Но Герман не понимал:

– Погоди, но есть же еще нормальные люди. Ты же говорил про керосинщиков, скотоводов и прочих.

На это Деомид лишь снова покачал головой:

– Конечно, их гены лучше, чем у бандитов. Но после долгой жизни здесь на отравленной территории, нормальные люди не могут дать здоровое семя. Мы едим странную пищу: у нас попадаются бараны с пятью головами, рыба без чешуи, а некоторые птицы летать не умеют. Я не сомневаюсь, что мы, может быть и медленно, но мутируем. И если этот процесс нельзя остановить, то стоит постараться его хотя бы замедлить. Вот для чего нам нужна свежая кровь с территории ГО. Вот для чего ты нам нужен.

– Но я не хочу быть спермодонором, – возразил Герман и еще хотел было сказать, что у него была, нет, есть любимая девушка, Ева, но промолчал об этом.

Деомид пожал плечами:

– Никто тебя и не собирается принуждать. Мужское начало в тебе все равно рано или поздно верх возьмет. Так что выберешь кого-нибудь из наших девушек. Нам все равно кого именно. Главное, чтобы потомство было.

Герман не стал спорить. Он снова подумал о Еве. Деомид же тем временем продолжил:

– А компьютеры… Это не так уж важно, чем ты занимался раньше. Руки, ноги, голова у тебя есть, рано или поздно, но что-нибудь полезное освоить сумеешь.

– Ты же сказал, что здесь на территории ВЮГО нет никакого будущего. А сам про гены, про здоровых детей рассуждаешь. – возразил Герман.

Деомид не стал спорить:

– Да, здесь в стране бандитов нет будущего. Но и умирать из нас ведь все равно никто не хочет. Пока мы чувствуем себя людьми, мы и должны вести себя как люди – заботиться о прошлом, настоящем и будущем.

Герман попросил разъяснить:

– Ну, о настоящем и будущем я еще понимаю. А что ты имеешь в виду, говоря о прошлом?

Деомид вздохнул:

– Вот ты же похоронил сегодня ту женщину?

Герман пожал плечами:

– Ну, да я не мог по-другому.

– Вот ты и позаботился о прошлом. – улыбнулся проводник, – Потому что ты не бандит, который живет по бандитском закону «умри сегодня, а я – завтра…» Нет мы – люди заботимся и о прошлом, и о настоящем, и о будущем… Кто знает, может быть кто-нибудь из нас, из наших детей или внуков доживет до справедливого будущего, до прощания с территорией ВЮГО. Мы все живем здесь этой надеждой. И ее нужно питать свежей кровью. А она поступает только с той стороны моста. Ты нам нужен. Ты нам очень нужен…

Дальше они шли молча. И по причине усталости. И еще потому, что Герману было над чем подумать, поразмышлять.

Когда солнце уже начало краснеть на закате, они вышли на опушку. Деомид остановился, глядя вперед:

– Вот мы и пришли.

– Куда? – не понял Герман.

Деомид указал рукой:

– Видишь гору?

– Вижу.

– Под ней каменный забор?

Герман пригляделся и увидел:

– Да, точно. Есть забор.

Деомид кивнул:

– За ним наше поселение. Нас там очень ждут…

Ворота перед ними распахнулись. Навстречу вышел очень худой и, с виду, очень старый мужчина:

– С возвращением!

Деомид кивнул:

– Здравствуй, Леон. – и тут же спросил, – Все в порядке?

– Да, – ответил поселенец, – Слава богу, ничего не случилось. Все наши, как обычно, на работе. – посмотрел на Германа – А это?

– Да, – кивнул Деомид, – это наш новый товарищ. Зовут Германом.

Леон покачал головой, разглядывая новичка:

– Выглядит не очень…

– На себя посмотри, – усмехнулся Деомид, – Его же только-только переместили. Вчера прибыл. Ему надо отдохнуть. Так что накорми его хорошенько. Покажи, где можно помыться. И пусть спит, сколько влезет. Не тревожь его… Так что идите, а ворота я сам закрою.

– Как скажешь, – сказал Леон и позвал за собой Германа, – пойдем.

Они прошли по поселению, которое с одной стороны прилепилось к горе, с другой было окружено каменным забором. Небольшие дома серого камня с маленькими же окошками лепились друг к другу. Между ними – узенькие улочки-тропинки. Всего было десятка полтора-два таких домишек. И в них, и снаружи стояла тишина. Как будто поселение вымерло.

– У вас всегда так тихо? – спросил Герман.

Леон пожал плечами:

– Так кому днем шум поднимать? Все в горе.

– В горе?

– Ну, да, – подтвердил Леон, – Работают…

Они прошли одной из улочек в дальний конец поселения. Там за последним домом из горы струилась вода, падала вниз с двухметровой высоты. Леон кивнул на водопадный ручеек:

– Раздевайся, мойся.

Скинуть с себя мешок и освободиться от повязки на плече было секундным делом. Герман встал под струю воды. Он ожидал, что сейчас его обдаст ледяной волной, весь напрягся. Но эта горная вода была хотя и не теплой, но вовсе и не холодной. Герман вздрогнул от удовольствия. Вода била то в темя, то в плечи, стекала по спине и груди, смывала если не грязь, то саму усталость.

С наслаждением постояв под струями, Герман сделал шаг в сторону и посмотрел по сторонам, обратился к сидящему на корточках Леону:

– А…?

Тот догадался:

– Видишь, рядом синяя глина. Она мылится. Ты мойся, а я сейчас…

Герман набрал горсть глины и обмазал ею волосы, лицо. Снова встал под воду. Действительно эта глина замечательно смывала и грязь, и пот.

Когда Герман вдоволь насладился водой и вышел из-под водопадного ручейка, Леон стоял рядом. В руках у него был кусок чистой грубой ткани:

– Вытирайся. Это будет твое полотенце.

Потом Леон снова перевязал Герману плечо:

– Деомид сказал, тебе еще несколько дней такую присыпку у раны держать. Ты – молодой, здоровый. Быстро, как на собаке, зарастет. Деомид знает толк в снадобьях…

Еще Леон принес просторные штаны и рубаху:

– Теперь это твоя одежда.

Герман быстро натянул на себя принесенное. Было даже как-то странно ощущать на себе одежду. Тело вполне успело привыкнуть к мешку, который он носил на себе всего-то один день.

Леон, удовлетворенно оглядев Германа, кивнул:

– Порядок. Теперь поешь, поспишь, и снова человеком станешь.

Герман, не возражая, послушно зашагал следом за поселенцем.

Они обошли один дом, второй, третий. Зашли в четвертый. Внутри этого

небольшого каменного здания был стол, несколько скамеек, кровати вдоль стен.

Леон кивнул:

– Садись за стол. Сейчас покормлю, чем богаты…

Богаты оказались поселенцы молоком. Герман выпил его несколько кружек. Под молоко съел и пару ломтей хлеба. Леон только улыбался, глядя на своего нового жадно насыщающегося товарища:

– Ничего. Главное – живой… – потом Леон указал на одну из кроватей, – Теперь это твоя. Ложись, отдыхай.

Герман встал из-за стола, и его шатнуло. Он просто рухнул на кровать. Лицом вниз. Заснул, как потерял сознание.

Просыпался Герман несколько раз. Слышал рядом какие-то голоса и пытался открыть глаза. Но они не слушались, и он снова проваливался в сон. Потом, казалось бы, уже совсем пробудившийся Герман увидел прямо перед собой чье-то незнакомое лицо. Оно было так близко, что ему не удалось разглядеть его черты, понять, кто же это перед ним. Он снова закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться и… опять заснул.

Когда проснулся окончательно, то увидел над собой низкий потолок. Никакого лица. И рядом никого. Только за столом кто-то сидел. Герман пригляделся и узнал, вспомнил:

– Деомид.

Поселенец тут отозвался:

– Да, здоров ты, братец, спать. Пришел в себя?

Герман уже начал ощущать собственное тело:

– Кажется, да.

Он встал. Подошел к столу и сел на скамью напротив Деомида. Тот,

также, как и Леон до этого, пододвинул ему молоко и хлеб:

– Ешь.

Герман, вновь почувствовавший голод, не стал отказываться. Однако, прежде чем

притронуться к пище, спросил:

– Откуда это у вас?

Деомид рассказал:

– Да, у нас своего хлеба нет. У землепашцев берем. Им ведь камень наш нужен. И для строительства жилищ, амбаров берут. И еще им нужны большие глиняные емкости для хранения зерна. Ну и, конечно, посуда для еды, горшки для воды, мелочь всякая… Так что меняемся…