Мирослава недоверчиво посмотрела на юношу.

– Ты и теперь мне не веришь! – с горечью воскликнул Москай.

– А вдруг ты и сам не помнишь, как превращаешься в оборотня? – спросила Мирослава. – Может от тебя самого коровы шарахались?

– Как же мне убедить тебя, что никакой я не оборотень? – расстроился Москай.

И тут с улицы послышались крики. Детвора подняла визг. К избе прявта подбежали три паренька и закричали наперебой:

– Верьгиз!

– Сярдо!

– Овто!

Уштай, Мирослава и Москай вышли из избы. Дети стали что-то говорить прявту на эрсиянском языке. Уштай внимательно выслушал их и сказал Мирославе:

– К нашей деревне подошёл очень крупный зверь. Дети решили, что это или волк, или сохатый, или косолапый.

К детям подбежала перепуганная баба с испуганными глазами. Она рукой показывала в сторону леса и кричала:

– Вирень ломань!

«Лесной человек!» – поняла Мирослава.

Встревоженная баба подбежала к детям и, подталкивая в спину, погнала их домой. Запустив детей в избу, она зашла следом и захлопнула за собой дверь. Напуганные дети смолкли.

В остальных избах и землянках тоже стало тихо. Даже умолкли услужливо брехавшие собаки. Смелый серый лохматый пёс Уштая, забился в конуру и тихо поскуливал.

Бабы с детьми укрылись в жилищах, а мужчины с луками, вилами и топорами побежали к лесу.

И тут Мирослава увидела своего недавнего обидчика – покрытое чёрной шерстью чудище, которое на несколько мгновений показалось на опушке и тут же, увидев бежавших к нему людей, скрылось в лесу. Ему вдогонку посыпались стрелы. Из чащи послышался жалобный вой.

– В лесного человека стрела угодила, – определил Уштай. – Если жив останется, не придёт больше в деревню.

– Мирослава, видела лесного человека? Теперь ты убедилась, что я не оборотень? – спросил Москай.

Мирослава посмотрела на грустного Моская и улыбнулась.

– А зачем напугал меня сейчас в лесу? – спросила Мирослава.

– Дурак я, – ответил юноша.

– Верно, дурень, – снова улыбнулась Мирослава.

– Больше Моская не боишься, красавица? – спросил Уштай.

– Моская не боюсь. А вот одной страшновато мне будет возвращаться в Комаровку, – призналась Мирослава.

– Зачем тебе сегодня возвращаться? Вечереет уже. Да и голодная ты. Оставайся, – предложил Уштай.

– Так ведь сегодня у нас праздник. Большой костёр разведут наши юноши в поле у Круглого озера. Как же мне не быть на празднике? Да и мои родные и подружки за меня переживают. Ведь пропала я, когда искала дудочника, который на свирели играл. На тебя, Москай, у нас люди и подумают, что ты увёл меня в лес, – сказала Мирослава.

– Даже если бы и увёл, так что из того? – нахмурился Москай. – Иль не поклоняетесь вы своей богине любви Ладе и её сыну Лелю?

– Наши Богиня Лада и сын её Лель помогают любящим юношам и девушкам, а не таким насмешникам и баловникам, как ты, – ответила Мирослава и решила:

– Пойду-ка я домой.

– Неужели не боишься косматого чудища? – спросил её Уштай.

– Боюсь, а всё равно пойду, – хмуро сказала Мирослава.

– Тогда я тебя провожу до Комаровки, – пообещал Москай. – Ведь ты, помнится приглашала меня на Купалу. Только как же я на праздник пойду без свирели?

– Я тебя приглашала не как дудочника, – потупилась Мирослава и призналась:

– Хоть и нравится мне, как ты играешь на свирели, но мил ты мне, как ладный и добрый парень.

– Теперь через лес опасно даже вдвоём идти, коли объявились в наших краях лесные люди, которые девушек в лес умыкают. Вот что, Мирослава, я сейчас пошлю тебя провожать не только одного Моская, но и всех парней и девушек отправлю на ваш праздник. Велисвет советовал мне, чтобы я присылал на ваши праздники нашу молодёжь, – вспомнил Уштай. – В Омшани останутся взрослые бабы и мужики. Если снова сунется косматое чудище, мы его встретим, как надо!

– Только не убивайте его. Всё-таки, он ещё несмышлёный детёныш, – попросила Мирослава.

– С чего ты взяла? – удивился Уштай. – С виду этот лесной человек здоровый, как овто.

– Видели бы вы, дядя Уштай, его мамашу! Она намного его выше и крепче, – сказала Мирослава.

– Представляю, какой папаша должен быть у этого косматого пострелёнка! – усмехнулся прявт.

– Так я соберу нашу молодёжь? – обрадовался Москай.

– Собирай! – кивнул Уштай. – Скачите на лошадях. Так успеете до захода солнца добраться до Комаровки.

Москай побежал по деревне, а Уштай, тем временем, отвёл Мирославу в избу и накормил её.

Вся молодёжь Омшани собралась у околицы. Парни взобрались на лошадей и усадили перед собой девушек. У каждого парня за поясом был нож. Многие юноши прихватили с собой луки и колчаны со стрелами. Москай сел на серую лошадь и посадил перед собой Мирославу. Юноши направили лошадей по лесной тропе, ведущей в Комаровку. Ребятишки долго бежали следом за последним всадником, но за околицу не сунулись – страшно им стало. О появлении в лесу косматого красноглазого чудища все были наслышаны.

Всю дорогу, пока ехали через лес, парни и девушки веселились и шумели. Хищные звери и мохнатые чудища не рискнули к ним приблизиться.

На поле возле Комаровки они выехали, когда малиновое солнце уже садилось за лес.

– Москай, давай проедем вдоль опушки до ельника, – предложила Мирослава. – Там детёныш лесного человека бросил твою свирель.

– Поехали, – согласился Москай и повернул лошадь.

Все эрсиянские юноши и девушки поехали через Комаровку в сторону Круглого озера, а Москай с Мирославой направились к тому месту, где она повстречала красноглазое чудище. Вскоре Мирослава указала на могучую ель, стоявшую на опушке:

– Здесь!

Они спешились. Девушка приподняла еловую лапу, как в прошлый раз. Уже не так страшно ей было – ведь рядом стоял Москай. Юноша увидел лежавшую под елью свирель и поднял её.

– Надо спешить. Сейчас у озера начнётся праздник, – сказала Мирослава.

Они быстро доехали до Комаровки. Мирослава, сидя перед Москаем на серой лошади, проехала по родной деревне и помахала рукой отцу с матерью, вышедшим на крыльцо их избы.

– Жива и здорова наша Мирославушка! – сказала счастливая Переслава.

– Говорил я тебе, что она была в Омшани. Теперь, видишь, с Москаем вернулась, – провожая дочь взглядом, сказал Добрян.

Краше всех молодых эрсиянок, только что проехавших вместе с юношами мимо их избы, показалась Добряну его дочь. Потом понял, почему вообще все девушки из Комаровки казались ему краше эрсиянок – не только у его дочери, но и у всех молодых витичанок волосы красиво спадали на плечи. А юные эрсиянки приехали в головных уборах – на лоб намотали косы, а поверх надели шапочки с красным орнаментом. Чудно одевались эрсиянки на праздники. Они были одеты в белые платья, подолы и вороты которых были оторочены лентами с замысловатым красным узором.

Витичанки, отправившиеся на праздник вместе с юношами пешком, приоделись в нарядные красные сарафаны. Лишь дочь Добряна и Переславы была в обычном белом сарафане, да притом – в перепачканном. Да и не было на голове Мирославы венка из полевых цветов, как у остальных молодых витичанок.

Эрсиянские парни мало отличались от витичей – рубахи и у тех, и других были розовыми или синими.

Добрян взял под узду свою Ласточку, и они с Переславой, вместе с остальными взрослыми жителями Комаровки, пошли следом за проехавшими через деревню гостями из Омшани. Многие жители Комаровки вели за собой лошадей и коров, которых они собирались купать в озере.

– Вот увидишь: сегодня я сыграю на свирели так, как никогда в жизни не играл! Я буду играть для тебя, – пообещал Москай.

– Сыграй, Москай! И окажи мне одну услугу, – попросила Мирослава.

– Что хочешь, для тебя сделаю! – улыбнулся Москай.

– Тогда промой свою свирель в озёрной воде. Ведь её во рту лесной человек держал. От свирели теперь псиной воняет.

– Конечно, промою и просушу свирель возле костра, – пообещал Москай, когда они уже подъехали к Круглому озеру.