Alexandre.

  - Мы выучим ее благородным манерам, - Alexandre не оценил смелый взгляд Virginie Albertine de Guettee, а, наоборот, огорчился от ее дерзости. - Когда доплывем до Магриба, то она уже будет у нас аристократкой.