Как только тело Цунаде оказалось намертво зафиксировано оковами вздыбившейся земли, которые очень удачно закрыли её тело, оставив торчать лишь голову, разум Саске окончательно прояснился. Цунаде осыпала его бранью и оскорблениями, кричала во всё горло, но воздух, послушный воле, не доносил до ушей ни звука. Наконец-то Саске получил возможность подумать над ситуацией, в которой очутился.
Он обладает Мангекё Шаринганом, это можно принять за установленный факт. Несмотря на то, что Саске по праву считал себя гением, ни один гений не может пробудить Мангекё из обычного трансплантированного Шарингана. Если бы подобная возможность существовала хоть в теории, тогда не осталось бы ни одного человека с обычным Шаринганом, а одной из самых востребованных и высокооплачиваемых профессий среди членов клана считалась бы ирьёнин-трансплантолог. Нет, можно, конечно, тешить себя мыслью, что только его светлый ум позволил додуматься до замены глаз, но идея лежала настолько на поверхности, что, если бы ею не воспользовались, клан Учиха звался бы Наруто Ичизоку.
Теперь, в ретроспективе, попытка сохранить глаз при использовании Изанами казалась по-детски наивной. Если бы это могло помешать деградации Шарингана, тогда все окулярные дзюцу использовались бы исключительно через клонов, а с момента изобретения Каге Буншин Изанаги перестала бы быть киндзюцу, а стала величайшим козырем клана, позволившим бы завоевать весь мир. Саске ненавидел брата, считал его предателем, мусором и отбросом, но никогда, ни разу, не усомнился в его уме. И тот факт, что Итачи использовал Цукуёми лично, ставил на вопросе окончательную точку.
Саске вернулся к мыслям об отце и его глазах. Отец обладал Мангекё Шаринганом, теперь это стало совершенно понятно. В клане обладатели Мангекё, такие как Мадара, Наоми или Нака считались легендами. А те, кто ещё не умер, почитались кланом и возносились на пьедестал ещё при жизни. Все Учиха восхищались Шисуи и так тяжело приняли весть о его гибели. И пусть ходили странные шёпотки, Итачи доставалась немалая доза восторгов. То, что никто не знал о наличие Мангекё у отца, было не просто странно, в это было невозможно поверить. Интересно, кого потерял отец, чтобы пробудить додзюцу?
Саске обругал себя за глупость. Видимо, недавнее зрелище прыгающей Цунаде, и её холмов, колыхающихся в такт её движениям, повлияло на его мыслительные способности. Ответ был рядом: он сам неоднократно наблюдал его в бесконечной петле Цукуёми. Итачи убил и папу, и маму. Все они находились в одной комнате и, несмотря на то, что удар меча предателя сначала поразил отца, тот, видимо, смог протянуть достаточно долго, чтобы увидеть смерть женщины, которую так любил. Отец пробудил Мангекё Шаринган и это было его последним подарком для Саске.
— Отец, — прошептал он, — я не подведу. Я воспользуюсь твоим даром, чтобы подонок как можно скорее отправился к тебе на встречу.
Цунаде вновь задёргалась в оковах, и Саске снова вынырнул из размышлений. Похоже, он занимался глупостями, пытаясь отложить поиски ответа на вопрос: «Что же, демоны, теперь делать?».
Тяжесть ситуации вновь навалилась неподъёмным грузом, Саске снова осознал, в какую задницу угодил. Он умудрился смертельно оскорбить Сенджу Цунаде, одну из Легендарных Шиноби, обладающую, к тому же, несдержанным и бешеным нравом. Это был поступок сродни попытке Конохамару сказать Сакуре, что у той нет сисек и она похожа на парня — с тем же закономерным результатом. Вот только прегрешения Саске были намного, намного больше, а сама Цунаде — намного, намного страшнее Сакуры, даже в худшем из своих настроений. На текущий момент Цунаде не представляла опасности, но Цукуёми не продлится вечно, а значит, стоит ей выйти из гендзюцу, как повторятся все те побои, что он уже получил. И не факт, что Проклятая Печать, Сусаноо и Камень Гелель окажутся достаточной защитой, чтобы спасти ему жизнь. И даже если Саске выживет, то глупо ожидать, что в будущем не понадобятся её услуги, как медика.
Из этого следовал единственный вывод: как бы ни хотелось, ситуацию разрядить следует прямо сейчас, пока Саске находится в выгодной позиции. Он вздохнул, подошёл к Цунаде, которая всё так же открывала рот, извергая водопады неслышимых ругательств, и поднял руку, подавая знак «внимание».
— Цунаде-сама, всё, что произошло — это какое-то недоразумение! Ни одно из моих действий не было преднамеренным, а за все свои ошибки я с лихвой только что заплатил. Давайте поговорим, как взрослые люди, как товарищи по оружию, и как шиноби Листа! Кивните, если согласны.
Цунаде кивнула. Саске пожелал, чтобы звук проходил в обе стороны.
— Теперь мы можем поговорить!
— Ах ты маленький красноглазый ублю…
Следуя его желанию, звук тут же пропал. Учиха с обидой взглянул на Цунаде и осуждающе покачал головой. Та вздохнула и вновь кивнула. Саске снова «включил» звук.
— Саске-кун, — мягким бархатным голосом сказал Цунаде. — Мне немножечко неудобно, не хочешь ли ты меня на секундочку освободить?
— Цунаде-сама! — укоризненно ответил он.
— Ну, попытаться стоило! — ничуть не смутилась Цунаде. — Ладно, теперь рассказывай. Зачем ты это сделал? И как планируешь выжить в дальнейшем?
Саске вздохнул.
— Это была случайность. Самая случайная из случайных случайностей! И во всём виноваты вы!
Как рассказывали на уроках тактики, зачастую непрерывная атака является одной из лучших форм защиты.
— Я? — опешила Цунаде.
— Да, вы. Кто сказал мне активировать додзюцу?
— Только для того, чтобы проверить твои показатели! Я же не знала, что ты… Стоп! Откуда у тебя Мангекё?
— Это глаза моего отца!
— Но я не слышала, чтобы Шаринган Фугаку эволюционировал!
— Как и я. Но вы прекрасно знаете об условиях этой эволюции.
— Нужно потерять того, кого ты любишь… — прошептала она.
— Итачи убил маму у него на глазах, — подтвердил Саске.
— Я не могла и подумать…
— Как не мог подумать и я. Так что давайте считать это простым, ни на что не повлиявшим недоразумением! Именно по вашей просьбе я активировал Мангекё Шаринган, а Цукуёми было последним дзюцу, которое я использовал. Поэтому всё получилось абсолютно случайно.
— Ага, случайно. И ещё ты совершенно случайно меня раздел, маленький извращённый гадёныш!
Саске поморщился. Как с этими женщинами трудно! Какие они… как там говорил Шикамару? Проблемные!
— Цунаде-сама, вы медик не из последних. Вы знаете, что мне четырнадцать лет, и я нахожусь в пубертатном периоде. Чего вы ожидали, постоянно заставляя меня наблюдать ваши большие… — Саске покраснел.
Цунаде ничуть не смутилась.
— Ты — шиноби! А шиноби должен контролировать не только себя, но и свои дзюцу!
— Вы тоже шиноби. А шиноби не должен нападать на своего боевого товарища! Особенно если он старше в четыре раза … — Саске почувствовал внезапную опасность, словно над его шеей вознёсся клинок палача, поэтому сориентировался мгновенно, — …по званию!
Лютая ярость мелькнула в бордовых глазах Цунаде лишь на секунду, а затем пропала.
— Я ещё лишь чунин! А вы не просто высокоранговый шиноби! Вы руководите всей медициной деревни! И если бы не Цукуёми, я был бы уже мёртв! Цунаде-сама, я не имею права вас отчитывать, но вы должны сдерживаться хоть иногда!
— Сдержанность никогда не была моей сильной стороной, — беззаботно ответила Цунаде. — Ну что, ты меня отпустишь?
— Если вы пообещаете держать себя в руках и не пытаться меня убить.
— Ладно, — ответила она и понизила голос, — подожду до выхода.
— Что вы сказали? — переспросил Саске.
— Говорю, не забудь позаботиться о моей одежде!
Саске кивнул. Он на мгновение сконцентрировался, и земляные оковы опали. Цунаде сделала пару шагов вперёд, и Саске напрягся, ожидая атаки. Но её не последовало. Цунаде опустила взгляд, осматривая свой наряд.
— Учиха Саске, ты серьёзно?
Саске, глядя на самую опасную женщину изо всех, которых он встречал в жизни, покраснел. Он вновь сосредоточился, по телу Цунаде пробежала волна, сменяя не оставляющий никакого простора воображению костюм Зелёного Зверя её привычным одеянием.
