Когда очередь дошла до меня, я приложил резинки окуляров к глазам и навел оптику на деревню.

Черт побери, это был просто оживший кошмар каждого белоруса: торчащие остовы труб, дымящиеся развалины деревенских домов... Со времен Великой Отечественной наша земля такого не видела. А теперь между домами еще бродили ходячие мертвецы, добавляя старому ужасу немного современной, жуткой реальности.

У меня ком подступил к горлу, я сглатывал и сглатывал, и водил биноклем туда-сюда, выискивая среди зомби знакомых людей: Ангелину, ее мать, деда... Каким зверем нужно быть чтобы устроить такое?

- По машинам! – рявкнул Кудеяр, и мы, загрузившись в транспорт, погнали прямо по бездорожью к деревне.

Вся земля была усыпана пеплом и углями, коробки кирпичных домов соседствовали с почти до основания сгоревшими деревянными избами... Мертвецы вяло реагировали на нас, постепенно изменяя направление своего движения и медленно ковыляя в нашу сторону. Часть из них обгорела, и черная страшная корка покрывала их лица и руки...

Все они были медленными, никто не проявлял активности. Значит, погибли примерно в одно и то же время.

- Надо бы их похоронить по-человечески... – сказал ефрейтор Саня.

Кудеяр передернул затвор автомата и кивнул.

Неживых обитателей деревни было около тридцати, и мы быстро справились с задачей, а потом пошли копать братскую могилу за домами. У меня, черт побери, слезы на глаза наворачивались! Там ведь и дети были...

Мы копали до самого обеда, подменяя друг друга. Машины мы загнали в лес для маскировки и оставили сторожить Леху с пулеметом. Когда солнце было в зените, яма стала такой глубокой, что я со своим немалым ростом помещался туда по самую макушку.

И вот как раз в тот момент, когда мы выбрасывали из могилы последние лопаты земли, сверху появилась встревоженная рожа Джоуи.

- Там типа едут какие-то...

- Автоматы сюда бросай и сам прыгай! – мигом сориентировался Тимур.

Джоуи собрал в охапку автоматы, сунул их нам, потом сбросил разгрузочные жилеты и спрыгнул сам. Мы разобрали оружие и замерли, прислушиваясь.

Рокот моторов приближался. Машина была явно не одна.

- Подсадите меня, я гляну! – сказал Леха.

Мы с Кудеяром подставили руки, и подошвы ботинок моего друга уперлись нам в ладони. Он выглянул из ямы.

- Два джипа, – прошептал он.

Двигатели заглохли, хлопнули двери, Леха пригнулся а потом сел на корточки на дне ямы:

- Игорек!

Хренассе! Я вопросительно уставился на Леху, он выразительно провел большим пальцем по горлу. А потом показал пять пальцев и ткнул вверх. Все ясно. Игорек и пять или четыре бандюка. Будем брать.

Ребята сосредоточились, напрягли слух.

- Так где эта падла закопала золотишко?- послышался голос сверху.

Я присел на одно колено, выставляя другое как ступеньку, и тихонько похлопал по нему. Кудеяр кивнул и приготовился, следом за ним приготовились остальные.

- Вон тот кирпичный дом видишь? Типа на углу, – а это вроде Игорек уже.

- А нормальный мы вчера тут сабантуй устроили!

- Ибо нехер!

- Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Вдруг голоса стихли. А потом Игорек сказал:

- А кто всю мертвечину замочил?!

И тут Кудеяр рванул вверх. Следом за ним – Джоуи с мачете, Тимур, Саня, бойцы... Бедное мое колено!

Последний подал мне руку, и я, как чертик из табакерки, выпрыгнул наружу.

Мы взяли бандюков в полукольцо, они даже оглянуться не успели, не то, что схватиться за оружие!

- Мордой в землю! – рявкнул Кудеяр.

Один из тварей замешкался, Тимур ударил его ногой под коленку, потом прикладом в спину – бандюк рухнул, как подкошенный.

Игорек стоял на коленях, не желая пачкать одежду, или какие там у него были причины?

Я подошел к нему, глянул в его смазливое лицо, а он скривился и плюнул на землю.

- Мордой вниз! – пришлось ему ложиться на собственный плевок.

Вдруг один из бандюков подскочил и рванулся в сторону Джоуи. Ну да, со своим мачете он выглядел наиболее безобидным.

Хрен там – через секунду бандит упал на землю, и из рассеченного бедра хлестала кровь. Джоуи вытер мачете об его одежду и спросил:

- Че с ним делать?

Кудеяр пожал плечами, а Тимур сказал:

- Вешать. По законам военного времени. Как и остальных.

- А этот? – Кудеяр пнул Игорька ботинком в бок.

- А этого сначала к Вайсарову, а потом – вешать.

Мы скрутили их обгоревшими проводами, которые валялись на земле и, оставив Джоуи охранять, пригнали машины в деревню.

Потом мы хоронили жителей Мазаевки, а Леха держал под прицелом бандитов. Когда мы вернулись, он спросил:

- А вешать -то где будем?

Тимур мрачно глянул на хмуро глядящих в землю сволочей, а потом сказал:

- Знаю я самое подходящее место...

Когда мы возвращались в Береговой, то закатное солнце освещало следующую картину: нефтяные качалки посреди поля, работающие в обычном ритме, и тела людей, уже превратившихся в зомби, болтающиеся на проволоке, поднимающиеся и опускающиеся в такт ритму качалок.

У каждого из них на шее была табличка с надписью: “Грабитель. Убийца”.

Следующий день обещал быть знаковым: во-первых, Игорек рассказал, что уцелевших жителей Мазаевки и других деревень, которые не пожелали подчиниться власти Лобастого и платить ему дань продуктами, сейчас держат недалеко от завода Интервал. По всей видимости, там были и Ангелина с семьей, я ведь так и не нашел их среди зомби в деревне. Во-вторых, к нам перебросили почти полсотни бойцов-пограничников, с заставы на границе с Украиной. Теперь в этой заставе необходимости не было, а Береговой нужно было зачистить. Ну, и в-третьих, именно сегодня истекал срок для всех крупных городов Беларуси, в которых никто не вышел на связь... Армагеддон после армагеддона. На нашей базе все бурлило. Бойцы проверяли снаряжение, набивали магазины патронами, что-то подгоняли и приводили в порядок. Рычали моторами бэтээры, лязгало железо, матерились люди... Наша восьмая группа в составе всей Народной Дружины должна была выполнять отвлекающий маневр: выдвинуться в спальный район Интеграла, выстроиться цепью и.... мочить живых и не живых ублюдков. Нас было около ста человек, в основном парни и молодые мужчины лет до 35. Но попадались и суровые дядьки с сединой в волосах и щетине, прошедшие огонь и воду, и не дай Бог было обмануться на их камуфляжные ватники и вязаные шапочки: вояки они были получше нас, молодежи. Военные и МВД-шники делились на три колонны, для лобового и фланговых ударов по заводу. Штурм главного здания должен был проводить взвод спецназа МВД, они на этом специализировались. Короче, погрузившись на несколько “Уралов”, буйная вольница Народной Дружины выдвинулась к своим позициям первой. Леха долго матерился и ругался с доктором, чтобы тот отпустил его с нами, говорил, что из-за вируса его нога почти не болит и уже вполне зажила. В итоге он взял пулемет и сказал, что особо бегать не будет: найдет местечко поуютнее и от души постреляет, исполнит, так сказать, детскую мечту. Минут через пятнадцать после нас выехали спецназовцы на бэтээрах, потом – все остальные. Мы мчались по Береговому, и грузовики расшвыривали бамперами редких зомби. Настроение было каким-то приподнятым, боевым, хотелось орать песни и крушить черепа. “Уралы” один за другим тормозили на стоянке у одного из интервальских супермаркетов, давно обчищенного цыганами. Мы попрыгали на землю и начали растягиваться в цепь. Какой-то молодой парень-дружинник в залихватски сбитом на затылок берете вдруг громко сказал: – Мы же вроде шуметь должны? – и пальнул в воздух раза три, а потом запел хрипло, и нещадно фальшивя: – Хэй! Ла-ла-ла-лэй! Ты не чакай, ты не чакай! Кто-то начал ржать, а потом несколько голосов подхватили: – Калi выйдзеш у горад цi залезеш у горы I з людьзмi усталюеш кантакт.. (песня группы

NRM

– Тры чарапахи) Я клацнул затвором, поправил разгрузку и то же запел-заорал вместе с ними: – Хэй! Ла-ла-ла-лэй! Черт побери, на такой концерт обязаны просто были собраться все зомби Берегового. И они, мать его, собрались! Мы шли, растянувшись цепью, и стреляли в этих тварей, которые пёрли буквально отовсюду: из подъездов, дворов, улочек и проулков, спрыгивали с крыш и выбегали из подворотен... Быстрые, медленные, уже начавшие мутировать или только недавно превратившиеся в зомби... Их было просто охренительно много, а у нас были автоматы, пулеметы и много патронов. Мы не делали ни шагу вперед по улице, пока не убеждались, что никто не зайдет нам в тыл. Пальба не прекращалась ни на минуту, время от времени кто-нибудь кричал: “Перезаряжаю!”, менял магазин, дергал затвор и искал новые цели. Мертвецы валились как колосья под серпом. В какой-то момент (то ли мы подустали, то ли тварь попалась больно шустрая), один мутант оказался прямо у нашего строя. Он поймал грудью несколько пуль, но все-таки прыгнул, схватил мощной передней лапой одного бойца и потащил за собой. Дикий крик повис в воздухе, и через несколько секунд прервался. Мутант отшвырнул тело и повернул окровавленную пасть в нашу сторону. – Получи, с-сука! – несколько автоматных очередей впились в его тело, разрывая плоть и выбивая из монстра кровавые фонтанчики. Мутант задергался, попытался рвануть в нашу сторону, но для всякого биологического объекта существует критическая масса металла в организме, которая не совместима с существованием. Нашпиговали мы его плотно, что уж тут. Следующие пятьсот метров мы шли, перешагивая через трупы и добивая всё, что хоть немного шевелилось. Подъехали грузовики, мы пополнили боезапас и двинулись дальше. Теперь зомби было поменьше, все-таки основную массу мы перестреляли в первые полчаса. Черт побери, да тут было никак не меньше нескольких тысяч трупов! Если каждый из нас завалил хотя бы пятерых, то получалась дикая цифра в пять тысяч! Когда мы подходили к выезду из города в сторону завода “Интеграл”, то мы уже слышали там стрельбу, а на пути нам попалось два горящих автомобиля, явно не наших. Вояки уже работали там вовсю. – Перезарядиться, рассредоточиться, смотреть в оба! Ни одна сволочь не должна проскочить! Дружина рассредоточилась в глубоком кювете вдоль дороги, я залег рядом с большим кустом какой-то ботвы. Ко мне приковылял Леха, ляпнул на землю РПК, упер его на сошки и приспособил к плечу поудобнее. – Щас наши их там так погонят, что у них другого выхода... – Леха не закончил, потому что в нашу сторону от “Интеграла” уже мчалось несколько машин. Впереди ехал грузовик, в кабине и кузове которого находились бандюки с оружием и без, кое-кто из них был ранен. Следом за грузовиком – два джипа с тонированными стеклами, потом – какой-то небольшой автобус, кажется ПАЗ. Кто там в нем был, мы не разглядели, потому что раздалась команда: – Огонь! И мы увлеченно принялись садить в автоколонну, которая так удобно на повороте подставляла нам свои борты. Люди в открытом кузове грузовика быстро превратились в кровавое месиво, вильнул к обочине один из джипов, второй остановился, и оттуда по нам открыли огонь из автомата, но Леха выматерился, повел стволом пулемета, нажал несколько раз на спусковой крючок, и стрелок затих. Самая быстрая реакция оказалась у водителя ПАЗа. Он вывернул руль и поехал в обратном направлении. Но один из тех пожилых дядек снял с плеча РПГ-18 “Муху”, присел на одно колено... Ухнуло, реактивная граната влетела в заднее стекло и внутри автобуса разверзся локальный филиал ада. Через несколько секунд все было кончено. – Смотрите! – крикнул кто-то. На крыше “Интервала” две фигуры в черной форме устанавливали родное красно-зеленое полотнище с национальным орнаментом. – Ура-а-а!!! – завопили мы, и вдруг земля дрогнула. Потом еще и еще раз. Мы завертели головами в недоумении, а потом я увидел, как в той стороне, где когда-то был областной центр, над горизонтом полыхает зарево. Мы возвращались на базу, а по всей Беларуси полыхали крупные города. Авиация и ракетчики наносили “точечные удары”... На душе было паскудно – как бы они не расхреначили там все! Удары-то может и точечные, но пожары никто не отменял... Ну и еще одна мысль не давала покоя: Войцеховский. Парень на оранжевом мусоровозе. С одной стороны, он катался в основном по окраинам, и в центр забрался только по нашей просьбе, так что шансы выжить у него были. Но с другой стороны – тактические ракеты и авиаудары любые шансы могут сделать призрачными... В общем, к базе подъехала наша дружина в подавленном настроении, хотя мы свою задачу выполнили полностью: не дали неживым тварям помешать спецоперации, не пропустили удирающих бандюков, и потеряли всего троих. Одного сожрал мутант, второго подстрелили-таки бандиты с удирающей автоколонны, а третий сам не заметил, что его цапнул во время зачистки какой-то особо шустрый мертвяк. Я на всю жизнь запомню его лицо – бледное, осунувшееся, с пролегшими у глаз мешками. Человек этот понял, что за его плечом уже стоит старуха с косой. По негласному правилу никто не совался к нему, не трогал, не говорил о том, что с ним случилось. Но пара товарищей всегда были неподалеку, на всякий случай. После того, как у него начнется жар, и он перестанет приходить в сознание, этого парня привяжут к кровати, а потом дождутся, когда прервется пульс. После этого – меры предосторожности, и нормальные, человеческие похороны. Как будто боец скончался от смертельной раны. Именно так все для нас и обстояло, никто не стрелял в голову зараженному, не тыкал в него пальцем. В общем, мы въехали в ворота базы и тут уже встретились с бойцами спецназа, пограничниками и людьми Вайсарова. Вот это была радость! Мы ведь все друг друга уже неплохо знали, если не по имени – то в лицо уж точно. Делились моментами боя, вояки хвалили нашу стойкость, поражались количеству уложенных зомби, мы восхищались тем, как быстро они взяли “Интервал”... Потом вся шумная гурьба устроила прямо на улице что-то вроде народных гуляний – с шашлыками, выпивкой, музыкой... Вайсаров сначала хотел вставить нам всем по первое число, но потом махнул рукой, взял с мангала шампур с дымящимися кусками мяса и, взмахнув им, как дирижерской палочкой, сказал: – Про часовых не забудьте! – и ушел куда-то, насвистывая. Мы с Лехой, Тимуром, Джоуи, Кудеяром стояли около костра. Джоуи раздобыл несколько банок светлого пива, и мы с удовольствием потягивали его, наслаждаясь уже подзабытым вкусом. – Надо бы мне домой собираться, – сказал Леха. – Только вот ногу подлечу... – Гыыы...Типа здесь уже мочить некого? – проговорил Джоуи, затягиваясь какой-то сигаретой странного вида и запаха. – Ну да, – хохотнул Леха. – Тут я уже все черепа сокрушил, а там их еще много! Мы поржали, а потом Кудеяр что-то вспомнил и свалил куда-то в темноту. Через пару минут он вернулся в обнимку с каким-то парнем в пилотском шлеме. – Знакомьтесь – это Вася. Он вертолетчик, спецназовцев к нам перебрасывал. – Здорово, Вася! Мы выпили с Васей, а потом он сказал: – Я тут слышал кому-то куда-то по пути с нами нужно? Леха тут же врубил тему и стал договариваться. Оказывается, вертолеты от нас перебрасывали через пару дней куда-то в Лехины родные места. Так что в принципе им не в лом было подбросить кого-нибудь, а что касается перерасхода горючего, так Вася как-то пофигистично отмахнулся рукой, мол проблемы не наши. Короче, Леха был довольный, как слон. А когда веселье уже заканчивалось, он подошел ко мне, глянул своими мутноватыми от алкоголя голубыми глазами и сказал: – Слышь, вот мы с тобой уже сколько лет друг друга знаем? – Ну, четыре года, а что? – Слышь, чучело! Ты у меня в гостях так и не побывал! Разбужен я был нагло и бесцеремонно: меня просто-напросто облили водой. – Вставай, чучело, поедем спасать... – Кого, млять? Леха, ты охренел? – Да мы тут все охренели. Там концлагерь Лобастого в лесу, пленников куча, а мы тут пьянствуем... – Мля... Ну да, облажались мы знатно. Перестреляли бандитов, очистили город... А о людях-то и забыли! А конкретно мы хороши в особенности – там же Ангелина, мамка ее и малой! Мы их раз спасли – теперь вроде как и дальше обязаны. Как там у Экзюпери? Мы в ответе за тех, кого приручили, вот. В общем, я продрал глаза, попросил Леху вылить мне на башку еще ведро воды, взял автомат и топор и поплелся вслед за своим товарищем к воротам, где нас уже ждал грузовик. Товарищ признаков похмелья не проявлял и поэтому дико меня бесил. За пленниками отправили нас – дружинников. Три машины и пятнадцать человек. Нам с собой дали термосы с борщом и чаем, хлеб, алкоголь, одеяла – в общем, то, что человеку может понадобиться после нахождения в местах лишения свободы, не оборудованных элементарными удобствами. Честно говоря, я отхлебнул чайку по дороге, но никто особо не был против – чая было завались. Рокотали моторы машин, дорога стелилась под ноги. Первый раз за все время после того, как случилась вся эта хрень, мы ехали спокойно: почти всех бандитов и львиную долю мертвяков вчера мы перестреляли, и, имея полтора десятка стволов, можно было почти ничего не опасаться. Я валялся на полу кузова, смотрел на проплывающие мимо облака и в голове у меня мелькали всякие разные мысли. Во-первых, волновался за пленников. Во-вторых, думал о будущем. И будущее мне радужным не казалось... Над головой замелькали кроны сосен, а это значило, что мы въезжаем в лес и до точки рукой подать. Леха клацал чем-то в пулемете, дружинники зашевелились. Пришлось и мне с кряхтеньем подниматься на ноги и проверять оружие. Головная машина остановилась и оттуда крикнули: – Дальше пешком! Оружие к бою! – А че там? – Зомби, млять! Ну, надо же! Давно не виделись. Меня аж тошнит уже от этих типов! Я спрыгнул на землю, поправил пояс с подсумками для магазинов, проверил патрон в патроннике – нормально! Кудеяр и Тимур, которые ехали в головной машине, уже махали нам. Впереди виднелся просвет между деревьями, и мы цепью двинулись туда. Никто не суетился, страха не было – после отстрела нескольких тысяч мертвяков и мутантов как-то спокойнее начинаешь относиться к таким вещам. Мы вышли на опушку и Леха хмыкнул. А потом хмыкнул и я: бандюки это ловко придумали! И никакой охраны не надо! Вдоль ограды из сетки-рабицы бродили мертвецы, время от времени пытаясь сломать ее и перебраться на ту сторону. На “той стороне” был деревянный барак, в дверях которого сидел бледного вида мужик в спортивных штанах и майке. Остальные, видимо, были внутри. – Стрельба по готовности!- раздалась команда, и я вскинул автомат. Половину мертвецов мы положили сразу, секунд за тридцать. Потом из барака стали появляться люди, и автоматы пришлось убрать – не такие мы были великие стрелки, да и случайности никто не отменял. Мы взялись за топоры – мы с Лехой. Холодное оружие у каждого было свое, по руке, с этим было не строго. Первому зомби я раскроил череп ударом сверху вниз, второго пнул под взмах Лехиного топора, третьему удалось вцепиться в топорище обкусанной рукой, так что мы с ним боролись, как два идиота, пока усатый дядька из дружинников не проломил ему башку арматурой. Дальше пошло веселее – мертвецы шли на нас, отдаляясь от ограждения концлагеря, так что можно было не бояться попасть в людей. Короче, расправились мы с ними по-свойски. Несколько минут грохота, и от толпы неживых товарищей осталась только парочка, которая тусовалась с другой стороны барака. Наконец мы обратили внимание на людей. Знакомых пока видно не было, и, тем не менее, Кудеяр тут же завел диалог, популярно объясняя, кто мы такие и зачем мы здесь. Сетку мы сломали в два счета лебедкой от “Урала” и подогнали грузовики поближе к бараку. Елки-палки, люди нас обнимали, плакали, радовались, как дети! Три дня без еды, в этом долбаном бараке! А мы там пили, праздновали... Стыдно. Дружинники раздавали еду, поили людей чаем, тех, кто постарше – алкоголем. Мы с Лехой прошли внутрь, в барак. Там, в полутьме, оставалось совсем мало людей, луч фонаря освещал их фигуры, лица, он щурились от яркого света... – Жека, а это не... – начал Леха. Это были они. Ангелина склонилась над своим младшим братом, Андрей его звали. Голова пацаненка лежала на коленях у матери, ему явно было плохо... Увидев нас, они даже не удивились. – Срочно нужен врач... – проговорила девушка и я ни слова не спрашивая, побежал наружу. Я оббегал чуть ли не всю территорию бандитского концлагеря, пока нашел Вадима Александровича – мужика, который до всей этой беды работал фельдшером на “скорой” – Там ребенку плохо! – выдохнул я. Он, ни слова не говоря, подхватил свою сумку и побежал за мной. У малого оказался сильный жар, воспалено горло, Бог знает, что еще... Вадим Александрович сделал ему какой-то укол, закутал в одеяло и сказал: – Срочно на базу! Леха подхватил пацана на руки и пошел к выходу. И куда хромота делась, нога-то еще полностью не зажила? Ну, а я остался поддерживать женщин. В буквальном смысле этого слова, потому что ослабли они до последней крайности. Уже в кузове грузовика, который мчал нас на базу, Ангелина сказала: – Я рада, что вы пришли, ребята... – а потом мне: – Так хорошо, что ты здесь... Правда до этого она выпила почти полфляжки коньяку, исключительно в лечебно-профилактических целях по настоятельной рекомендации фельдшера, и ее здорово понесло после продолжительной диеты. Но мне было офигенно приятно ощущать, как она положила голову мне на плечо и прижалась, сидя рядом у борта кузова. 8. ДОРОГА В ДУБРОВСКИЙ Утро было неожиданным. Я проснулся, и первым моим ощущением было... Ощущение женской руки у меня на плече! Я приоткрыл глаза и малость охренел. Ангелина? И тут у меня со стремительной скоростью в голове пронеслись события прошлой ночи. Во-первых, про то, что непонятно как мы с Лехой оказались в шумной компании вояк, дружинников и людей, которых мы вытащили из концлагеря. Потом нас угощали вином, а потом я увидел ее. Она явно позволила себе лишнего, ну это и понятно – стресс дикий... Игорек – сволочь, смерть односельчан, бандитский плен... Девушка еще хорошо держалась! Ну а потом мы выпили вместе, и нас понесло... – Э-э-эх... – только и смог проговорить я. – М-м-м? – потянулась Ангелина, и я как-то забыл все, о чем только что думал. В общем, на улицу я вышел часа через два, и настроение у меня было такое, как будто никакого апокалипсиса пару месяцев назад и не было. Я здорово поржал, когда из соседнего барака выплыл Леха, и на щеке у него был след от губной помады. Ну и в двери мелькнула миниатюрная фигурка нашей знакомой – “метр с кепкой”. А потом Леха поржал, глядя на мой всклокоченный вид, и мы вместе пошли искать вертолетчика Васю, потому как после празднования победы и обильных возлияний тот вовсе мог забыть о данном не так давно обещании. Вася обнаружился в штабе у Вайсарова. Полковник выглядел на удивление свежим. Он склонился над картой, вычерчивая маршрут от Берегового куда-то в сторону соседней области. В сторону Лехиного родного городка, который имел красивое название, напоминающее об уроках русской литературы: Дубровский. – Здрасте, дружиннички, – махнул нам рукой полковник. – Жизнь продолжается, из Генштаба приходят приказы для военных и рекомендации – для дружинников. Для вас дело есть... Если вы не против. Такой тон Вайсарова нас насторожил. – Я вообще домой собрался, – проговорил Леха, поглядывая на карту. – То-то и оно. Есть идея запускать конвои... Нам есть что предложить для обмена – нефтепродукты. Это всегда будет в цене. В общем – если вы не против слетать в ту сторону, поговорить с представителями местных анклавов... Тем более, у тебя там отец – человек не последний, как я понимаю, – подмигнул Вайсаров Лехе. Леха хмыкнул и вопросительно глянул на меня. Я почесал затылок и спросил: – Так вдвоем и полетим? На Васиной вертушке? – Ну почему это вдвоем?- улыбнулся Вайсаров. В общем, в железную хреновину с винтом, которой командовал вертолетчик Вася, мы загружались следующим составом: Леха, я, Джоуи, которому осточертело вытачивать из рессор инструменты для убийства зомби, капитан Каретников (представитель Вайсарова) и четверо бойцов – для солидности. Ну, и экипаж вертолета. Тимур и Кудеяр остались налаживать быт и упорядочивать матчасть. Брат даже меня отпускать не хотел, но убийственный аргумент “ну Тимур, ну мля!”, прозвучавший из Лехиных уст был слишком убедительным. Собрались мы быстро – лететь-то недолго, пару часов всего. А там мы уже рассчитывали на теплый прием – связь была налажена. Автоматы, разгрузки, ранцы со всякой мелочью и сухпайком – мало ли что? Джоуи, правда, всё это проигнорировал, напялил свою безразмерную кофту с капюшоном, распихал по карманам штанов курево и какие-то странные вещицы непонятного назначения, сунул в петлю на поясе мачете – и все, потопал вразвалочку к вертолету. Я попрощался с семьей, получив от Тимура тычок под дых и ПМ в наплечной кобуре. Мол, пригодится. Я и не спорил. Уже когда я шел к вертолету, меня догнала Ангелина, прижалась, обняла... Я глянул ей в глаза, крепко поцеловал и понял: млять. Влюбился. – Давай уже, Ромео! – вертолетчик Вася покрутил пальцем над головой, и я, ухватившись за протянутую Лехину руку, влез в железное чрево вертолета, и под давящий на уши шум лопастей устроился внутри. Было до усрачки страшно. Я никогда не летал, поэтому, наверное, видок у меня был тот еще. Леха со своим парашютным опытом на херу вертел высоту, улыбался, сходил в кабину к пилотам, потрепался с ними... Увидев мою бледную рожу, он похлопал меня по плечу, ухмыльнулся и по-Гагарински крикнул: – Поехали! И я с ужасом почувствовал, как при помощи неведомой гребаной магии многотонная металлическая дура поднимается в воздух. Мы летели над вьющейся внизу лентой Днепра, и я с опаской поглядывал в иллюминаторы – было реально стремно. В стороне от нашего маршрута над землей стлался темный густой дым – результаты “точечных ударов” по областному центру. Дым застилал небо, и города почти не было видно. Черт его знает, что для военных значит словосочетание “точечные удары”? Это зрелище произвело впечатление не на одного меня: спутники как-то сникли, посерьезнели. Я отлип от иллюминатора и уселся на свое место, а солдаты еще долго смотрели на город, пока он не скрылся из виду. Только Джоуи даже не стал утруждать себя, поднимаясь к иллюминатору, он достал папиросную бумагу и сосредоточенно насыпал на нее что-то не очень похожее на табак. Вертолет равномерно гудел, приближая нас к Дубровскому, осталось еще часа полтора полета, и мы немного даже заскучали. Леха подсел ко мне и сказал: – Как только прибудем – сразу в баньку! У меня охренительная банька, чувак! А потом уже всё остальное, переговоры и прочая муть... Прикинь – домашнее вино, шашлычок... Идиллические Лехины мечты были прерваны громким голосом вертолетчика Васи: – Ни хрена-а себе! Это что за махновщина? – Какая еще...- капитан Каретников кинулся к иллюминатору и даже присвистнул. – Ни хрена себе! Тут даже Джоуи не удержался, мы все кинулись смотреть на то, что произвело такое впечатление на уравновешенных в общем-то людей. Я прислонился лбом к холодному стеклу иллюминатора и выпучил глаза: по широкой автостраде, растянувшись на обе проезжие части и все восемь полос катилась огромная автоколонна дикого вида. Тут были и грузовики: “камазы”, “кразы”, “мазы”, и легковые автомобили всех мастей, от дорогущих “бентли” и “шевроле” до простецких “жигулей” и “уазиков”. Сложно было разглядеть, что за люди организовали все это великолепие, но размах поражал: не меньше пары сотен автомобилей! – Я снижаюсь! Держитесь! Нужно глянуть, может это беженцы! – крикнул Вася и винтокрылая машина пошла вниз. Вертолет пошел по широкой дуге над колонной, а мы ничего не могли рассмотреть – не до того было, держались за все, что можно. Наконец Джоуи, засунув за ухо доделанную самокрутку, поднялся, прищурившись глянул наружу и проговорил: – Гыыы.... Какие-то злые беженцы... Или это не беженцы? И тут по нам ударил пулемет. Я не осознал, когда именно запахло дымом и стали отваливаться куски обшивки... Мы стремительно снижались, вертолет вращался вокруг своей оси, Вася за штурвалом матерился, остальные держались за что могли. В иллюминаторе мелькнули кроны деревьев, вертолет обо что-то здорово приложило, и неведомая сила вынесла меня из железного брюха винтокрылой машины и жестко приземлила на что-то твердое и шершавое. Кажется, я потерял сознание, потому что толком не понял, куда делся вертолет, где я нахожусь и как я, мать его, оказался вне вертолета? После того, как чернота перед глазами прошла, я осмотрелся и понял, что попал весьма конкретно. Или наоборот – Бог спас меня и на этот раз таким экзотическим способом. Короче говоря, я болтался между небом и землей, на ветках нехреновой высоты дерева. Судя по листьям, это был дуб. Меня, видимо, приложило о ствол и я пролетел пару метров вниз, шмякнувшись на развилку между ветками, которые спружинили, здорово мне наподдав, но при этом не допустив падения на землю. Слава Богу, что я не дергался, пока был в отключке! Короче говоря, я осторожненько занял более удобную позицию, усевшись на толстую ветку и одной рукой держась за веточку потоньше – и огляделся. Вертолета видно не было, и это утешало, потому как если бы он врезался в землю тут же, неподалеку – вряд ли кто-то бы выжил, а так у них был шанс затормозить, или как это у вертолетов называется? Потом я провел короткую инвентаризацию и слегка успокоился: безоружным я не был. ПМ в наплечной кобуре, нож в ножнах на поясе – эти штуки были хорошо закреплены и не отвалились. Автомата не было, рюкзака и разгрузки – тоже. Ясное дело, они ведь лежали на полу в вертолете! Зато была зажигалка и жвачка. И больше ни хрена не было. Я тут же вспомнил кучу компьютерных игр, где главный герой начинает с ножом и пистолетом и невесело ухмыльнулся: у компьютерного персонажа не болят ребра, не заливает лицо кровь из рассеченной брови, ему не хочется жрать, и всегда можно загрузиться с последнего чекпойнта. А мне нужно было слезть с дерева, найти вертолет, не дать себя сожрать и не дать себя пристрелить. Начал я с того, что, перебирая бедрами и руками, перебрался поближе к стволу и выдохнул. Я скосил глаза вниз и выматерился про себя: внизу, воздевая ко мне руки и мерзко сипя, топтались на месте два мертвеца. Нужно было что-то делать. То есть не что-то, а вполне конкретные вещи: спускаться с ветвей на землю, разыскивать вертолет и своих товарищей, разузнать что за дикая орда катилась по автостраде, и какого хрена им понадобилось нас сбивать? В общем, я стал потихоньку спускаться вниз. Очень не хотелось шуметь, но как без стрельбы убрать мертвецов из такого неудобного положения – я не представлял. Зависнув на толстой ветке, я потянулся за пистолетом, но какой-то посторонний звук привлек мое внимание. Я замер и начал высматривать источник звука. Наконец между стволами появился мотоцикл с коляской. За рулем сидел толстый лысый тип в тельняшке и мотоциклетных очках, в коляске – парень в кожанке, бандане и с автоматом. Тэ-экс! Я вжался в ствол дерева, стараясь быть как можно более незаметным. Зомби отвлеклись на мотоцикл и побрели к нему. – О мля! Мертвяки! Щааа я.. – тот, который в кожанке, поднял автомат, но тут же огреб подзатыльник от лысого. – Едальник закрой! Тебе не шуметь сказали, и все проверить, куды вертушка упала! Тут мертвяков туева хуча, если припрутся – задолбемся отстреливать! Надо вручную! Тут я напрягся: если они слезут с мотоцикла, то у меня появится неплохой шанс... Лысый поддал газу, объехал зомби по широкой дуге и, ткнув парня в кожанке в плечо, сказал: – Давай, ушатаем их! Они слезли с мотоцикла, сжимая в руках одинаковые обрезки водопроводных труб, обмотанные изолентой, и направились мимо моего дерева к мертвецам. Я дождался, пока мотоциклисты подойдут к зомби достаточно близко, и спрыгнул на землю. Мне сказочно повезло – парень в кожанке оставил автомат в коляске! Я рванулся к мотоциклу, и услышал возмущенное: – Э, мля!!! – они меня заметили. Я выдернул пистолет из кобуры, щелкнул предохранителем и сказал: – Не-не-не, ребята... Я устроился на мотоцикл, мысленно возблагодарил Бога за то, что с этой хреновиной управляться я умею, и со второй попытки завелся. – Гандон, тебе же... – начал лысый, но вдруг его голос прервался утробным бульканьем. Они отвлеклись на меня и зомби подобрались слишком близко.... Из разорванного горла мужика в тельняшке хлестала кровь, и мертвец продолжал терзать его... Я вывернул руль, поддал газу и завилял между деревьями, сваливая из негостеприимного леса. Вырулив на лесную дорогу, я погнал мотоцикл прочь. Хрен знает, в какой вообще я был стороне от автострады, куда мне нужно было ехать и где искать вертолет. Я точно знал одно: нужно было свалить подальше от места своего приземления на дерево. Минут через двадцать дикой тряски по колдобинам я решил, что уехал достаточно далеко и остановился. Во-первых, нужно было избавиться от коляски – она мне на хрен не нужна, во-вторых, провести разведку и определиться-таки со своим местоположением. Я откатил мотоцикл на край дороги и заглянул в коляску. АК-74, который достался мне от парня в бандане, лежал внутри, не вывалился, слава Богу! Там же обнаружился синий рюкзак с логотипом “найк”, по всей видимости, “сделано в Германии в ярославских подвалах китайцами”. Но на сей раз содержание было важнее формы и я, порывшись в этой торбе, нащупал два рожка для “калаша”, мясную закуску, банку пива и немалую горсть золотых украшений: медальоны, кольца, серьги, цепочки... Это-то ему зачем? Кроме того, в коляске лежал большой электрический фонарь на батарейках, такими фонарями пользуются сторожа и путевые обходчики, и полупустая канистра с бензином. Фонарь я запихал в рюкзак, бензин долил в бак, потом, помучившись и испачкавшись, отцепил-таки коляску и, мать его, мотоцикл, конечно же, ляснулся на землю, потому как я ни хрена не сделал для того, чтобы поставить его на подножку! Матерясь, я поднял его с земли, завел, запрыгнул и крутанул газ. Лесная дорога вывела меня к какой-то брошенной деревушке. Приятным бонусом было наличие высокой металлической водонапорной башни, на которой свили гнездо аисты. Металлические скобы, исполнявшие роль лестницы, присутствовали, но от земли первая из них находилась на расстоянии примерно метра два. А мне-то что? Загнав мотоцикл во двор и вооружившись еще и автоматом, я убедился, что активной мертвечины вокруг не наблюдается, подошел к водокачке, вытянул руку, ухватился, подтянулся, уперся ногами в ржавый металл обшивки и через пару мгновений уже взбирался по скобам наверх. Наверху было полно аистиного говна и сердитых аистов. Они были мне совсем не рады. Родители смотрели на меня своими глазами-бусинками, двигая здоровенными клювами, аистята скучковались в гнезде и что-то замышляли. Я сказал: – Спокойно, ребята, я не по вашу душу! – и огляделся по сторонам. Оказалось, автострада была примерно километрах в двух от меня, на обочине отсюда даже была видна какая-то суета. Вертолета видно не было, зато был виден дым, поднимающийся за пригорком. Я не знал, видели ли этот дым ребята с автострады, но где дым – там люди, и возможно, они видели куда делся вертолет... Даже если туда добрались недобрые беженцы, с чего-то начинать следовало. Я собрался спускаться и уже нащупал ногой первую железную скобу, как вдруг один из аистов застучал клювом. Я чуть с башни не навернулся от неожиданности. А потом у меня волосы встали дыбом на голове: по деревне крался мутант! Я его заметил боковым зрением, он на четырех лапах пробирался вдоль забора по направлению к водокачке! Хрен бы я обратил внимание на серую тушу под серым забором, если бы не аист! Я мигом убрал ногу со скобы, перехватил автомат и дернул затвор. Аааа, че делать-то? Это уже входило в привычку: оказываться в идиотских ситуациях. Нужно было как-то добираться до мотоцикла и валить на хрен – это понятно. Но как? Мутант подобрался к подножию башни и поднял отвратительную морду, уставившись на меня маленькими глазенками. Если он сейчас... Именно это тварь и сделала. Напружинившись, она распрямила задние лапы и, подпрыгнув, уцепилась за железные скобы, потом подтянулась и полезла вверх. Млямлямля! Ни о какой секретности не могло быть и речи! Я перехватил автомат поудобнее, щелкнул флажок предохранителя в режим автоматического огня, направил ствол на стремительно приближающуюся серую тушу и нажал на спусковой крючок. Грохот очереди разорвал окружающую тишину, заставив аистов за моей спиной запаниковать а мутанта свалиться на землю и могучим прыжком перебросить свою тушу через забор, скрывшись из виду. Я утер со лба холодный пот и осмотрелся. М-мать! От трассы прямо по полю ко мне мчались две машины, какие-то внедорожники, кажется... Они там точно услышали стрельбу и теперь желали узнать, кто это такой наглый. А если они увидят мотоцикл своих ребят, мне точно крышка... Я лихорадочно перебирал в голове варианты выхода из этой ситуации, и постепенно приходил в отчаяние. Я – на башне, мутант неподалеку, злые ребята едут прямо сюда. Почти то же самое, что час назад, когда были дерево, мертвецы и мотоциклисты... Почти то же самое? А что, может и прокатит!