– Ничего, привыкнешь. Со временем будешь пробегать здесь, ни разу ни одной стены не коснувшись.

Герман на это только вздохнул. Он все время ожидал, что либо врежется во что-нибудь лбом, либо просто свалится в какую-нибудь невидимую яму. Спросил:

– А проще нет пути – без провалов и ядовитого газа?

На это Деомид ответил:

– И нет, да и нам проще не нужно. Так бандиты только один раз внутрь горы сунулись, чтобы посмотреть, где мои люди и что они делают. Двоих на первом же расклоне оставили, в том самом провале. Больше в гору не лезут…

Герман согласился:

– Действительно, проще и по-другому не нужно…

Через несколько минут Деомид, наконец, сказал:

– Пришли. Через пять шагов увидишь свет. Иди на него.

Герман сделал точно пять шагов и впереди заметно посветлело. Туннель повернул, в его стене обозначилось большое отверстие. Заглянув в дыру, Герман увидел вырубленное в камне помещение размером с большую комнату. Солнечный свет в нее попадал из нескольких небольших отверстий. Наверное, они выходили на совсем рядом находящуюся поверхность горы.

В помещении было и достаточно тепло, и сухо. На каменном полу стояли горшки, кувшины, груды мелкой посуды. В одном из углов лежала большая куча глины. В другом возле гончарного круга сидел человек.

Герман пригляделся – это был мальчик, одетый в такие же, как у него самого, грубые штаны и рубаху. Маленький работник одновременно и вращал круг, и, сдавливая глину руками, придавал форму будущему кувшину.

Деомид подтолкнул сзади Германа:

– Заходи. Это моя мастерская. А это… – указал рукой на мальчика, – это мой подмастерье. Из него выйдет толк, если лениться не будет.

Работающий человечек, бросив взгляд на вошедших, ничего не сказал.

Герман засмотрелся на одну из стен мастерской. На ней прямо по камню были нанесены цветные рисунки. Художник изобразил каких-то странных животных. Здесь была рыжая пятнистая корова с очень длинной шеей. А еще большая черная курица – обладательница роскошного павлиньего хвоста. Внизу плавала рыба, пускающая фонтан из спины…

– Твоя работа? – спросил Герман Деомида.

Тот усмехнулся и кивнул на подмастерье:

– Это не мое. Это – Луиза…

Герман понял, что мальчика-подмастерье зовут Луизом, похвалил его:

– Очень интересно нарисовано. Такое в художественной галерее нужно выставлять.

Луиз ничего не ответил. Герман же сообразил, что мальчик, скорее всего, просто не знает, что это такое – художественная галерея.

Деомид быстро показал свою гончарную «продукцию» и они пошли дальше по туннелю. В других помещениях Герман увидел работающих по двое – по трое мужчин. Они откалывали от горы куски серого камня и тут же обтесывали их, превращая в одинаковые аккуратные блоки.

– Этим и живем. – объяснял Деомид, – Как видишь, камень легок и на вес, и для обработки. А еще он хорошо держит тепло зимой, и прохладу летом. Поэтому у нас его и берут охотно, как в гражданских поселениях, так и в бандитских. Так у людей мы вымениваем продукты для питания, одежду. А у бандитов, – Деомид вздохнул, – свою жизнь…

Герман с жалостью смотрел на каменотесов. Даже широкая одежда не скрывала их худобы. Все лица поселенцев были одинаково серы, в цвет горного камня. Герман кивнул сам себе, подумав, что со временем и он превратится в такого же серого человека. С таким же морщинами и шрамами на лице.

– Камень легкий, а жизнь тяжелая – сказал он вслух.

– Увы, – подтвердил Деомид, – на территории ВЮГО легкой жизни не бывает…

Когда они вышли из каменоломни, Герман спросил:

– А где у тебя женщины? Они чем-то другим заняты? В другом месте?

– Нет, – вздохнул Деомид, – Здесь работает все поселение. Большинство работников, которых ты видел, и есть женщины.

Герман засомневался:

– Они не похожи на женщин.

– И это очень хорошо. – сказал Деомид.

– Но почему? – не понял Герман.

Деомид объяснил:

– Больше шансов выжить… Именно поэтому все носят одинаковую «однополую» одежду. А особо красивые лица, приходиться, к сожалению, уродовать шрамами.

Теперь Герман догадался:

– Чтобы сберечь от бандитов?

– Да, – подтвердил Деомид, – весь день наши женщины и юноши проводят в горе. И работают, и отдыхают, и за детьми приглядывают, которые тут же играют, спят. Только в сумерках, когда снижается опасность того, что нагрянут бандиты, все возвращаются в поселение. Внутри горы воздух не здоровый, отравленный камнем. Дышать им нельзя долго. Но у нас нет другого выхода, кроме как проводить большую часть времени внутри горы…

Герман спросил:

– А почему бандиты реже нападают ночью?

Деомид рассказал:

– Большинство бандитов сами боятся друг друга и стараются не передвигаться в темное время суток по территории ВЮГО. Только очень голодные и обезумившие промышляют по ночам. Такие банды обычно немногочисленны, но они очень агрессивны и безжалостны. И, конечно, было бы безопаснее вообще постоянно жить в горе, но, как я уже говорил, нельзя постоянно дышать этим отравленным воздухом…

Они вернулись в дом Германа и сели за стол напротив открытой двери. Проговорили до наступления сумерек. Когда же начало темнеть, Деомид внезапно прервал разговор:

– Идут.

Мимо открытых дверей молча, как призраки, прошли усталые люди. На руках у некоторых Герман видел маленьких детей. Те, что постарше, шли рядом.

– Сейчас все помоются под ручьем и разойдутся по своим домам, – сказал Деомид и добавил, – я тоже пойду к себе. Если что – знаешь, где меня искать. До завтра!

– До завтра…

Герман проводил Деомида до двери и потом остался стоять у порога в задумчивости.

Вдруг кто-то вынырнул из темноты и попытался заглянуть в дом. Однако, наткнувшись на Германа, неизвестный ойкнул и, отскочив назад, снова стал невидимым. Послышались быстро удаляющиеся шаги.

Кто это был и чего он хотел, Герман не понял. Пожав плечами, закрыл дверь и лег спать.

Когда утром Герман открыл глаза, то увидел за столом знакомую фигуру.

– Проснулся… – сказал Деомид, – Я вот тебе поесть принес.

– Спасибо, – поблагодарил Герман, вставая с кровати.

Деомид же нетерпеливо смотрел на него:

– Что-нибудь надумал? Чем заниматься будешь? Могу из тебя хорошего гончара сделать. А то после меня во всем поселении, только один человек и останется при этом ремесле. А оно нам хорошую прибавку дает.

Герман покачал головой:

– Нет, к искусствам я не очень подходящ. Буду в горе работать. Как все. Рана моя заживает…

Ему было стыдно лепить горошки вместе с мальчиком-подмастерьем, когда рядом женщины рубят камень, вывозят его в темноте на тяжелых тачках по узким проходам горы.

– Что ж, – Деомид развел руками, – Дело хозяйское… Поешь и пойдем, покажу тебе твое рабочее место.

Они зашли в каменоломни тем же путем. Оставили за спиной основной туннель и повиляли по лабиринтам, поднимающимся вверх. Вышли к одной из вырубок, возле которой были и вчера. Там работало два человека, две женщины, как теперь уже знал Герман.

– Вот, привел вам нового работника, – сказал Деомид, – научите его рубить-тесать камень, вывозить наружу.

Женщины вздохнули:

– Мужчина нам пригодиться…

Так начались рабочие будни Германа в каменоломнях. Он быстро освоил нехитрую технологию работы с киркой. В свете тусклой керосиновой лампы выдалбливал куски серого пористого камня из горы. Потом специальным инструментом там же на месте обтесывал добычу. Обломки мягкого камня быстро превращались в аккуратные блоки-кирпичи.

Весь день он с напарницами рубил, тесал и снова рубил. Женщины оказались несловоохотливыми, молчаливыми. Долбили камень, как будто ни о чем на свете больше не думая. И Герман не приставал к ним с расспросами, просто старался облегчить их работу, насколько это было возможно. Хватался за самые большие камни, грузил и толкал тачку к выходу из горы, подсвечивая путь керосиновой лампой. А женщины не благодарили его ни словами, ни взглядами. Только вздыхали все время.