Я рада, что нашла внизу запасы продуктов, поскольку на следующий день погода портится. Над землей повисают низкие серые облака, которые блокируют слабый зимний свет и приносят с собой бесконечные потоки дождя. Я обнаруживаю, что в эркерное окно в парадной гостиной затекает вода, и вынуждена искать ведро, чтобы поставить под окно. Страшно подумать, что может твориться наверху. Я считаю, что это моя работа – пойти наверх и посмотреть, но пока не могу себя заставить.

Дожди бывали и раньше, однако дом стоит до сих пор. Еще один ливень ничего не изменит.

Теперь мы в заточении, и Хедер проводит долгие минуты у застекленных дверей в гостиной, глядя на промокший сад, наблюдая, как тяжелые капли скатываются с ветвей деревьев и кустов.

Я пытаюсь ее развеселить, предлагая испечь что-нибудь вместе, но это ее не слишком интересует. Настольная игра «Змеи и лестницы» поднимает ей настроение, и она радостно смеется, когда мы изобретаем новые правила и передаем друг другу поднимающихся змей и опускающиеся лестницы, но когда игра заканчивается, она снова погружается в апатию. Пока я с нею играю, она оживлена и полна энергии. Когда я прекращаю, она сникает и, похоже, не знает, куда себя деть. В конце концов она отправляется в вестибюль, чтобы поиграть с куклами, и я слышу, как она разговаривает с ними, рассаживая их по черным и белым квадратам.

Я сосредотачиваюсь на своем первом задании, полученном от компании: оценить состояние дома и представить доклад о положении дел и о том, что, по моему мнению, нуждается в первоочередном ремонте. Это нелегко, учитывая, что я не знаю их планов. Если они хотят превратить здание в многоквартирный или семейный дом, можно оставить только коробку и начать с нее, если позволяют законы и правила по охране культурного наследия. Я хожу по зданию, снимая на телефон повреждения и разрушения, а потом задумываюсь, каким образом смогу отправить им все это. Я до сих пор не осмеливаюсь подключиться к Интернету.

Но если я этого не сделаю, то не узнаю, связывались ли со мною. Телефон – единственный способ связи.

Стоя в комнате с эркерными окнами, выходящими на подъездную дорогу, я смотрю на телефон в моей руке. Он такой маленький и выглядит безобидным, но может свести на нет все, чего я добилась, если не быть осторожной.

Я уверена, что меня не могут отследить по телефону с предоплаченным сервисом, поскольку не знают, что у меня именно такой телефон. А если я буду пользоваться своим фиктивным аккаунтом, они не смогут узнать, что это я.

Сквозь дверной проем из вестибюля доносится голос Хедер, я делаю глубокий вдох и перехожу к настройкам. Все системы передачи данных и вайфай у меня отключены. Палец над клавишей слегка дрожит. Я провожу по экрану пальцем, дело сделано. Телефон начинает искать ближайшие сети, и я жду, когда вверху появится маленький символ, который показывает уровень найденного сигнала. Я ожидаю чего-то очень слабого, поскольку телефонный сигнал в этом доме обрывочный, он все время то появляется, то исчезает – по крайней мере здесь, на первом этаже. Потом, к моему удивлению, на экране всплывает уведомление. Доступна сеть вайфай, к которой я могу подключиться. Это безопасное подключение, которое именуется PARADISE. Я смотрю на него с изумлением. Здесь есть вайфай? Понятия не имела.

Почему в компании не сказали мне об этом?

Я нажимаю на символ, чтобы подключиться к сети, однако у меня тут же требуют пароль.

Никаких зацепок у меня нет… Попробую очевидное.

Я набираю PARADISE, но это не срабатывает. Я пробую заменить некоторые буквы на цифры: P4RAD1SE… Это тоже не срабатывает.

Только Господу Богу известно, сколько миллионов комбинаций может быть здесь. Шансы напасть на пароль исчезающе малы. Но я могу найти роутер, и там может быть пароль.

Я начинаю поиски роутера с главных комнат, но там нет ничего очевидного. В вестибюле я надеваю дождевик. Хедер смотрит на меня серьезно-вопросительно и нервно спрашивает:

– Мамочка, куда ты собираешься?

– Просто выйду из дома и поищу телефонные линии. Хочешь пойти со мной?

Она кивает, подскакивает и надевает ботинки и пальто, оставляя кукол на полу.

– Ну идем. – Я беру ее за руку, и мы вместе выходим из огромной парадной двери, оставляя ее открытой. Мы ступаем под проливной дождь, и я поднимаю ей на голову капюшон. Она вовсе не против дождя и задирает кверху свое личико, чтобы на него падали капли, и высовывает язык, чтобы их ловить. Я улыбаюсь, думая, что надо было бы оставить ее в вестибюле, поскольку вокруг бродит эта тронутая старуха, но не можем же мы вечно оставаться в доме. Надо подышать воздухом.

Мы шлепаем по лужам по подъездной дороге к старому телеграфному столбу у стены. Телефонные провода от него тянутся над кустарником, обходят дом и входят в него высоко с левой стороны. Мы немного играем под дождем, а потом возвращаемся в дом, чтобы обсохнуть. Я сооружаю на голове Хедер тюрбан из полотенца, чтобы высушить мокрые волосы, оставляю ее играть и начинаю искать вход проводов в западной стене дома. Вскоре я его вижу: неприметный тонкий кабель, выкрашенный под цвет штукатурки, спускается с потолка, огибает карнизы и дверные коробки и тянется вдоль плинтусов, иногда заканчиваясь у телефонной розетки, иногда выходя из комнаты и продолжаясь по коридору. Я следую за ним в вестибюль, где провода проходят под гипсовым карнизом и почти невидимы. Рядом с кухней есть небольшая пластмассовая распределительная коробка, и от основного кабеля отходит новый провод. Я следую за ним, и он приводит меня к черной лестнице, которая ведет в подвал. Я спускаюсь по ступенькам, мой взгляд не отрывается от нового провода. Он идет по потолку прямо к стальной двери и исчезает над дверной рамой.

Вот где находится роутер. За дверью.

Я подхожу к двери и останавливаюсь, глядя на матово поблескивающую поверхность и вслушиваясь изо всех сил. Кажется, я слышу щелчок и жужжание. Приглушенный стрекот. Я уверена, что вижу короткую вспышку белого света под дверью.

Сердце начинает колотиться.

– Есть тут кто-нибудь? – кричу я. – Выходите!

Ответа нет. Только тишина, сквозь которую, я уверена, пробиваются тихие щелкающие звуки. Что, если за дверью кто-то тихо сидит и ждет, пока я уйду?

– Я знаю, вы тут! Выйдите, покажитесь! – Голос у меня безжизненный, слегка дрожащий.

О господи, какая глупость. Там никого нет.

Продукты… Я иду к морозильнику и поднимаю крышку. Что-нибудь исчезло? Не уверена. Он, несомненно, выглядит не таким полным, но ведь я же сама брала отсюда продукты. Брал ли кто-нибудь еще?

Есть ли здесь кто-то, кто пользуется беспроводным роутером? Что это за дверь, черт бы ее побрал?

В приступе паники я бегу назад к двери и начинаю по ней молотить.

– Я знаю, что вы здесь! Выходите немедленно, вы меня пугаете!

Я тяжело дышу. За дверью полная тишина. Если там кто-то есть, я заставила его замолчать. Но там никого нет. Я должна в это верить.

Я поворачиваюсь на каблуках и бегу вверх по лестнице так быстро, как только могу.

Наверху дневной свет и знакомая обстановка сразу действуют на меня успокоительно. Хедер напевает, сидя на полу в вестибюле, и по-прежнему играет, хотя теперь, кажется, в другую игру. Мой телефон нашел какую-то сеть и теперь загружается. Я открываю почтовый ящик, чтобы посмотреть, что там. Есть два электронных письма от Элисон и компании АРК и одно от Каз, которое поступило только сегодня утром. Сначала я открываю письмо Элисон, посланное на следующий день после моего прибытия.