Но люди есть люди. Кто же настоящий праздник ощутить не хочет? Несмотря ни на что, каждый попытки свой дом украсить предпринял. И неважно, из какого сословия ты родом. Где-то обычные венки из омелы висели, где-то на подоконниках деревянные светильники стояли. Но реже всего корзины встречались. И были они, как правило, совсем пустые.

Наверное, мальчики и не заглянули бы в этот район, если бы не тетушка Мари. Характером она чем-то Джулио напоминала. Мари была доброй и немного полноватой женщиной слегка за сорок. На ее лице чаще всего можно было улыбку заметить, которую всегда розовые щеки обрамляли. Однако это не означало, что удача за ней по пятам следовала. И тут уже не важно – добрый ты, или злой. Случается то, что случается. Главное достоинство каждого – стараться подняться выше и не опускаться ниже, чем ты есть.

Несмотря на добродушие, эта женщина достаточно властной была. Правда власть эту Мари с умом применяла. Выросшая в бедной семье, она прекрасно понимала, чего стоит хоть чего-то в жизни добиться. Поэтому, не жалея сил, эта дама за жизнь единственного сына взялась, который, кстати говоря, рыцарем при личной охране короля стал. На вопрос, почему же она из своего дома не съехала, а возможность такая у нее явно имелась, тетушка Мари говорила: «Тут я родилась, выросла, тут и буду жить до скончания своего века». Остается только пожелать ей, чтобы век этот ее не сломил.

Зайдя внутрь, можно было увидеть совсем уж маленькую кухню и две комнатки, в одной из которых у нее спальня располагалась. «Для кого-то и это роскошь», – нравилось повторять ей. А на небольшом столе в гостиной корзина стояла, омелой украшенная: подарок от Хэйвуда. В ней же яблоки и колосья пшеницы лежали. Слева от нее в маленькой миске разные сладости прятались. Туда-то и упал взор Рино.

– Так, так, так, – сказала тетушка Мари, уперев руки в бока. – А я все вас жду.

– С праздником, тетя Мари, – хором ответили оба. Джулио и Рино эту женщину всем сердцем не только за ее ласковые слова любили, но и за гостинцы, которые она всегда им при посещении ее дома давала.

– Конечно, с праздником. Но я точно знаю, зачем вы сюда пожаловали. Она подошла к столу и взяла горсть конфет. У обоих уже начинали течь слюнки. – И еще, погодите чуть-чуть. Мальчики с любопытством переглянулись.

Она зашла на кухню, и через минуту с тарелкой пирога вернулась.

– Это для Хэйвуда. Мой подарок на этот праздник. Аккуратно положив его в корзину Рино, Мари заодно поправила его шапку.

Оба тут же на дверь посмотрели, а потом на тетушку Мари. В их взгляде нетерпение выражалось.

– Вижу, вижу. Бегите уже. Вечером, может, еще встретимся.

Джулио и Рино на улицу радостные от небольшого пополнения в корзине выбежали. Но, пробежав буквально пару секунд, Рино вспомнил, что мать от нее тетушку Мари поздравить просила. Не останавливаясь, он крикнул женщине, которая до сих пор стояла в дверях и провожала их взглядом:

– С праздником вас от мамы!

Когда дом тети Мари скрылся, оба у дороги затормозили, в сторону от главных ворот сворачивающей.

– Есть ли смысл идти к воротам? Там явно нечем поживиться. Лучше пойти обратно в сторону замка.

– Ага. Пойдем через соборную площадь. Так быстрее, – ответил ему Рино.

Через минут десять мальчики к узкому переулку вышли. Обшарпанные двери и окна, мусор буквально под ногами, от которого вдобавок так и разило – крайне неприятное впечатление создавали. Страшнее всего через нищих проходить оказалось, забившихся в разных углах и просивших хотя бы грош на пропитание. Печальное зрелище. Но времена сейчас неспокойные были. Даже несмотря на праздник, когда все горожане с приподнятым настроением ходят, а власти город преобразить пытаются и особую атмосферу создать, те самые углы остаются, которые уже никто и никогда не вычистит. Разве что, можно столицу заново отстроить, поменяв в ней и людей.

Рино редко страх испытывал. Живя в приличном доме в хорошей семье, ему сложно осознать было, какой многогранной может быть жизнь. Проходя быстрым шагом через эти мрачные, темные улицы, он готов был поклясться, что больше ноги его здесь не будет.

Впереди уже конец переулка мелькал, когда за рукав его какой-то бродяга схватил, сидевший у одного из заброшенных домов.

– Маленькому мальчику страшно. Все боятся. Я тоже когда-то боялся, – выпустив рукав ребенка, негромко сказал мужчина. Рино мог сейчас запросто убежать, но страх вцепился в него мертвой хваткой и приковал к земле. Человек подтянул к себе ноги и сильнее укутался в грязные тряпки. А потом пробубнил себе под нос, – Никогда и ни к чему не привязывайся. Это одна из истин. Вторая же – рискни, и перед тобой откроются все двери.

Рино замер в некоем замешательстве. Казалось бы, ничего сложного, но его дедушка говорил, что нет в этой жизни случайностей. Из-за такой стрессовой ситуации эти слова с ним до конца его дней теперь останутся.

– Рино, сюда, – откуда-то издалека позвал его друг.

Придя в себя, он рванул в ту сторону, где Джулио стоял. Сердце бешено колотилось, готовое из груди выпрыгнуть.

– Ты как, в порядке? Я уже думал, мы пропали.

Рино обернулся. Нищий все на том же месте сидел.

– Идем, – только и ответил он.

До соборной площади мальчики в полной тишине шли. Такое чувство, что что-то то самое настроение спугнуло, которое предвкушение праздника создавало.

Сама по себе площадь эта великолепным зрелищем была. Под ногами прохожих белая плитка красовалась, которую до сих пор каким-то чудом в подобающем виде держать удавалось. Здесь уже ни нищих не найти, где-нибудь в укромном уголке притаившихся, ни мусора с помоями, которые без задней мысли прямо себе под ноги горожане сливали.

В самом ее центре фонтан стоял, а в нем – статуя, в монашеское одеяние облаченная. Она протягивала вперед руку, из которой вода лилась. Рядом с фонтаном в большом железном чане голубой костер полыхал. А подняв голову, можно было огромные купола увидеть, стремящиеся прямо к небу. Их башни острые пики украшали, собору какую-то фатальность и неотвратимость придавая.

Зайдя внутрь, голову все так же сложно опустить было, потому что потолок небосвод украшал. Звезды сияли, как живые, где-то под куполами скрываясь. Да и окна своим величием восхищали. Если смотреть от самых дверей по часовой стрелке, то можно сцену с церемонией передачи меча увидеть было. Картинка не двигалась, но лишь для того, чтобы до каждого донести, что время никогда не затронет эту традицию.

– Предлагаю обязательно забежать к Гринам и Степни на следующей улице, и к Чаппелам на параллельной. Как раз выйдем прямо на главную площадь. Посмотрим, как там все украсили.

– Да, хорошая идея, – сказал Джулио, еще на один раз обмотавшись своим шарфом.

Грины и Степни были не прочь сладостями поделиться. Воодушевленные такой щедростью – яблок и конфет им более чем достаточно отвалили, – они с улыбкой во весь рот к Чаппелам побежали, но тех дома не оказалось. Немного помяв снег у двери, Джулио и Рино Хоквудов навестить решили. Повезло. Здесь их корзину до отказу забили.

Теперь же только одно осталось: посмотреть, как главную площадь украсили. И такой, по правде говоря, они ее еще не видели. Там, где каждый год в это время костер горел, теперь большой подиум стоял. «Наверное, для кабана», – подумал Рино. От самого входа в главный зал по двум большим лестницам к нему дорожка спускалась. Перила лестницы колосьями пшеницы, плющом, омелой и гвоздикой оплетены были, которые их на общем фоне выделяли. В каждом окне, куда только взор упасть мог, светильники стояли.

То здесь, то там подданные королевства суетились, площадь разноцветными лентами и цветами украшая, что несвойственно для этого времени года было. Но всем так хотелось увидеть и наступление лета почувствовать.

– Пойдем к той лавке, заберемся на перила. Так будет легче разглядеть здесь все. А то из-за этих людей ничего не видно, – ткнул Рино куда-то в сторону.

Огибая суетящихся людей, мальчики до трактира добрались. Над самым его входом навес водрузился, а примерно на расстоянии двух больших шагов перила располагались, так же плющом украшенные. Они залезли на них, за столбы держась, и все вокруг разглядывать стали.