Банальное зеркальце стола – зачем скромничать и заводить карманные зеркала если можно играть по-крупному? Знаменитый среди наших общих знакомых бильярдный стол с тремя шарами – двумя белыми и одним красным, причем в столе не было луз… Знаменит стол был банальной игрой в поручика Ржевского, что случалась на первоклассном зеленом сукне под пьяное улюлюканье Сэма и его товарищей из числа погонных. Бандиты в такое не играли – не по понятиям.
Пыльное чучело певца Малинина в телевизоре за спиной, давно вычеркнутого из государственного списка Одобренных Старых. На полу коробка диска с надписью “Дорогому С от В”. В углу скромно расположились автомат Калашникова (на автомате была дарственная гравировка – “брателле от Казбека”) и пара магазинов с патронами (без надписей, пожеланий, благодарностей). Сэм считался серьезным человеком, решал вопросы, водил черную бмв брателлы (Казбека), не шутил, не мечтал, не танцевал, свел тюремные перстни на пальцах, выжил в огне 90х и сне 00х, почти прорвался сквозь дыру 10х, стригся коротко, верил другу Кастету, из золота – только строгая тяжелая цепь весом 247 граммов. И та в шкафу его дома на Селигере. Сэм когда-то уважали, даже несмотря на его игры в хакера, что не всегда приемлемо в среде серьезных. В итоге, сейчас его больше чтили, как чтил уголовный кодекс некий мигрант из Турции, то есть учитывали, но по возможности избегали. Он чувствовал свой закат и медленно уходил за горизонт горки сомнительного серого порошка. Но не сейчас про Сэма. Позже про него. Это все метафоры. Это все… не обращай внимания. Чай это все, ясно? Налей кстати.
– Есть дело для тебя, Кот…
Я вышел из квартиры Сэм через 202 минуты. Прожженные желтые кнопки лифта, грязные колени пидора Паши, рваный новогодний город. Лифт-классик. Лифт-консерватор.
Вышел наружу, снег на голову, мокрые следы на асфальте, убегающие трусливые тени в городскую похотливую полночь, хочешь найти подругу на ночь – иди к таксистам, сейчас самое время снять напряжение, отчаянное желание рыдать от тоски и безысходности, билеты в кармане, поезд вечером на вокзале, простые вещи дней моих прекрасных… Тупой тупик вставших намертво стрелок часов.
Поезд две недели в коматозном состоянии первородных слов нечистоты полустанков обрывки туалетной бумаги колдовство сырой воды память предков
американцы снимают слишком много социально-ориентированных
сериалов. Мы должны противопоставлять их влиянию что-то исконно национально патриотическое. Мы не должны прогибаться под одномоментные порывы текущих веяний. Мы должны хранить наследие. Память предков не может быть развеяна по ветру сухим пеплом модного в этот момент времени речитатива. Наша Странная страна потому и наша, потому что странная.
Нет, надо еще чаю. Ну-ка давай, подлей. Ага, вот так. Чудненько.
Я пытался вспомнить куда делся пистолет Сэма и терялся в воспоминаниях – рассыпавшаяся на составные элементы мозаика событий отчаянно сопротивлялась силе моей логики. Оружие должно быть четко организовано. Не так как моя речь тут вот кусками и обрывками схематично коматозными, как мечты раскаявшегося рецидивиста в предрассветном угаре душной жаркой камеры.
***
Дорогие
Дорогие апартаменты в дорогом доме. Дорогой человек, отказывающийся покупать себе жилье. Только съемные квартиры. Только звенящая слава и неудовлетворяемая потребность скрыться от "друзей" – успешно удовлетворяемая путем аренды недвижимости в самом центре Большого города. Я сам жил недалеко, в Забольшеречьи, сразу за Большой рекой, но мне-то квартира досталась от бабушки, а этот… бывший госдеятель жил почти напротив Красных кирпичей, в самых закромах родины. Вроде три квартала, вроде десять минут ходьбы, и такая разница. С другой стороны, Сэм давно был перемещен Президентом в раджпуты, а я… простой вася.
Я сидел и отражался в огромных зеркальных очках Jaguar с золотой оправой. Возможно, мне хотели что-то предложить, возможное что-то лежало поодаль за немного старомодным темно-зеленым креслом в правом углу комнаты … надпись на коробке – “Что-то”, вес нетто 55,12.
Я отражался достаточно четко, чтобы рассмотреть детально себя и успеть расстроиться.
Я – небольшого роста, светлые волосы, всегда выбритый гладко, обычно курю – но не сейчас. Старею. Похудел правда значительно, как перекумарил, что странно – обычно народ набирает вес. Может от этого и стал старше выглядеть. Люди выглядят моложе, когда они полные. Полнота – отличное средство для разглаживая морщин. Эта задержанная вода наполняет тебя изнутри, выдавливая все наружу. Лучше, чем любой ботокс.
Я помню момент, когда мы продали эту мою идею в администрацию Президента. Говорят, ему очень понравилось, что можно начать жрать для того, чтобы выглядеть молодым. Они там оставляли ему новое полное лицо, розовое и гладкое, отрезая лазером все ненужное на поясе. Бюджет позволял резать ему бока каждый день, так что все были счастливы. Особенно была счастлива жена Президента. В какой-то момент до появления моей идеи им даже приходилось расстаться – Президент не мог позволить себе есть ее еду, так как надо было постоянно держать себя в форме. Сложный был момент кстати – вся страна переживала. Теперь, когда этот вопрос был снят с повестки, они снова могли быть вместе… Страна снова переживала, но уже не столь драматично. Моя семейная жизнь не сложилась, но зато я был причастен к восстановлению другой семьи. Не скажу, что это помогало морально, однако чувство собственной важности было признательно за суету.
По одежде у меня все просто всегда было – классические правильные вещи – джинсы, майка, толстовка, кеды – это летом, весной и осенью, а когда зима – на мне джинсы, майка, толстовка, ботинки. Кеды зимой где-то валялись в шкафу в ожидании сезона. Не ношу туфли, ненавижу рубашки и все формальное – погонниками воняет от таких одежд. Всяких модных дизайнеров тоже не любил никогда – да и говорят же, что большинство из них эти… ну… которые не только целуются, но и… Не потому, что я не толерантен, наоборот я сам против, когда на них катят не по делу. В другом причина. Палево это – такая одежда. Мне лишнее палево было сначала ни к чему, а потом привык уже. Парфюм? Мойся, нах! Душ – лучший парфюм. Ну разве что лосьон после бритья. Слежу за ногтями – должны быть аккуратно подстрижены. Люблю простую еду – картошку, цельнозерновой хлеб, овощные супы. С мясом отношения не складывались у меня. Как позиция по еде и парфюму отражалась в очках? Кто его знает. Было ощущение, что отражалась, поэтому и принял я решение отразить это в своем повествовании. Нет, мне не интересно какое у тебя мнение по этим вопросам. Да и вообще – тут у вас в горах все эти детали не имеют никакого значения. Не подтерся с утра руками после туалета – уже джентльмен, так? Хотя у тебя я тут вообще дальняка не вижу. Смеешься… Нет, пожалуй, хватит мне чаю. Пока хватит.
– Здравствуй, Кот. – Негромко повторил человек в очках, и его руки доброжелательно потянулись к моей шее… уверенный жест старого душегуба… Сэм…
– Ну, привет… Чем обязан? – Я хотел перейти сразу к делу, немного неприятно было находиться в обществе Короля воскресных скидок на вынюханный товар – я чувствовал себя скованно…
– Вот думал поговорить с тобой на тему социальной справедливости… Кстати… Слышал, что убили Майтрейю? Впрочем… Не важно… – Он помолчал немного, словно собираясь с мыслями. – Ты еще употребляешь неупотребление?
– Ну… я не ем… иногда не пью…
Он снял очки. Попытался пронзить меня взглядом. Я быстро прочитал мантру защиты. Сработало – Сэм дернулся и снова надел очки.
– Я серьезно. Есть дело для тебя, Кот.
Тут я растерялся. Ну, какое ко мне может быть дело?
