– Надо генерал, надо! – подсказывал Того.

– Я искуплю тот с проступок с акциями компании осваивающей Хакодате, докажу, что я не пьяница и не убивал свою жену, – превращал намерение в форму приказа генерал-майор Киётака Курода, – решено, высаживаемся в Гуандуне!

Фото 21 – Флот империи Великая Цин на момент высадки.

11 мая

i

885 года. Момент истины

47

.

Ранним утром в дымке тумана японские транспорты пришвартовались как у себя дома у побережья Гуандуна, в тридцати километрах севернее Португальской колонии в этих местах – Макао. Контр-адмирал Того помахал с проходящего место высадки крейсера «Нанива», стоявшему на мостике транспорта «Нагоя-мару» командующему 4-й пехотной дивизией Киетака Курода. Который решился сунуть голову в пасть голодного льва, атаковать превосходящие силы противника в своей базе, где тот чувствовал себя в безопасности. Но, и Хэйхатиро Того был на волосок от снятия с должности и торжественного харакири. Он решил нейтрализовать угрозу флота империи Великой Цин в этих водах и вывести Фуцзяньскую эскадру из игры, на сколько это возможно.

Окинув взглядом разгружавшиеся транспорты, Того подумал: «Сухопутные крысы свое дело знали. Это в море они чувствовали себя не в своей тарелке, а здесь учуяв берег, и зная, что все будет решать знакомая им тактика и боевая выучка они приободрились». Теперь в утренней дымке три его крейсера крались к кораблям неприятеля, но вначале налетели на девять джонок, дежуривших на подходе к стоянке флота, вооруженных только устаревшими дульнозарядными чугунными орудиями, но гордо несшими военно-морской флаг империи Великой Цин.

Фото 22 – Флаг империи Великой Цин.

Капитаны кораблей мгновенно сориентировались, тем более в борта их бронепалубных красавцев стали попадать чугунные ядра, картечь и чугунные бомбы с близкой дистанции. Сторожевые корабли поднебесной отнюдь не спали. За сон на боевом посту была положена смертная казнь. И вот сейчас команды девяти джонок, даже не пытались скрыться, понимая, что от новейших бронепалубных крейсеров им все равно не уйти, вот и пытались выстрелить из винтовки по каждой тени на палубах японских кораблей пришедших сюда отнюдь не с дружескими намерениями. И в этом никто не сомневался, как знали Цинские моряки, что пощады тоже ждать пленным не приходилось. Самураи действовали в полном соответствии с кодексом Бусидо.

Хэйхатиро Того направил свой крейсер «Нанива» слева от столпотворения джонок противника, Хиконодзё Камимура крейсер «Такачихо» справа от отряда деревянных кораблей, а капитан Ионуэ Ёсино управляющий родоначальником бронепалубных крейсеров японского флота «Идзуми» пошел прямо на этот отряд, ловко лавируя между деревянными посудинами, правда и получая больше всех, но и сам нанося существенный урон охранению Фуцзяньской эскадры. Каждая из джонок была вооружена восемью 12-фунтовыми орудиями, имеющими возможность раз в минуту, да выстрелить. Точность была из-за маленькой дистанции 50/50 и японские корабли снарядов нахватались.

Крейсер «Нанива» потерял паровой катер правого борта, который поразили сразу два чугунных ядра, такого варварского обращения он пережить не смог, и робко повис на талях. Пару ядер поразили надводный борт, в районе мидель шпангоута, и пробив стальные листы, сделали аккуратные круглые отверстия. Еще быт пробит фальшборт, между первым и вторым 6-дюймовым орудием, и порвано леерное ограждение на полубаке. Систершип48 идущий на правом фланге скопления джонок получил: три ядра в полубак, проделавших дырок. Попадание ядра в кожух 10-дюймового носового орудия, и даже 25-милиметровая броня спасла хрупкие приборы наведения орудия и расчет. Досадным было попадание в носовой дальномерный пост, который был выведен из строя, а также пары ядер в корму крейсера, где был разбит буфет в кают-компании. Попершему же напрямик крейсеру «Идзуми» пришлось вести огонь сразу на две стороны. И он смог своим точным огнем фугасными снарядами по деревянным джонкам существенно снизить те повреждения, которые ему могли бы быть причинены. Сперва загорелась джонка с правого борта, получив дубль попадание 6-дюймовыми снарядами. Сперва снаряды взорвались в ее утробе, из которой повалил дым, а затем полыхнули паруса, и стало светло как днем. При хорошем освещении расчет носового 10-дюймового орудия крейсера «Идзуми» прицелился и мощный полуброненосный снаряд, который был рассчитан на более мощное бронирование прошел как нож сквозь масло через кормовые отделения джонки пытавшейся преградить дорогу и по счастливой случайности попал в нос деревянной посудины, стоявшей наиболее близко к крейсеру «Такачихо», и который уже успел продырявить ее корпус бронебойными снарядами как дуршлаг. На крейсере Камимуры не разобрали какими снарядами ведут огонь, и очень обрадовались, когда противник пошел ко дну. Левый борт «Идзуми» смог поджечь корму еще одной дежурной джонке, и впереди от среднего японского крейсера взорвалась экзотическая деревянная лодка, пораженная снарядами с «Нанивы». Ионуэ Ёсино был весьма удивлен, незначительным количеством ядер, попавшим в его шедшим на рожон крейсером. Вторая часть боя была не менее колоритна. Японцы шли на полной скорости, озаряемые маревом от горящих кораблей, мимо охранения Фуцзяньской эскадры, а те изо всех сил пыталась ее остановить. Японские корабли получили повреждения меньшие, нежели при начале атаки, но все-же флагманский крейсер лишился командирской шлюпки, а также ядро попало в кают компанию попортив интерьер, а также чуть не произошло беды, ядро попало в борт над надводным торпедным аппаратом, и хотя офицеры крейсера будучи самураями и представляли ежедневно смерть от меча стрелы или копья, но не такую глупую, как от взрыва собственного минного аппарата. Когда Хэйхатиро Того донесли о произошедшем, он задумался о бронировании минных аппаратов, или замене их на аппараты подводной конструкции. Его крейсер, уже заканчивающий обход джонок пытающихся развернутся, заставил загореться еще две посудины, и экипажи пытались направить их к берегу, предполагая таким образом, что тушить огонь будет легче. Крейсер «Такачихо» получивший две самопальные бомбы в полубак, которые в отличие от ядер не прошили обшивку, а взорвались на ней, не причинив вреда, всадил все снаряды, выпускаемые орудиями левого борта в одну джонку, стоявшую наиболее ближе к нему. Та, сперва избиваемая снарядами дрожала, словно осина на ветру, а затем превратилась в восточный фейерверк, и из ее утробы, стали вылетать разноцветные ракеты, петарды, а на палубе рваться хлопушки, а затем в весь корабль феерично взорвался, поставив жирную точку в судьбе дозорных сил Фуцзяньской эскадры. Но, если бой для «Нанивы» и «Такачихо» оказавшимися умнее, был практически окончен, то для корабля Ионуэ Ёсино все еще было в самом разгаре. Оказавшийся в окружении горящих кораблей, и тем самым выпав из виду боевых товарищей, крейсер «Идзуми» оказался обстреливаем сразу тремя кораблями. Одним с носовых румбов и двух с кормовых. Если со стоящей прямо по курсу джонкой удалось разобраться достаточно быстро, всадив в ее хрупкий корпус 10-дюймовый снаряд, чего тонкая конструкция выдержать не смогла, и разваливаясь унесла ко дну все свое содержимое, то с двумя другими оказалось сложнее, так как «Идзуми» видели, а он противников нет! Две джонки калеными ядрами так здорово продырявили корму у новейшего элсвикского крейсера, что его капитан задумался, о том, почему корма выполнена не из дерева! К этому моменту были разбиты шкиперская кладовая, склад сухой провизии, несколько кают, шлюпка, произошло попадание в щит кормового орудия, и обрублена рея. Капитан крейсера поспешил выйти из опасной огненной западни в которой еще шевелились враги, и присоединиться к отряду из двух других бронепалубных крейсеров полных решимости разнести Фуцзяньскую эскадру вставшей костью в горле на пути осуществления наполеоновских планов маркиза Ито, в деле колонизации южных провинций империи Цин и аннексии двух так необходимых для страны восходящего солнца островов.