Сторонники Угедэйского и Джагатайского дома, не поддержат нас, и нам придется отстранить их от власти, забрать у них земли и воинов. Если мы не возьмем под контроль нашу армию, она сожрет, сначала нас, потом наш народ, а потом и саму себя. Но нам от этого будет не много радости, потому, что уже сейчас, больше половины воинов забыли о своём родстве и считают своими вождями только командиров своих туменов.

– И где же те страны, которые должны кормить нас?

– Хороший вопрос. Наши славные родственнички превратили пол Мира в пустыню, где можно пасти скот, но нет достойной добычи. Сейчас вокруг нас остались только три направления, где можно создать новые монгольские Улусы. Это – Китай. Это – Иран с Сирией и Египтом, и Европа. Но Европу считают своей Батый и нойоны его дома. Без их помощи нам не одолеть Чагатаидов и Угедеидов. Поэтому Европу мы оставим нашему другу Бату. Тебе Хубилай я отдам Китай. Тебе предстоит завоевать его и превратить его в неистощимый источник наших богатств. А тебе, брат Хуллагу я отдам Иран, Сирию и Египет. И все, до чего сможет дотянуться твоя рука. Только братья, я хочу, чтобы вы поняли, что мы не просто должны прийти туда, взять все, что сможем и вернуться в наши степи, как делают сейчас воины наших армий. Да, мы должны, выполняя заветы нашего деда, жить в степях у границ этих стран. Потому, что в этом сила наших воинов, воинов степи, а, значит и сила нашей Власти. Но при этом, мы должны железной хваткой, держать за горло тех Правителей, которые благоразумно выразят нам свою покорность. И тогда, они каждый год будут сами доставлять к порогу наших юрт всё, необходимое для нашей, сладкой жизни.

Для этого мы должны будем уничтожить Ханов Угедэйского и Джагатайского домов и всех, кто их поддерживает. Знайте братья, что мы будем делать это не ради себя, но для блага всего народа Йеке Монгол Улуса.

– Я с тобой, брат. Приказывай, я повинуюсь.

– И я, приношу тебе клятву верности, как Великому Хану и клянусь, быть верным тебе до последнего вздоха.

– Спасибо, братья. Я знал, что могу на вас опереться. Клянусь, что вы получите то, что я вам обещал. Ты получишь Китай, а ты – земли Ирана, Сирии и Египта. Но сначала нам нужно будет сделать вот что…

Оставим братьев с их потайными мыслями и секретными разговорами. Их ждёт много дел. Менее чем через год начнётся Курултай, который определит Судьбу Монгольского Улуса. Их планы секретны настолько, что узнавшие о них должны будут умереть. Нам не хотелось бы подвергать опасности жизни наших читателей. Поэтому мы пока вернемся к нашему герою.

Содержимое сумок его пояса, сбруя его коня и имеющееся оружие для его новых хозяев не показались ни странными, ни подозрительными. Уточнив, является ли наш герой мусульманином и не имеет ли хозяина, который может предъявить на него права, нашему герою просто сообщили, что с этого момента, он направляется на службу к Калифу, где его ожидает служба в армии Повелителя Правоверных. При этом было решено не спрашивать мнение нашего героя. Бегло осмотрев его и не обнаружив видимых увечий, на него надели кандалы. Длинная цепь проходила через кольца ручных и ножных кандалов.

Решив не тратить время и силы на бесполезную дискуссию, наш герой вскоре оказался на небольшом закрытом дворе, в котором несколько десятков таких же «счастливчиков» ожидали выхода каравана в сторону Багдада.

Осенняя пагода избавляла обитателей двора от палящего солнца и докучливых насекомых. Икам, как и его товарищи, был размещен под навесом из листьев пальмы. В качестве поощрения за хорошее поведение ему была оставлена его одежда, обувь и плащ. Взамен изъятого имущества он получил глиняную плошку для еды. Два раза в сутки пара рабов обходили двор с ведрами. Из одного ведра они черпаком разливали в плошки узников какое-то варево. Из второго ведра можно было получить немного воды. Забота о ценном товаре, каковым являлись невольники, проявлялось в том, что им дозволялось оправлять свои естественные надобности в дальнем углу двора и тем, что под навесом стояло ведро с водой, куда периодически наливали воду. Но главным проявлением заботы было то, что, услышав голос муэдзина, призывающего жителей к молитве, узникам не запрещалось совершать молитву в центре двора, для чего, на одной из стен была небольшая ниша, обозначающая направление на «Запретную Мечеть».

Для удобства работы с персоналом, невольников, во время их нахождения во дворе сковывали одной цепью по десять человек. За каждым десятком был закреплен один надсмотрщик, вооруженный огромным бичом из толстой кожи и кинжалом. Каждое утро он осматривал своих подопечных и присутствовал во время раздачи пищи. Надсмотрщиком нашего героя и его товарищей «по цепи» был еще совсем молодой человек из отряда городской стражи. Для пополнения армии в столицу направлялись все свободные силы захолустных гарнизонов. Асгар, так звали этого достойного молодого защитника отечества, был направлен в Столицу для пополнения армейских рядов. Чтобы не тратить время и деньги на дорогу, он поступил, в качестве надсмотрщика, на службу в стражу каравана. Он рассчитывал не только добраться до Каира бесплатно, но и неплохо при этом заработать. При виде своих подопечных он робел и терялся, стараясь казаться грозным и строгим. При этом он смешно хмурил брови и шевелил ушами. Понимая его положение и, в благодарность за его безвредность, узники не задирали его и безропотно выполняли все его команды.

Сохраненные сандалии, внушали нашему герою уверенность в завтрашнем дне. Сейчас он решил, что главным для него является сбор информации об этом мире, чтобы наметить для себя план дальнейших действий.

Наш герой оказался десятым в своей группе. Костяк его группы составляли семь иракцев из курдов и персов. Почти все они были молодыми людьми в возрасте до двадцати лет. Эта группа держалась около мужчины лет тридцати, которого слушались беспрекословно. В свой круг они никого не пускали, но и не задирали остальных. Из обрывков разговоров выходило, что они были в торговом караване, разгромленного Египетским султаном. Всю охрану продали в рабство, и сейчас они выразили готовность вступить в победоносную армию Калифа. Еще одну приметную группу составляли двое молодых людей, лет тридцати. Из всех невольников они выделялись своей внешностью. Их крепкие и мускулистые тела под местным солнцем приобрели стойкий загар, такой же, как и у всех окружающих. Привлекали внимание их светлые длинные волосы и бороды. А их сине-зеленые глаза делали их чужими на этом дворе. У одного из них волосы были рыжеватого цвета и глаза были скорее серо-зелеными. Глаза второго были ярко-голубого цвета и волосы имели желтоватый цвет спелой соломы. Несмотря на необычную внешность они считали себя мусульманами. Чувствуя общую отстраненность, они старательно возносили молитвы по каждому призыву муэдзина, при этом, страшно коверкая слова Пророка. Общаться с окружающими они могли только по-арабски, потому, что их язык был незнаком или неприятен для окружающих. От нечего делать, наблюдая за их мучениями, при совершении салата, или как говорили вокруг «намаза», Икам решил вмешаться в их действия при совершении молитвы. Сначала, его слова были восприняты с испуганным недоверием, но затем, приняты с благодарностью. Постепенно, наш герой так вошел в роль «наставника молодежи», что со временем оба франка приняли его покровительство и стали держаться вместе. О себе его новые знакомые могли рассказать только то, что семь лет назад, еще совсем молодыми людьми, они прибыли на побережье Сирии в составе армии французского короля Людовика Святого.

Время ожидания во дворе тянулось монотонно и медленно. Из благодарности за участие, франки рассказали свою историю. Она показалась нашему герою достаточно занимательной, хотя и, не бесспорно правдивой. Мы взяли на себя смелость изложить её так, как её услышал наш путешественник. Очень возможно, что его друзья рассказывали о себе, другими словами. Но мы слышим то, что хотим. Поэтому мы передаем этот рассказ в изложении нашего героя. А как оно было на самом деле, известно только Всевышнему.