Четыре взмаха онемевшей кистью и пожар сошел на нет. Красносапожный отчаянно выругался и бросил в сторону кустов подобранный на дороге камень. Как он и предполагал булыжник вспыхнул и разлетелся в пыль, стоило ему только приблизиться к эпицентру чёрного огня.

– Гнилые портянки, зачем было стрелять! – страдальчески воскликнул Аурр.

– Ну, а что оставалось? – неуверенно пожала плечами Астрис.

– Молчать! – строго шикнул барон. В общей кажущейся тишине выписывали скрипучие виражи неясные злобные звуки. Именно злобные, хоть и невидимые они источали негодование и опасность.

– М—милорд это…

– Всем замолчать и ничего не делать, – в голосе барона слышалось слишком много показного командирского превосходства, но путники, тем не менее, прислушались и отложили желание прибить капризного лорда здесь и сейчасна ближайшее потом. – Астрис, приготовься на счёт три фаланговое кольцо! Рей, последние боги, – Ремир скорчил ужасную уничижительную гримасу: – просто отойди в сторону!

Воздух вокруг затрещал, точно выказывая яростное желание немедленно разорваться скопами безумных искр. Лицо барона стало непроницаемо серьёзным, а подошвы его ботинок на полпальца приподнялись над землей. Аурр был готов поклясться, что в эту странную минуту образ лорда раздвоился, подобно паре смутных отражений на оконном стекле. В сотый, раз проклиная на редкостьприставучее похмелье, проводник яростно зажмурился и инстинктивно потянулся к мечу, которого на месте, конечно же, не оказалось. Любимый меч остался где—то там, далеко—о. Ох, как же ему ненавистна собственная опрометчивость! Барон тем временем успел досчитать до трёх, и что—то неистовое охватило весь лес. Деревья жалобно зашумели, зашелестели кронами, перепуганные птицы окаменели на бушующих ветках, в небе мелькнул драконий хвост, и всё тотчас прекратилось, свернувшись искрящимся бирюзовым вихрем. Барон вновь подхватил камень земли и, что—то шепнув в ладонь, запустил его в сторону чащи. Ничего.

Интерлюдия третья

Глупые желания

Мне было слишком страшно просто отпустить и послать к Зюту этот истраченный, ушедший мир. Дни катились, точно тяжёлые валуны с обрыва, гремя, пыля и круша всё кругом. А я стояла и нюхала эту треклятую пыль! Зачем? Зачем…

Под ногами хрустели ветки. Почему этот сухой треск так напоминает мне ломающиеся кости? Битвы… Битвы. Мечики… Эта война меня никогда не отпустит. Ей вот проще, у неё есть этот блондинчик и я, и сила, в конце концов! Нет. Даже не думай завидовать, не думай! Ещё одна ветка. Хрусть. Нога предательски поехала, я выругалась и снова чуть не упала. Проклятье!

Всё опять неправильно, всё опять не так. Чёртов ворон! Подарите мне кто—нибудь арбалет. Прошу…

Невысказанная, малодушная мольба так и осталась висеть вне жизни, вне времени. Пусть так. Так даже лучше.

Почему я боюсь? Почему закрываю лицо? Мне же хватило духа вытащить её из той таверны, хватило мудрости покинуть поле боя (мудрости ли?), хватило наглости умыкнуть доспех. Почему тогда не хватает воли отпустить прошлое к чертям?

Дорога закончится, и… и я уйду?

….Кто—нибудь подарите арбалет!

Додумать я не успела – грянул выстрел. Подумать только, боги услышали меня. Сейчас прямо лопну от смеха!

***

– Художник,– из—занакренившейся повозки выглянул несколько потрепанный незнакомец, крайне неопределённого вида. С одной стороны он неоспоримо здесь находился, но с другой однозначно сказать о нём хоть что—нибудь просто не представлялось возможным. Нельзя было с уверенностью утверждать, сколько ему лет: тридцать, шестьдесят или сто восемьдесят четыре, с таким же успехом можно было попытаться угадать возраст растущей на поляне березы, ну дерево и дерево белое в черную полоску, не рубить же его ради подсчета колец. Кстати, пол незнакомца тоже был под вопросом, причём под довольно солидным вопросом. Короткие жесткие кудрявые волосы какого—то неопределённо—темноватого оттенка выбивались из—под деревенской соломенной шляпы с пожёванными полями, из одежды – песочный балахон, наглухо заляпанный краской, да широкие штопанные на коленях штаны, всё это подпоясано синим руническим ремнём, на который незнакомец ухитрился пришить две солидные сумки—кошеля, и нужны они ему явно не для денег. Человек добродушно кивнул путникам, как бы ожидая от них чего—то.

– Я Астрис, – не совсем уверенно подала голос бирюзово—волосая мечница.– Вы в порядке? Вам помочь? Я лекарь…– девушка порывисто подалась вперёд, судорожно ощупывая свою маленькую заплечную сумку на предмет затерявшейся в её глубинах аптечки.

– Не стоит, право. Со мной всё хорошо. Чего не скажешь об этой колымаге, – незнакомец печально взглянул на оставшиеся от повозки деревянные обломки.– Оно и так держалась на соплях небесных, а теперь… эм… Яшка? – Заслышав своё имя, осёл, наконец, перестал трясти ушами и посмотрел на хозяина. – Отойди—ка, отойди, – незнакомец ласково постучал ишака по бочку, приглашая отодвинуться. – Удивительная животина: может неделю без продыху скакать по горам, но стоит остановиться хоть на пару минуточек – с места больше не сдвинешь. Яшка, прекрати! – осёл принялся жевать какой—то свёрток, откатившийся с повозки, за что и был награждён пинком. – Эм… А вы господа, как вас звать—величать? Да куда путь держите? Не заблудились часом? Могу дорогу указать?

– Раймонд из Торминского графства, травник, – Рей вышел из оцепенения ровно настолько, чтобы пожать Художнику руку, – Но лучше просто Рей.

– И графство тоже лучше отложить на потом? – осведомился художник. Блондинчик неопределённо мотнул головой.

– Аурр, проводник, – недовольно буркнул тот, – И дорогу, думаю, мы всё же отыщем.

– Барон, – скупо отозвался Ремир, – хозяин этой смутной компании,—огненный лорд одёрнул плащ и вперил просто сияющий спокойствием и любезностью взгляд на незнакомца.– Нам, безусловно, очень приятно ваше участие, но всё же позвольте оставить ваши вопросы не отвеченными, – резво отчеканил барон. Казалось, у него в запасе имелся целый сборник фраз и интонаций под любой случай. —Куда мы направляемся – нам известно, как и известно, что на пустынных дорогах Тупикового тракта одинокие путники являют собой особую редкость,– говорил он и говорил, без вдохов и запинок, – но всё же и им едва лиудастся сравниться с тем, кто растревожил морических стражей. При всём своем желании, а оно, уж поверьте, у меня имеется, вообразить, кто вы и чем прогневали самых искусных наёмников двух миров, не могу, – внешнее спокойствие трещало, точно старая шпаклёвка, обнажаю сухую ярость, клокочущую в древесно—карих глазах барона.

Путники тревожно переглянулись. Перед ними подпирал развалившуюся в корявые щепки повозку нескладный странник, угодивший в беду, но это не значит, совсем не значит, что больше бед никому не светит. Морические стражи были злом куда более древним, искусным и непреклонным, чем даже безжалостные гривеньщики. Последние—то хотя бы были людьми, ну исключительно в биологическом смысле точно. А стражи, говорят, ещё до начала веков служили богам, тёмным богам. Морические стражи были единственной грозной байкой, которой верили даже последние скептики—Ремиры.

– У каждого имеются свои тайны, милорд. Вам ли не знать? – просто отозвался Художник,– Я несколько лет работал при дворе в пятом Высшем городе, и служба моя завершилась одной мрачной историей. У герцога из—под носа вынесли храмовый алтарь, стоимостью тринадцать тысяч златосветныхлирр. Думаю, без его светлости не обошлось, – незнакомец радушно улыбнулся и взялся прилаживать обратно уцелевшее колесо.

– Морические стражи! – озадаченно воскликнул Рей. – Вы в ужасной опасности. Позвольте, позвольте! – блондинчик подступился к повозке, —Аурр, помогите мне её приподнять. Да, так будет значительно лучше. Думаю, часа за два управимся.

– Зютовы тапки! – выругался проводник, получив доской по колену.