Он покачал головой.

– Нет, Нефера, благодаря работе мы можем не беспокоиться о нашем будущем, она даёт финансовое благополучие и возможность отдыхать в этом райском месте. Босс меня ценит, и скоро я смогу вести несколько миров параллельно, наши доходы возрастут.

– Меня заботит не будущее, а настоящее, Эхна. Ты с нами всего лишь две недели в году, а всё остальное время мы с детьми проводим в ожиданиях. Боюсь, что я такого больше не выдержу. Пожалуйста, брось изнурительную работу, и будем жить как люди.

– Прости, Нефера, ты сказала это, не подумав. Единственное, что я умею, – обеспечивать рост миров, и не готов к другой жизни.

– Твои миры, они не настоящие, Эхни.

– Моя работа – делать их настоящими.

– Настоящая только я.

– Ты просишь невозможного, Нефера. По крайней мере, невозможного сейчас. В будущем, думаю, найдётся способ изменить нашу жизнь. Потерпи немного.

– Я натерпелась, Эхни, – она вскочила. – Ты сам начал этот разговор. Никто тебя за язык не тянул.

Рассерженная, она быстрыми шагами направилась к сыну и дочке, беспечно игравшим на прибрежном песке.

– Дети, собирайтесь, мы возвращаемся.

5. Станция

Эхна прервал воспоминания и подумал, что дух авантюризма, должно быть, ещё сохранился в нём. По крайней мере, того, что осталось, будет достаточно, чтобы не только вновь пережить прошлое, но и попытаться изменить его. В конце концов, зачем он столько лет учился и терпел лишения, в то время как его товарищи по детским играм жили в своё удовольствие и поднялись до вполне респектабельных, уважаемых членов общества? Да к тому же очень хотелось отомстить назойливым великим конструкторам, изводившим его мелкими пакостями. Они стали особенно надоедливыми после того, как босс снял с него опеку и предоставил свободу действий.

«Вот будет потеха!» – улыбнулся Эхна своим мыслям.

Он распечатал пакетики и признался себе, что не помнит, какие семена находятся в них. Об этом знала только Нефера, предложившая воспользоваться ими при следующей высадке. Но они тогда так и не пригодились.

«Видел бы это отец, получил бы от него по полной», – подумал Эхна. Но и мысль «получить по полной» ему тоже понравилась. Он уже давно не видел главного конструктора и соскучился по отеческой заботе, поэтому получить заслуженный нагоняй было бы даже приятно.

Довольный, предвкушая сладкую месть, Эхна вернулся к пульту, включил экран и, пока он разгорался, натянул на голову наушники. Это была традиция. По большому счёту, никакие наушники давно были не нужны – пережитки прошлого, но ритуал помогал сосредоточиться и отключиться от всего внешнего. «Соблюдайте ритуалы, – советовал когда-то босс молодым стратегам. – А зачем, это вы потом и сами поймёте. Нет времени разжёвывать каждому элементарные истины». И Эхна понял и принял. И от своих подопечных требовал неукоснительного соблюдения древних правил, ставших своеобразными обрядами.

Он глотнул из чашки эспрессо. Привычное тепло напитка разбежалось по телу, разгорячило кровь, и поднявшееся давление тут же отозвалось в висках звонким эхом: утренняя вялость тела постепенно исчезала, возвращались уверенность, чёткость движений и ясность мыслей.

Экран загрузился.

6. Дорога

Зачем я ехал в Ульяновск так долго и тяжко? Я ехал за лёгкой жизнью. Пытаясь полностью окунуться в мир людей XVIII века, я хотел яснее представить, какие события и в какой хронологической последовательности переживали они, что их волновало и мучило. Можно было попробовать извлечь какую-то информацию из Интернета, однако Интернету я не доверяю. Очевидно же, что книга – более надёжный источник. Но и сводить нужные данные из сотен умных и не очень фолиантов мне тоже не хотелось. И тогда я обратился к Зухре.

«Поезжай в город твоего любимого Карамзина, – отмахнулась она от меня, – там, в местной библиотеке, ты наверняка найдёшь, что ищешь». Ей, как всегда, было некогда. Мне иногда до боли обидно, что я у неё на последнем месте, но давно привык терпеть эту боль. Тем не менее на всякий случай робко и без всякой надежды переспросил:

– А может, лучше в Швейцарию? На Женевское озеро?

– Я тебе сказала в Ульяновск, значит, в Ульяновск, – отрезала Зухра и повесила трубку.

Что ж, у каждого своя судьба: кто-то томится в Швейцарии, кто-то расцветает в бывшем Симбирске…

Рассказываю я эту историю, а сам думаю, как странно ложатся на ум слова. «Она отмахнулась», – говорю я, а ведь мы разговаривали по телефону, и я никак не мог увидеть, как она отмахивается от меня. «Повесила трубку», – говорю я, хотя на самом деле она ничего не вешала, ведь общались мы по мобильнику. Если в языке всё так запутанно, что без большой чашки швейцарского кофе не разберёшься, то способны ли мы понять метафоры XVIII века? Надо будет очень-очень для этого постараться!

И тут мне хочется немедленно смолоть немного зёрен «Эгоиста» и приготовить отменный напиток. Я уже слышу его аромат. Он божественен!

7. Станция

Эхна проделывал это бессчётное количество раз и довёл навыки до совершенства, то есть до холодного расчётливого автоматизма. Так учил отец, и Эхна был хорошим учеником. Он накопил громадный опыт вторжения и миссионерства, тем не менее сегодня тревожился: день был особенным, ведь он должен преступить запрет Паули. Хотя почему «должен»? Он никому ничего не должен, только лишь своей собственной совести. Оно пришло внезапно, это устаревшее понятие, изжившее себя ещё в конце бумажного века, – и стало грызть его душу. Совесть приняла облик Неферы, что вполне объяснимо. Кому ж, как не жене, грызть хорошего человека? А душа образа не имела. Она была смутной, расплывчатой, туманной…

Всё внимание Эхны теперь сосредоточилось на панорамном экране: самым главным было найти планету, хотя бы отдалённо напоминавшую Мадеру. Он задал параметры: возраст около четырёх с половиной миллиардов лет, стандартное соотношение воды и суши, наличие континентов, умеренный климат. Для обеспечения преимущественного развития высадки установил лёгкий, наиболее слабый уровень варварских цивилизаций. И нажал на поиск.

Планета появилась на экране. У Эхны не было времени любоваться ею: заряженная капсула ждала отправки. Вот здесь начиналось то, что миссионеры называют везением. Высадка – самый ответственный и тревожный момент, потому что не знаешь, куда упадёт капсула и на какой части суши окажется – на плодородной почве, которая вызовет бурное развитие, или же на бедной, и тогда рост неминуемо будет замедлен, и придётся прилагать усилия, чтобы защитить слабеющие ростки нового мира.

«Отец, помоги мне», – мысленно попросил Эхна и нажал на заветную кнопку пульта. Экран переключился на капсулу. Эхна немного помедлил, боясь испытать разочарование.

8. Конкордия

Он просканировал место высадки и не почувствовал особой радости. Капсула отклонилась от намеченной цели и оказалась в лесу. Рядом не было ни долины, ни реки, о которых он мечтал. Однако лес давал массу преимуществ, поскольку было много доступного материала для строительства города.

Совсем недалеко, в нескольких часах ходьбы, лежали луга, за которыми плескалось море, но, чтобы перебраться туда, нужно было потратить время. А время дорого. Кому-кому, а старому, опытному стратегу Эхне было ясно, что появление капсулы на планете даёт толчок развитию варварских племён, и они стремительно начинают конкурировать, захватывая пространство. Этого допустить было нельзя.

Тем не менее он сделал небольшой переход и основал первое поселение в лесу, выходящем к морю. Запасы пищи были скудны, но совсем недалеко находилось поле, которое впоследствии можно использовать под пашню. Имелись и залежи руд благородных металлов, которые наверняка пригодятся его подопечным. В целом Эхна остался доволен и назвал столицу Конкордией, то есть Согласием.

Как он и предполагал, скудность пищи замедлила развитие появившихся в результате высадки людей. Но Эхна ещё больше затруднил им жизнь, переключив все добываемые материальные ресурсы на получение знаний и ничего не оставив на досуг и развлечения. Кто владеет знаниями, тот владеет миром. В чём в чём, а в науках надо опережать соперников-варваров. Они ещё не были обнаружены, но весь опыт вторжений Эхны подсказывал, что они есть. Не могут не быть. Но и бог с ними, с варварами, пока не до них: следовало терпеливо ждать появления того человека, ради которого Эхна намеревался нарушить запрет Паули.