– Ты мне отказала и чувствовала вину за это. Так ты сказала в кабинете у психолога, – напомнил ей Оливер.

– А… – она снова опустила глаза на руки. Пальцы стали рисовать невидимые узоры на столешнице. – Почему меня бросил Ньют? Ты помнишь?

– Ты ему не дала, – они говорили о ее первом молодом человеке. Оливер прекрасно знал эту историю, он принимал в ней участие.

– Да. Он говорил, что ему надоело целоваться под луной, ходить за ручку и всё такое. А меня воспитали, что до свадьбы не может быть и речи о сексе.

– Я помню это. И что? – он не понимал, к чему она ведет.

– Он меня бросил из-за этого, нашел себе другую, согласную с ним. Всё-таки, это мерзко, когда тебя бросают только из-за этого, да? – она посмотрела на Оливера. Мужчина знал этот взгляд – тоскливый, печальный, расстроенный. Взгляд Мии, когда она готова вот-вот заплакать. Даже будучи откровенной стервой, она тоже могла плакать. Он осторожно кивнул ей, ожидая продолжения. – Возникает чувство, что с тобой встречались только чтоб под юбку залезть. Гадко, – чёртов Ньют, Оливер бы сам его убил, если бы Миа его не попросила этого не делать. – А ты… Ты понял меня, ты уважал мою позицию. За все годы, что мы встречались, ты ни разу меня в этом не упрекнул. Это было безумно мило и трогательно, но… – она пожала плечами. – К сожалению, я узнала, что ты такой позиции не придерживался.

– Что? – его хватило на одно слово. Он понял, о чём она говорит, напрягся. Невольно сжал кулаки и сгорбился. Миа смотрела ему в глаза, слегка улыбнулась. Да, она знала, но он не хотел так просто сдаваться. – О чём ты говоришь? – постарался быть непринужденным, но это вышло ужасно нелепо.

– Ты мне изменял, – быстро ответила она. Они продолжали смотреть друг на друга. В её глазах не было осуждения, поэтому Оливер до сих пор не отвёл взгляд. Он напрягся сильнее, услышав эти слова, не шевелился.

– Откуда ты узнала? – отпираться не имеет смысла, она была права.

– Какая разница? Узнала и узнала. Потом мне даже не нужно было за тобой ходить и свечку держать, чтобы понять, что ты опять мне изменил – я все по твоим глазам видела, – только теперь он опустил глаза, чтобы Миа сейчас ничего не увидела. Что-то неприятное зашевелилось у него внутри. – Это происходило раз в один или два месяца. Ты ждал до последнего, а потом делал это. Не знаю, кто это был – твои одногруппницы, одноклассницы, проститутки, ещё кто. Меня это не интересовало. Сначала я была ужасно обижена на тебя, мне было мерзко, а потом я заметила, что ничего не поменялось, ты вел себя со мной, как всегда. Сначала стебал, а потом говорил разные нежности, помогал мне, ругал, если я себя безрассудно вела. Ты даже делал это с ещё большим усердием. Пытался загладить вину, наверно. Смотрел на меня щенячьими глазами.

– Почему ты не говорила мне? Ты же всегда мне высказывала, если была недовольна.

– Что я могла дать тебе взамен? Годы воздержания? Я понимала, почему ты это делаешь. Ты любил меня и не хотел причинять боль, но ведь ты знал правду, чувствовал себя виноватым, а я смотрела на тебя и понимала, что твои переживания – моя вина. Я не могла тебе дать того, что ты хотел. Это толкало тебя на поступки, о которых ты жалел. А я жалела, что я такая, что из-за меня у тебя проблемы. Вот, в чём дело. Только когда мы поженились, я перестала себя винить.

– Мм… – он растерялся, не знал, что сказать на это. Все внутри обдало жаром, было тяжело дышать. – Ну а сейчас? Почему?

– По той же причине – я отказала тебе. Я думала о том, что ты, как и тогда, пойдёшь искать, что тебе нужно. Не хотела, а думала об этом постоянно. Но ты никуда не пошёл, и тогда у меня другие мысли появились – может, ты женился на мне только ради секса, а теперь ты просто хотел избавиться от меня, поэтому и предложил. Знал же, что откажусь. Такой своеобразный способ.

– Чушь, я бы так не сделал, – оборвал он ее. Как она могла подумать о таком бреде?

– А что мне надо было думать? Ты меня отшил, и я думала, что виновата перед тобой. Но когда ты послал меня разбираться с болезнью самостоятельно, поняла, что ты просто больной на голову, и тебе в принципе было плевать, не потому, что я отказала, а просто так. Ладно, хватит. Я устала и хочу спать, – Миа встала из-за стойки, и только тогда Оливер решился взглянуть на неё. Она успела отвернуться, но он увидел, как она проводит пальцами по щекам. Все-таки не сдержалась и заплакала. Он ненавидел, когда она плакала.. – Спокойной ночи, – тихо проговорила женщина, выходя в коридор.

Оливер сидел за барной стойкой, пока не услышал, как дверь в спальню закрылась. Он не ожидал такого ответа, а ещё он и предположить не мог, что Миа всё знала. Да, ему было стыдно за то, что он делал, но это была ложь во благо, если, конечно, можно так оправдаться. Хорошо, что они поговорили, плохо, что разговор кончился на неприятной ноте, но зато они выяснили хоть что-то. Теперь главное, чтобы это помогло им наладить отношения, иначе какой смысл в этом разговоре?

========== Портрет не на заказ ==========

Оливера постепенно начинало колотить от раздражения – Миа не оставляла его с ребёнком дольше, чем на десять минут. Она маячила в коридоре, специально заходила в гостиную, в которой на полу играли её муж и сын. Женщина пристально смотрела, поджав губы, но ничего не говорила. Когда она появилась в поле зрения Оливера в очередной раз, он не выдержал.

– Либо сядь здесь, – он кивнул на диван, – либо вообще не заходи, – процедил ей. Миа остановилась посреди комнаты, внимательно посмотрела на мужчину. – Не зли меня.

– Думаешь, легко оставить ребёнка, когда до этого всегда с ним был?

– И как ты оставила его на меня на целых два часа? – с издёвкой спросил он.

– Сама не знаю, как, – либо Миа не услышала издёвку, либо решила не реагировать на неё. Она пожала плечами и скрестила руки на груди. – Я представить уже не могу, что он без меня…

– Хм, – она ведь всерьёз это сказала. На это нельзя было ответить сарказмом. Оливер снова кивнул на диван. – Оставайся с нами. Только прошу, не маячь перед носом.

Миа быстро кивнула и прошла к дивану. Оливер и Кевин были на полу среди разложенных игрушек. Пока родители говорили, ребёнок занялся любимым делом – схватил плюшевого медведя и засунул его ухо в рот, стал усердно жевать. Спустя пару мгновений, заметив что-то интересное, он отбросил игрушку и стремительно пополз по полу. Женщина лишь успела напугано вздохнуть, когда увидела, что ребенок почти дополз до стола, с края которого свисал шнур телефона. Оливер подхватил мальчика на руки и притянул к себе, стал с ним разговаривать, объяснять, что со шнуром нельзя играть. Миа замерла, увидев легкость и спокойствие, с каким Оливер обращался к сыну. Откуда он знает, как нужно? Он же толком и не сидел с Кевином. Хотя одна удачная попытка – не показатель. Миа будет следить за действиями Оливера все время, и тогда станет ясно, так ли он хорош в общении с собственным сыном.

В течение часа продолжались игры и возня на полу. Мужчина прекрасно справлялся со своей работой, будто чувствуя, чего хочет ребёнок. Мие оставалось только смотреть и удивляться находчивости мужа. Она даже расслабилась, когда поняла, что всё не так страшно, как она думала изначально; негромко посмеивалась, когда какой-то момент казался ей милым или забавным. А через какое-то время она уже особо и не следила, больше была занята перепиской в телефоне со своим коллегой. Что-то ему там надо было помочь.