– Выходит, эти чудища не оборотни, а лешие?
– Нет, не лешие. Говорю же тебе, что это лесные люди. Они смышлёные, многое умеют, и разговоры ведут между собой. Могут и на свирели научиться играть. Вот не ясно только, откуда детёныш лесного человека раздобыл свирель? Лесных людей не следует бояться. Человеку они зла не причиняют. Правда, могут напугать или, как тебя, утащить в лес. Но это только дикий малыш так мог поступить. Едят они ветки, кору, коренья, орехи и ягоды, – поведала Вельмата.
Старушка остановилась и сказала:
– Вот мы и пришли. Видишь овражек, заросший кустарником? Иди вдоль него. Правда, он не до самой Омшани тебя доведёт, а до того места, откуда услышишь лай деревенских собак и людские голоса. А я через этот овражек переберусь и в свою землянку пойду.
– А меня снова не схватит лесной человек?
– Лесных людей здесь нет. Да и зверей хищных поблизости я не чувствую. Вдоль овражка путь свободен. Иди, не бойся, – уверила старушка.
– Спасибо, бабушка, – поблагодарила старушку Мирослава.
– Ступай. Да хранит тебя Инешкипаз! И не страшись Моская. Он добрый парень, – сказала старуха.
Мирослава направилась вдоль овражка. Пройдя пару десятков шагов, она оглянулась, чтобы ещё раз взглянуть на Вельмату, но та словно сквозь землю провалилась.
Вскоре Мирослава услышала тявканье собак, а затем послышались людские голоса. Мирослава побежала от овражка к деревне. Она уже увидела просвет за деревьями, как вдруг из-за могучего дуба вышел человек в белой одежде и встал перед ней.
– Куда спешишь, красавица? – спросил он.
Мирослава узнала Моская.
– В Омшань, – дрогнувшим голосом ответила витичанка.
– У тебя вся одёжа перепачкана, и вид усталый, – заметил юноша.
– Ты верно подметил – я сильно устала, – пролепетала Мирослава.
– Иди ко мне! – протягивая к ней руки, позвал Москай.
Ужас охватил несчастную девушку, звонко завизжала она на весь лес. А Москай ничего лучше не придумал – схватил он девушку в охапку, взвалил к себе на плечо и потащил её по лесу. Обмерла Мирослава, даже пошевелиться и кричать не может от страха. Поняла, что пропала – снова её оборотень тащит в глухой лес!
Впрочем, Москай лишь немного пронёс её на плече и опустил на землю. Лежит она ничком, а оборотень снова, как в прошлый раз, на колени рядом с нею встал и дышит тяжело-тяжело. А, потом снова, как и тогда, когда он мохнатым и с красными глазищами был, похлопал её по спине и говорит:
– Вставай, что лежишь? Не до самой же Омшани мне тебя на себе тащить?
Мирослава повернулась, увидела улыбающегося Моская и завизжала.
– Что ты всё верещишь, словно тебя медведь грызёт или волки терзают? Что люди обо мне подумают? Сейчас на твои крики.сбежится полдеревни
– Так ведь ты оборотень! – прошептала Мирослава.
– Какой же я оборотень? – обиделся Москай.
Мирослава встала, отряхнулась и принюхалась.
– Чего ты меня, обнюхиваешь, словно я в баню не хожу? – обиделся Москай.
– От тебя псиной раньше воняло.
– Что?! Какой ещё псиной?
– Когда ты в прошлый раз меня в лес вот также, на себе, унёс, ты был с красными глазищами, и весь шерстью зарос.
– Что за ерунду ты говоришь? – поморщился Москай. – Коль противен я тебе, так и скажи.
Тут Мирослава услышала поблизости людские голоса и стук топоров. Деревня была близко. Девушка отпихнула Моская. Пастух, перелетев через лежащее позади него замшелое бревно, завалился на спину.
Мирослава побежала по лесу, обдирая лицо и руки о ветви кустарника. Выбежала она к деревне, метнулась к крайней избе и стала в закрытую дверь стучаться, но дверь ей не отворили. Посмотрела она – дверь заколочена. А позади себя услышала она топот. Догадалась Мирослава, что оборотень близко и сейчас её снова схватит. Побежала тогда девушка по деревне. Зашлись лаем собаки. Тут прявт Уштай из избы вышел. Бросилась к нему Мирослава.
– Спасите, дядя Уштай! – закричала девушка.
– Здравствуй, Мирослава! Что с тобой? – спросил удивлённый Уштай.
– Оборотень! – произнесла Мирослава, подбегая к прявту.
– Где? – удивился Уштай.
– За мной гонится оборотень, – сказала Мирослава и оглянулась.
От страха она едва не потеряла сознание, увидев рядом запыхавшегося Моская. Пастух остановился рядом с ней, протянул к ней руки и, вытирая ладонью пот со лба, произнёс:
– Ух!
Услышав жуткое слово: «Ух!» от Моская, Мирослава покачнулась и потеряла сознание. Девушка могла упасть, но прявт успел её подхватить под руки. Уштай и Москай отнесли юную витичанку в избу прявта и уложили её на лавку.
– Странное дело, – задумчиво проговорил Уштай. – Вроде праздник у витичей намечается, а Мирослава прибежала к нам, в Омшань, в грязном сарафане.
– И меня она испугалась, словно я злой дух. Да ещё сказала, будто я оборотень. Надо же такое придумать! – расстроился Москай.
Мирослава пошевелилась и приоткрыла глаза. Девушка увидела склонившегося над ней Моская, и её забила мелкая дрожь.
– Мирослава! – позвал её Москай.
Витичанка ему не ответила ему. Скатившись с лавки, она быстро поднялась с пола и бросилась к двери. Однако Мирославе не удалось выбежать из избы – она уткнулась в грудь Уштаю.
– Ты куда? – спросил прявт.
– Вы с ним заодно? – в ужасе прошептала Мирослава.
– Да с кем я заодно, красавица? – не понял Уштай.
– С оборотнем Москаем! Вы его родич?! – воскликнула Мирослава.
– Да у нас в деревне почти все родичи, но оборотней среди нас никогда не было, – сказал Уштай.
– А вы проверьте Моская!
Тут Москай приблизился сзади и положил ей руку на шею. Мирослава вся сжалась.
– Кто же тебе сказал, будто я оборотень? – грустно спросил Москай.
– Сама видела, как ты на опушке, неподалёку от Комаровки, играл на свирели, а сам ты был лохматый и красноглазый. А потом ты меня схватил и в лес утащил. Да и недавно, уже будучи в человечьем обличье, ты меня подхватил и на спину взвалил, – рассказала Мирослава, зайдя за спину Уштая.
– Я хотел тебя до деревни донести. Ведь ты, сама сказала, что устала, – оправдывался Москай.
– Я устала от тебя весь день по лесу бегать и скрываться. Нигде мне от тебя нет покоя! Везде ты меня преследуешь, – сердито сказала Мирослава.
– Москай, зачем ты её пугаешь? – рассердился Уштай. – В медвежью шкуру, поди, нарядился и стращаешь девчонку?
– Не медвежья шкура на нём была. Чёрной и длинной шерстью он оброс. А глазищ таких больших и красных у человека быть не может, а ещё он клыки скалил, – рассказала Мирослава.
– Красные глазища, говоришь? – переспросил Уштай.
– Да. Когда я убежала от оборотня-Моская и его мамаши, встретила возле болота старую Вельмату. Правда, она сказала, что меня утащил в чащу дикий лесной человек. Но я не очень в это верю. Не мог лесной человек на свирели так красиво играть. К тому же, твою свирель оборотень держал в своих мохнатых руках, а вернее сказать – в лапах, – сказала Мирослава.
– Да оставил я на земле свою свирель, а лесной человек, видно, её подобрал! – вскричал юноша.
– Не лги, Москай! – крикнула Мирослава.
– Правду говорю, что пропала моя свирел. Я пас стадо. Вывел коров в поле, а сам сел на бревно на опушке леса. Смотрю, коровы чего-то испугались, замычали и направились на другой край поля. Я положил свирель возле бревна, а сам следом за коровами пошёл. Думал, они испугались овто, по-вашему – медведя. Я решил огреть его кнутом, если он выйдет из леса. В правой руке сжал кнут, а левой рукой вытащил из-за пояса нож. Попытался я коров вернуть на прежнее место, где росла сочная травка, да ни одна скотина не сдвинулась с места. Замычали коровы и сбились в кучу. Я оглянулся и увидел, как колыхнулись кусты вблизи того брёвнышка, на котором я недавно сидел. Коровы долго не могли успокоиться, но потом, всё-таки, пошли назад. Я пригнал стадо на то самое место, где оставил свирель, да только её на месте не оказалось. Я всё исходил вокруг того брёвнышка, но нигде свирель не нашёл. Решил, что медведь её утащил. А после твоего рассказа, Мирослава, я подумал, что и вправду, не овто унёс мою свирель, а дикий лесной человек, – поведал свою историю Москай.
