Но вместо пиратов к погоне присоединится городская стража, а стражникам палец в рот не клади, зверствуют на дорогах. - Юноша не знал, что старик принял опасную дозу яда, но все равно за него будут мстить - за оскверненного живого, или за коварно отравленного. - Этих лошадей оставим пастись, слишком они приметные, выдадут нас.

  Верблюдов купим в ближайшей деревне и поедем не по главной дороге, на главной дороге нас ждут, а по пескам, среди кактусов и оазисов. - Юноша обшарил карманы корчащегося в агонии пирата, нашел три медные монеты и с разочарованием плюнул пирату в лицо. - Он пытался показаться значительным, а значительные без денег не ходят. - Час юноша и графиня бежали молча, лишь сдавленные хрипы вырывались из худой груди юноши, а Virginie Albertine de Guettee тихо стонала, вплетала свой вой в песню ветра.

  - Сядем на верблюдов, а дальше что? - Юноша спорил с собой, предлагал план, а затем с сарказмом его опровергал. - Нет у нас будущего, никому мы не нужны, никто нас не пожалеет, потому что много вокруг людей, а жалости на всех не хватает. - Самообладание изменило юноше, он сел на песок и горько заплакал, растирал слезы по щекам, всхлипывал, взвизгивал немузыкально, превратился в соломенное безвольное чучело.

  Virginie Albertine de Guettee захотела сказать ему резкое, неприятное, может быть, плюнула бы в лицо, но она всего лишь девушка, эмоции командуют женским телом, и Virginie Albertine de Guettee присела рядом с юношей и тоже заплакала, рыдала с удовольствием, очищала организм от напряжения.

  Когда наплакались, почувствовали облегчение, посмотрели друг на друга и засмеялись, смыли печаль.

  Virginie Albertine de Guettee пальцем на песке написала, тщательно обводила каждую букву, отгоняла дыханием назойливых скорпионов и тарантулов:

  "Я главная, как скажу, так и поступим!

  Слушайся меня во всем, и тогда, возможно, избежишь виселицы для беглых преступников и костра для колдунов.

  Я одна, больше ни тебе, ни мне доверять некому!" - Virginie Albertine de Guettee почувствовала в себе не силу, а женскую слабость, которая до добра доведет.

  - Я с трудом читаю, половина написанного тобой для меня непонятна, но если ты грамотная, то я доверяю тебе во всем! - Юноша, наверно, не умел совсем читать, но стеснялся признаться в своей слабости, он инстинктом волка чувствовал в спутнице если не ум и силу, то хотя бы нечто, что отделяет простого человека от благородного, и аристократической нити хватило, чтобы он безоговорочно согласился подчиняться Virginie.

  Вдали поднялось пыльное облако, через несколько секунд превратилось в трех всадников на черных, как глаза ночи, конях.

  Юноша резко дернул графиню за ноги, Virginie Albertine de Guettee подумала о насилии, что юноша почувствовал себя мужчиной, но он, когда она упала, обрушил на нее гору песка, а затем сам, словно змея, ввинтился в песок.

  - Песок скроет нас от преследователей, если, конечно, кони по нам не проскачут, а даже, если и наступит конь, то песок смягчит удар копыта, мы не пострадаем, а конь ничего не учует, потому что кони боятся только мертвых. - Юноша шептал в небольшой пещерке, графиня не видела ничего, но ухо приятно чесалось от слов юноши.

  Звуки снаружи не пробивались, а под песком лишь бормотание юноши и дыхание нарушали вечный покой.

  "Удивительно устроен человек, особенно женщина, песок не засыпается нам внутрь, несмотря на обилие отверстий на теле, и вода не заливается внутрь, а если что и попадет, то выводится из организма почти сразу.

  Может быть, мы можем жить в океане, как рыбы, и в песках, словно ящерицы и змеи.

  В своем родовом поместье я не думала о подобном, а здесь мой кругозор расширился!" - Графиня прижалась к юноше, чтобы песок их не разделял, юноша дрогнул, сделал попытку отодвинуться от графини, чем ее обидел и насторожил, она ничего дурного не имела в мыслях, а мнительный юноша, наверно, возомнил себя покорителем дамских сердец.

  Через пять минут он осторожно высунул голову из песка, затем появились плечи, осмотрелся - так песчаный лис оглядывает свои владения:

  - Проскакали мимо, зачем скачут, если не знают куда?

  Рвение свое показывают, усердие, выслуживаются, а результат - нулевой.

  Хорош не тот слуга, который в поту, а тот, который дает результат! - Юноша помог Virginie Albertine de Guettee выбраться из песка.

  Графиня долго чихала, отряхивалась и смеялась беззаботно, потому что живая.

  После лежания в песчаном гробу чувства обострились, графиня тонкими аристократическими ноздрями уловила запах моря, показала пальцем - Туда.

  - К морю? В море пираты!

  От пиратов ушла, и к пиратам неразумно тянешься! - Юноша сначала удивился, а затем подчинился, тем более что своего плана на спасение у него нет.

  Они шли не меньше часа, встретили по дороге двух паломников, видели вдалеке отшельника и, наконец, вышли к лачугам около порта.

  Virginie Albertine de Guettee сразу узнала место, куда ее привезли, и откуда она еще вчера попала в рабство.

  Она наклонила голову, чтобы кто-нибудь ее случайно не узнал, но на нее не обращали внимания, нет у Virginie форм, подобных формам пиратки Perla, а девушку без форм в этих местах не уважали.

  Худоба помогала слиться с портовой беднотой, это успокаивало, но раздражало, что ее не возвеличивают, ей не поклоняются, не восторгаются ее блестящей снежной внешностью.

  Графиня закусила нижнюю губу, немного подумала, раздумывала: разреветься ли от досады, или найти другое применение своей злости.

  Вдруг в ее левый глаз ударил луч надежды.

  На волнах, около причала покачивался ее корабль, а другой корабль, корабль пиратов исчез.