И оперировать я стал хуже, нервознее и торопливее. Пропала та точность и ясность движений, которая отличает хирургов высокого класса. Откуда ей, ясности, было взяться, когда в голове и в душе моей всё было вверх дном?
Даже и ассистенты, мои молодые ученики, которыми прежде я был так доволен, стали вдруг бестолковы, неловки – а это уж верный признак того, что сам оператор работает плохо. Нет, конечно, огромный мой опыт длиной в двадцать пять лет что-то значил – даже тогда оперировал я довольно прилично – но пропала та лёгкость рук, при которой стороннему зрителю кажется, что операция движется словно сама по себе. Когда работает мастер, и все у него получается – кажется, что любой человек, позови хоть прохожего с улицы, может сделать все то же самое. Я же стал оперировать так сложно и вычурно, что операция превращалась в какой-то запутанный фокус с переставлением крючков, многократной наводкой лампы – мне всё казалось, что в ране тесно, темно – и с неестественно-сложными выкрутасами собственных рук. Всё меня раздражало, и операционные сестры уже и не знали, чем мне угодить. Я швырял прямо на пол зажимы и ножницы – инструменты гремели по кафелю – и орал дурным матом:
– У нас что, зажимов нет поприличнее?! Что вы суете мне это дерьмо?!
Сами руки мои мне мешали: они были неловкими, словно чужими. Порою казалось, что оперирую вовсе не я, а другой человек…
Привезли, помню, тяжёлое ножевое ранение. Молодой наркоман, с головы до пят покрытый татуировками – по всему телу переплетались драконы и змеи – был взят прямо из наркопритона. Парню воткнули в живот большой кухонный нож, и его деревянная рукоять качалась в такт пульсу, пока раненого везли на каталке в операционную.
Открыв живот, отчерпав кровь и сгустки, я долго не мог отыскать: откуда так сильно кровит.
– Да растяните же рану! – рычал я на ассистентов. – Я ни черта здесь не вижу!
– Мы стараемся, шеф, – бормотал Семирудный, уже весь потный от напряжения.
– Плохо стараетесь, – фыркал я, разгребая ладонями петли кишок. – Ага, вроде вижу: Петровна, давай скорей шить!
Нож пересёк селезёночную брыжейку, и было никак не добраться до короткой, плевавшейся кровью, артериальной культи. К тому же, и руки меня плохо слушались: пальцы заметно дрожали. Я старался работать как можно быстрее, но в суете, как назло, всё получалось не так, как надо. Одна лигатура порвалась, затем я обронил и потерял в глубине раны иглу – попробуй, найди ее там, в луже крови, а когда наконец уже с третьей попытки вкололся под брызгавший кровью сосуд, то игла с хрустом вонзилась в мой собственный палец! Я попал, видно, в нерв, потому что боль прохватила всю левую руку до самого сердца.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
