– Честно сказать, и знать не хочу. А добежать мне все-таки удалось. Она меня тогда в покое оставила. Жаль, Полианна не поверила.

– Фейры зла не причинят. Но лучше их не трогать, – сказал Руморг. – Это будет тебе уроком.

«Скверный получился урок, – промелькнуло в голове у Хэйвуда. – Но, наверное, такие уроки и являются настоящими».

***

Внезапно грохот раздался, и небо над высокими башнями замка в разные цвета окрасилось.

Салют, который мальчик просто обожал, на себя его внимание отвлек. Для него это поистине прекрасно было. Яркий, шумный – именно он говорил о том, что праздник начался. Снова грохот раздался, и в небо три большие вспышки взвились. Поднимаясь все выше, они в разные стороны расходиться стали. Даже Хэйвуд за этим с большим интересом наблюдать начал. Отдаляясь, вспышки неожиданно развернулись, устремились друг на друга и столкнулись. Раздался небольшой хлопок, и с неба, от самых горных вершин и до конца леса, разноцветный дождь полился. Красный, синий, желтый, оранжевый – все существующие цвета пространство над головами жителей королевства озарили.

Рино рот открыл. Такого он никогда не видел. И как же это было красиво! Его шея уже затекла, но он никак не мог взгляд отвести. Казалось, что этот дождь из радуги целую вечность падал. Как будто время остановилось, замерло, само вдоволь этим чудом налюбоваться пытаясь.

Досмотрев до конца это представление, Хэйвуд внука из забытья вывел.

– Нам пора идти. Уже поздно. Да и мать заждалась. Правда, обрадовать ее нечем, – вздохнул старик.

Он собрал удочку и ведро взял, в которое даже смотреть жалко было: всего три небольшие рыбешки. А он так пироги с рыбой любил. Видимо, этот год без его любимого лакомства провожать придется.

Зимнее солнцестояние (глава вторая)

Рано еще совсем было, однако безоблачное небо не поленилось свои двери для восхода солнца открыть. В этот день даже мягкий снег, за ночь крыши домов покрывший, идеально выглядел. А не спавший народ уже во всю по своим делам торопился, между детьми маневрируя, снующими от двери к двери туда-сюда. Ведь главное сейчас подарки: яблоки, гвоздики и сладости, – куда же без них.

Дома каждого жителя королевства колосьями пшеницы украшены были – символом плодородия, и омелой с плющом, дабы внутрь только добрых существ и духов привлечь. Плетя корзины из прутьев вечнозеленых растений, люди туда свои подарки клали и ими с самыми близкими и родными обменивались; с теми, кого хотели простить, или теми, у кого сами должны были прощения за свои прошлые грехи и ошибки попросить. А полено из ясеня, как еще одна важная составляющая этого мероприятия, всю ночь в доме горело, все былое в прошлое унося.

Это – праздник света; праздник чистоты и новизны.

Пройдя вглубь столицы, можно было на улочки наткнуться, где небольшие двухэтажные дома притаились. Прилегая друг к другу, они плотную стену образовывали, за которой уже постройки более-менее зажиточных горожан располагались. Каменные, деревянные – все как украшение глаз радовали. Лавки же здесь не стояли. Да и торговцы ночи напролет о свежих овощах и хлебе не кричали. Тут даже две лошади не разъехались бы, не говоря уже о том, чтобы вместе с телегой передвигаться.

Дом Рино и Хэйвуда как раз-таки на одной из таких улочек уместился. Кухня и небольшая гостиная внизу достаточно уютными казались, особенно для приема гостей, которых мать мальчика – последняя из жителей этого дома – так любила. А на втором этаже для каждого из жильцов находились три крохотных комнатушки. У Рино она, наверное, самой просторной из всех была. Там даже маленький балкон имелся, который на совсем небольшой дворик с сараем выходил. Сарай же тот мастерской являлся, где Хэйвуд различные изделия из дерева создавал. Да еще какие!

Обычно Рино в постели поваляться предпочитал, когда у него свободный денек выдавался. Но уж точно не сегодня. Мальчик даже несколько раз за ночь из-за перенасыщения эмоциями от предстоящего события просыпался.

Не выдержав более ни минуты, он вскочил и прямиком вниз побежал, на кухню. Там уже возня слышна была, а в воздухе аромат чего-то крайне вкусного витал. Рино в конце самой лестницы остановился и принюхался. Этот запах он ни с чем не спутает. «Пирог», – подумал мальчик. Он, как и его дедушка, также это лакомство любил. Правда в отличие от Хэйвуда, это пироги с яблоками были: мама их просто отменно готовила.

Женщина стояла у стола. Улыбнувшись своему сыну, она из корзины самый большой фрукт достала и ему дала. Усевшись напротив нее на стуле, Рино громко хрустеть принялся.

– Рано ты вскочил, – сказала Элиза, продолжая готовку. – Уже собрался идти на улицу?

– Попозже. Мы встретимся с Джулио около полудня.

– Не забудь поздравить от меня тетю Мари. Вы явно не обойдете стороной ее дом.

Рино ей кивнул, не отрываясь от яблока.

– А где дедушка? – спросил мальчик.

– Как и всегда: плетет корзины у себя в мастерской. Заказов в последнее время очень много было.

– Мама, мы же пойдем на праздник?

– Конечно, дорогой. Но это будет ближе к вечеру. Еще много чего нужно сделать. И, Рино, не задерживайся с Джулио. Мне будет нужна твоя помощь.

– Ага, – только и сказал он.

А затем он небольшую кухоньку в поисках блюд оглядывать принялся, которые ему сегодня вечером испробовать предстоит. На глаза успели попасться свежеиспеченный хлеб, молоко, сыр, небольшой кусок мяса, яйца, овощи – все это крайне дорого стоило, но прибыль, которую Хэйвуд от своей мастерской получал, им этот год с размахом отметить помогла.

Обежав вокруг глазами, он обнаружил одну крайне неприятную вещь:

– Мама, а где брусничный джем? Ты еще его не приготовила?

– Нет, – протянула она.

– Нет? А когда ты его сделаешь? Ты точно успеешь к вечеру?

– Думаю, да. Только если ты сходишь за брусникой на рынок, – мягко сказала она.

– Что?! Ты что, забыла? – округлил он глаза. – Как ты могла забыть?

Помимо яблочного пирога он и джем с брусникой любил. Эти два блюда обязательно на каждый праздник готовились. Они были одними из тех особенностей, из-за которых Рино каждый раз какого-нибудь значимого события ждал.

Раз в пару недель за ужином Элиза свежеиспеченный пирог разрезала и брусничный джем подавала, дабы Рино порадовать. Заваривая вкусный чай с той же брусникой – по строгому наставлению своего сына, – женщина туда немного гвоздики добавляла, аромат которой моментально по всему дому разносился, его праздничной атмосферой наполняя. Про Хэйвуда она тоже не забывала. Приготовленный пирог с рыбой, которую он чаще покупал, нежели сам ловили – с рыбалкой у него с детства не заладилось, хоть он и любил рыбачить, – также на столе красовался.

Но сегодня из-за огромного количества дел, свалившихся на нее с самого утра, в голове все перемешалось. Встав ни свет ни заря, женщина уже вовсю на кухне хлопотала. Правда ее все никак мысль не покидала, что она что-то забыла.

– Прости, малыш. Я обещаю, что к вечеру все будет готово.

– А если ее не будет на рынке? Что, если ее уже давно раскупили? – промолвил он, чуть ли не рыдая.

На глаза слезы наворачивались, а в горле ком стоял. Как она могла забыть? Ведь здесь все предельно просто было. Он почувствовал, что внутри обида зародилась. Пытаясь от этого неприятного ощущения отгородиться, мальчик в окно посмотрел.

– Не переживай. Эта ягода не такой ходовой товар, как мясо или молоко, например.

– Тогда я пойду прямо сейчас, – твердо сказал Рино.

– Дождись хотя бы, когда станет светлее.

– Нет. Сейчас.

Он спрыгнул со стула, выбросил недоеденное яблоко и к себе в комнату одеваться побежал. Не прошло и минуты, как мальчик на улицу выскочил, на ходу шапку надевая.

Путь до рынка, сказать по правде, не такой уж и близкий был. Пытаясь отвлечься и о неприятном инциденте не думать, он слегка шаг замедлил и разглядывать стал, как дома в этом году наряжены были.

Пройдя дом тети Анны – человека, который чаще других гостей их посещал, – он свой взгляд на массивной дубовой двери остановил. Самый ее центр большой круглый венок из омелы украшал – вечнозеленого растения, о прекрасных летних деньках напоминающего. В него были вплетены колосья пшеницы, ветки гвоздики, а также там три спелых зеленых яблока висело.