В этой местности климат был уже мягче чем в землях Ланери, где температура в сентябре опускалась до 10 градусов ночью. А здесь середина сентября, и ночью температура не опускается ниже плюс двадцати одного градуса. Всё-таки мой интерфейс удивительная штука: часы, градусник, карта и записная книжка в одном!
Постановка «Бал Предательств» прошла на ура. Костюмы, поведение артистов, всё говорило, что они полностью вжились в свои роли. Леди Феникс играла главную роль Сильвии Властон, кроткой и покладистой жены графа. Её мужа играл низкий пухленький мужичок с именем Хрякус, имя говорит само за себя. Граф хотел вместе с молодой любовницей избавиться от своей жены. В процессе бала рыцарь Вандон, тайно любивший Сильвию, услышал разговор заговорщиков в саду, и он не мог это так оставить. На протяжении часа актёры жили постановкой, народ охал и ахал. Вместо смерти жены графа отравилась поданным вином баронесса Селения, сестра любовницы. Её муж, барон Извор, бросил вызов графу, устроившего бал и допустившего трагедию. Тот попытался воспользоваться правом заменить себя рыцарем, но рыцарь отказался защищать его честь, и барону пришлось выйти на честный бой, в котором тот и погиб. Любовница, которая так же была баронессой, из-за нарастающей паники подвернула ногу на лестнице и разбилась насмерть. Под конец Сильвия Властон вспыхнула как феникс, отчищая себя огнём от прошлых ошибок. По крайней мере, так говорил голос Бэгсу из оркестровой ямы после того, когда закрылись шторы.
После пятнадцатиминутного перерыва на сцену вышла чистокровная эльфийка и её брат. Девушка была одета в синее длинное платье длиной до самой земли. Её брат был одет как все менестрели, на голове шляпа с пером, свободная белая рубашка с множеством складок, штаны также со складками заправленные в расшитые сапожки. Иримэй была практически копией своего брата Анамо, чьи черты были немного женственны. Ростом они были дай бог каждому, уж точно выше меня и остальных артистов в труппе. Иримэй пела красиво, но совершенно не понять о чём, ведь язык был эльфийским. Если точнее сказать, этот язык был не совсем эльфийским, он назывался «Язык Памяти Ветров». Он был вторым по популярности из трёх официальных языков Вечного Леса, первым был «Повседневный» на нём общались все эльфы, а последним — «Язык Переговоров», он был в ходу у их знати. Но и тут на помощь пришёл Бэгсу, он продавал по серебряному маленькие листочки бумаги размером с ладонь, на которых был текст песни, написанный на низком имперском, а на обороте на языке памяти ветров. Возможно, я бы и не купил за такую стоимость листок, если бы опознание не показало, что я могу изучить новый язык.
Навык «Лингвистика» дополнен:
«Язык Памяти Ветров» Ур.1
Язык Великого Леса, на котором изложена вся история эльфов.
+1% к скорости обучения новых языков.
Кто бы не был автором этого листочка, но он отдавал всего себя написанию переводу песни. Найти книгу, по которой можно обучиться какому-нибудь навыку, не так-то просто. Не нужно думать, что я могу зайти в любой книжный магазин, накупить первых попавшихся книг и научится всему и сразу. Заходил в книжные на нашем пути, но там продавали простые книги без навыков. В книги и руководства, которые писала Мара, она вкладывала частичку своего мастерства. Книга на выходе имела ауру, поэтому я мог бы на первом этапе заполучить сразу плюс двадцать уровней в алхимию. А «поглотив» все книги, мог бы изучить алхимию сразу до шестидесятого уровня. Но сделай Мара копию по уже написанной книге, и результат бы ухудшиться, и существенно. А если сделает копию незнакомый человек, но грамотный, то такая книга не будет содержать никаких навыков для изучения или будет, но максимум пару уровней, что не серьёзно. Мне, конечно, хотелось бы изучить сражение на мечах, но, боюсь, что очень мало мечников любят писать, тем более передавать своё мастерство посредством бумаги, а не практики. И вот сейчас в моих руках рассыпался в пыль бумажный листок, и я изучил пятьдесят четыре новых слова в новом для себя языке. Произнести эти слова я не смогу, так как этих знаний не было в листочке, но если увижу написанное слово, то смогу его перевести без проблем.
Изученный текст был перенесён в мою библиотеку в интерфейсе. В ней рассказывалось о попытке объединить светлых и тёмных эльфов. Но когда нету доверия ни у одной из сторон, дело не двигается. Послы доброй воли, отправленные светлыми эльфами, были пленены тёмными собратьями и были превращены в рабов. Рассказ вёлся от имени Нэйлониль, дочери дома Повелевающих Животными. Конец был трагическим. Сколько я знаю старых сказок, но никогда не слышал, чтобы эльфы пытались объединиться. Из того, что мне известно, это совершенно дохлый номер. Те, кто решил мстить людям, применили магию Хаоса и превратились в тёмных эльфов. Это значит, всё, что для светлого эльфа было хорошо, стало плохо. Тёмные собратья обожают причинять боль и страдания другим, для их ушей и глаз пытки, крики и льющаяся кровь, самое лучшее наслаждение. И из-за этого попытка объединения была провальной с самого начала. Я выкупил у Бэгсу текст ещё четырёх переведённых песен, он, конечно, посмотрел на меня странно, но продал их без колебаний. А я поднял язык памяти ветров до третьего уровня.
В полночь основная программа была окончена. Те, кому понравилось выступление артистов, могли бросить в специальную урну ещё денег. Риз хоть и была жуткой скупердяйкой, но она достала серебряный и кинула в урну для сбора пожертвований. Немного подумав, я тоже кинул серебряную монету, вечер мне понравился. Когда на сцене заиграл квартет Сиг’Рана и вышли шуты, народ пустился в пляс. До этого музыканты располагались у сцены, откуда играли музыку для постановки. Музыкантами были девушками, и только руководитель был мужчиной, он играл на скрипке. Бэгсу выставил бочонок с элем рядом с продажей еды и разместил на своём столе большую чашу с компотом; вечер набирал обороты, но мне не хотелось ни танцевать, ни пить, так что я пошёл в наш шатёр. Ученица осталась веселиться, но клятвенно пообещала больше не чудить.
Свою сумку на время выступления я забрал, в палатке оставалась только поклажа ученицы. Оба волоска, аккуратно и скрытно повязанных к нижней части ткани, служащей дверью, остались нетронутыми. Вытащил из своей сумки длинный кусок сукна, я закинул оставшиеся вещи в палатку и пошёл к воде, где расстелил ткань и устроился. Совсем скоро осень полностью себя покажет, это только пока ночью тепло и приятно путешествовать без палатки и условий, и из-за этого надо немного прибавить ходу. Вот и снова я заметил как трое молодых пацанов, которые утром собирали мусор, попеременно обходили палаточный лагерь. Когда рядом проходил один из них, я подозвал его к себе и сунул ему серебряную монету; тот поблагодарил и вернулся к своим обязанностям.
— Смотрю, вы щедры, — неожиданно из-за спины раздался голос Бэгсу. Был бы кто-нибудь другой, то тот точно бы подпрыгнул, но мои установки легко сдержали этот порыв, — и не боитесь незваных гостей, — он присел и развалился на сыроватой траве.
— Это скакой стороны посмотреть, — я перевёл свой взгляд обратно на спокойную воду, — вот дал я парням одну монету, но теперь буду уверен, что точно никто не полезет в мой шатёр. Переплатил ли я за четыре дня безопасности своих вещей? Думаю, нет. Ведь торговец всегда должен думать наперёд…
— Интересная точка зрения, — закивал Бэгсу. — Как понимаю, завтра вы также собираетесь приготовить что-нибудь на продажу?
— Я не планировал продавать свою еду, но народ оказался настойчивым. Так что пришлось пообещать, что и завтра сделаю плов.
— У нас есть правило на этот счёт, — начал он разговор о том, что его и привело сюда. — Мы берём двадцатипроцентный сбор с тех, кто торгует на наших выступлениях…
— Двадцать процентов, — покатал я эту цифру на языке. — Не думаю… Пять процентов? — наши взгляды пересеклись.
— Это стандартная плата… — я его перебил.
— Я трачу собственные деньги на продукты, занимаю своё свободное время и ещё должен отдать половину от заработка? — я говорил спокойным голосом, снова уставившись на гладь воды.
