— Хм. Думаю, чем быстрее мы проведём орбитальную бомбардировку, тем лучше, — наконец-то прерываю воцарившееся на мостике потрясённое молчание. Возразить было некому.

Я поднимался из глубин сна, медленно и неторопливо, и с чётким осознанием произошедшего. Меня не терзал вопрос "Что произошло?" Я помнил всё: битва над Айриксом, отчаянный прыжок в неизвестность, система в другой галактике, машинный разум, оказавшийся новым и неизведанным врагом… Бесстрастные ставили в тупик своим поведением, своими нарушениями логики и здравого смысла. Но, несмотря на это, после вчерашнего в победе не сомневался никто. Мы справимся, спасём пленников и вернём разумную машину туда, где ей и следует пребывать — в небытие. И что дальше?

Прежде всего, надо будет найти какую-нибудь дикарскую цивилизацию. Эта система не населена, но обыскать соседние мы сможем, гипердвигатель, к счастью, выдержит. Продуктов на время поисков хватит, на два года запасено. Итак, мы найдём каких-нибудь аборигенов, принесём им веру в Единственного Истинного Бога, примем их в состав Империи, а дальше…

А дальше — непонятно. Найти анобтаниум очень трудно, может и не повезти. Но даже если и найдём — как его добывать? Или, может, переработать сгоревшие катушки? Надо уточнить у механиков, возможно ли это. Но что-то мне подсказывает, что мне ответят "сделаем всё возможное, но ничего не гарантируем, капитан, сэр". Но даже если случится чудо, и мы получим чистый анобтаниум — как изготовить из него катушки? Эту операцию выполняют на самых развитых мирах-кузнях. Справятся ли с этим механики "Неустрашимого"? Сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь.

Надо надеяться на лучшее, надо. А вот готовиться следует к худшему. К тому, что нам придётся строить Империю здесь, в этой галактике. К тому, что мы никогда не сможем вернуться домой.

Домой… При мысли о нём сжимается сердце. Увижу ли я ещё раз Алику? Смогу ли взять на руки Родгера? В последний раз я встречался с ними полгода назад. Сыну сейчас полтора годика… А Лина? Помню последнее письмо дочери с приложенной фотографией. Законченная с отличием Лётная Академия, третья ученица курса. Я ведь даже не узнал, куда её распределили — Лина была жутко самостоятельной девочкой и отчаянно желала добиться всего лично, не опираясь на плечи высокородных родственников. Я не возражал, сам таким был когда-то.

Семья. Неужели я больше никогда их не увижу? Неужели всё, что мне останется — это воспоминания и надежда на то, что они живы, просто где-то там, далеко?

Так. Не раскисать. Не раскисать, я сказал! У меня ещё будет время на воспоминания. Сначала надо разобраться с Бесстрастными. Они разбиты, но пока ещё не побеждены.

После бомбардировки Пекла мы поняли, что эти роботы для нас не проблема. Они никак не реагировали на собственное уничтожение, до конца пытаясь выполнять какие-то свои чудовищные программы. А значит, можно не торопиться и отдохнуть. Ведь люди измучены, все измучены, и я в том числе. Сначала — несложный бой у Айрикса, сперва ставший тяжёлым, а потом — смертельным. Затем — прыжок в никуда и отчаянное нападение на незнакомого врага. Под конец канониры с трудом качали насосы, темп стрельбы упал до выстрела в минуту — и я не мог их винить.

Перед отбоем боевой тревоги мы прыгнули обратно к Аммиаку. Я по-прежнему чувствовал, что с этой планетой связана какая-то загадка. Что она не столь пустынна и тиха, какой хочет казаться. И эта таинственная опасность… В чём она заключается? Кому угрожает? Ничего, скоро мы узнаем ответы на эти вопросы.

Встаю с кровати. Да, прилично я продрых. Что поделаешь, последствия множественных Трансов, причём до конца они так и не прошли. проспал я всего восемь часов, и последствия множественных Трансов прошли не до конца. Ничего, усталость отступила, а это главное. Другим сейчас тяжелее.

Прежде всего спускаюсь в навигаторскую. В помещении стоит неумолчный стук — опытные люди с поразительной ловкостью передвигают костяшки счёт, временами записывая результат на бумагу и обмениваясь ею со своими коллегами. Рамирез, сидевший на небольшом возвышении, что-то вычисляет с помощью предмета своей особенной гордости и символа высокого статуса — логарифмической линейки.

Да уж, при виде такой быстрой и слаженной работы поневоле испытываешь гордость! Даже на некоторых линкорах навигаторский отсек оснащён хуже. Интересно, правдивы ли слухи, что Гасители, работая на своих нечестивых арифмометрах с богопротивными перфокартами, могут сравниться в скорости вычислений даже с таким количеством людей? Сомневаюсь…

— Джеф, сколько ты сегодня спал? — осведомился я вместо приветствия. — Два часа? Три?

— Почти четыре, — усмехнулся этот паразит, — мне хватило. Не бойся, на точность вычислений это не повлияет, — он быстренько рассчитал несколько значений, записал результат и вздохнул, — вот только это нам не поможет.

— Всё так плохо?

— Надо бы хуже, да некуда. Подсунули нам эти Бесстрастные задачу… Вокруг их логова — пустота, привязаться практически невозможно. Первую оценку мы сделали, но точность совершенно неудовлетворительная. Прикинули, за сколько времени получим точный результат… Месяца два, не меньше.

Гадство.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Извини, Рик, но мы не чародеи из детских сказок.

Гадство. Это что, мы застряли в системе на пару месяцев? Нет, совершенно не вариант! Разбомбить тут всё и улететь к другим звёздам? Это значит — дать Бесстрастным время и возможность для мести. Ах да, и ещё — оставить в их манипуляторах четырёх беспомощных пленников. Эх, если бы "Неустрашимый" был поме…

— Джеф, истребитель прыгнет?!

Судя по ошалевшему взгляду навигатора, ответ — да.

Сидя в одной из комнат отдыха, я пристально рассматривал Арнольта Афеза. Он отвечал мне весёлым взглядом пронзительно-голубых глаз. Этого белокурого паршивца ничем не проймёшь!

— Любишь нарушать приказы, значит?

— Не люблю. Но приходится. И да, Бен уже влепил мне месяц работ на камбузе. Только учтите: готовлю я отвратительно.

— И стоило так рисковать и нарывать?

— Разумеется, стоило, — спокойное пожатие плечами. — Мы показали, что та штука относительно безопасна… а если бы нас уничтожили, вы бы поняли, с чем имеете дело.

— Ну раз ты у нас такой рисковый парень, то будешь добровольцем на следующей операции.

— Кэп, я никогда не бегал от опасности. Подробности?

— Вчера мы нанесли Бесстрастным серьёзный удар. Сегодня посетим спутники газового гиганта и ещё раз, более тщательно, пройдёмся по Пеклу и Аммиаку. Но даже если у нас всё получится… Мозговой центр роботов находится не здесь.

— А где? Я не столь опытный Одарённый, как вы, капитан, и в Трансе мне чудится что-то странное.

— Не чудится, так оно и есть. Бесстрастные засели на станции где-то в пустоте. Вычислить её координаты с точностью, достаточной для линейного крейсера, невозможно…

— А вот для истребителя — вполне, — на лице Арнольта появляется усмешка. Недобрая. Хищная, — Я в деле, кэп. Эту дрянь надо уничтожить, а уж как подумаешь о тех четверых, что попали в их манипуляторы… Не по себе становится. Очень не по себе. Чудо, что Бесстрастные до сих пор не пленили их души.

— Только разведка, Арнольт! Только разведка!

— Да понимаю я. Буду на гиперсвязи, ну и вы в Трансе подстрахуете. В случае чего хоть что-то узнать удастся.

— Подстрахую обязательно. К сожалению, ты полетишь в одиночку. Других Одарённых в космокрыле нет, а значит, через гипер прыгнуть не получится.

— Не, есть одна соплюшка, перед самым вылетом прислали из учёбки. Летает сносно. Но с собой я её не потащу. Пойду, кэп.

— Иди, и да поможет тебе Един…

По ушам бьёт сирена боевой тревоги, а в динамиках раздаётся спокойный и тяжёлый голос Бенгамина:

— Нас атакуют.

— Не, красного многовато.