– Не знаю…

– Грибы вы выбросили, а провизия нам нужна.

– Какая проницательность! – будто и так неясно. – Здесь есть поблизости город или деревня? – Полупустой кошелёк с трудом нащупывается на поясе. Делать всё равно нечего, сберечь пару монет грибами не удалось. Остаётся надеяться, что нам всё—таки хватит. Сапоги вязнут во мху.

– Нет. Хотя… Да, имеется. Километров пять вдоль реки по тракту. Вам под силу вытерпеть моё общество столько? – Аурр растягивает последнее слово. Под скулой у него расползся внушительный синяк, видимо рукоятью задела.

– С немыслимым трудом, – цежу сквозь зубы и невольно улыбаюсь.

Неподалёку шумит, подмывая скалистый брег, река, широкая, бурная, бирюзовая. Кипящий жидкий лёд шлифует огромные валуны. Мы идём, бредём в тишине, нервно поглядываем по сторонам. В голове ворочаются тяжёлые хмурые мысли. Зачем, куда и как? Серая льняная рубашка, заправлена в коричневые кожаные штаны, будто охотника обокрала. Выгляжу я как мальчонка, дурной такой и лохматый. Предводитель беглецов, а мне нравится эта роль, романтично, точно книжку приключенческую читаю про герцогов, разбойников и сладких принцесс. Чур, принцессой у нас будет Яшка, от прекрасных дев в романах вреда обычно не меньше.

Завязаю в тревожных мыслях как во мху. Не стоило являться к проводнику при полном параде. Латы в принципе надо было бы спрятать подальше. Молчание, купленное звоном монет, конечно, дело хорошее, но полное неведением в нашем случае весьма предпочтительней. Кто его знает этого проводника? То пьяница—пьяницей, то мечом машет искусно и с лесом не дружит. Подозрительно, однако. А мы: приятно познакомиться – царские гвардейцы! Как бы чего дурного не вышло.

А вдруг я ошиблась, втянув Астрис в это путешествие? Может, этой благословенной страны и на свете нет? Только терять свои жизни в затхлой таверне тоже не дело, и на поклон к царю—самозванцу я её не пущу! И сама не пойду. Жаль нельзя взять и пролистать жизнь, точно книгу, подсмотрев концовку. Как там финал? Кто победил, наши? И затем, вооружившись твёрдой уверенностью, топать по дороге бытия. Топать, правда, всё равно приходиться, в деревню за едой, в компании обиженного Аурра.

***

Деревня встретила нас обильным ароматом свежих коровьих лепёшек. Боги, как же я соскучилась по Брумвальду.Низкие, крепко—собранные домики громоздились по предгорьям, заезжая друг на друга,. Улицы резко взлетали вверх. Размеченные низкими, вероятно, противокоровьими заборчиками огороды уходили в бесконечность ровными капустными грядками. Зато ворота у домиков тянули на произведения архитектурного искусства. Ни разу не повторившись, они просто поражали своей замысловатостью и высотой. Кое—где заборы оказывались значительно выше, да в прочем, и крепче самих домиков. Маленькие окошки, обрамлены деревянными ставнями и ни одно не выходит на улицу: во двор, в огород – да, к пешеходам – ни разу. И последняя странность – калитки сих роскошных ворот приоткрыты.

***

– Не больно—то вы, милорд, прошу прощения за прямолинейность, похожи на огненного барона. Огня боитесь, с лесом ладите, в механике разбираетесь.

Сломанный замок последний раз скрипнул, ударился о дощатую дверь и упал. Пёстрая курица резко сменила маршрут, даже ни разу ни кудахнув. Мне бы её выдержку. Подумаешь, железка упала! Она и не такое видала.

– А ты на проводника тоже плоховато тянешь. Где должен быть сведущ – промахиваешься, а где не надо – умён изрядно.

Аурр беспомощно пожал плечами. Вот и поговорили.

– Может они ушли уже?

Мы замолчали. Внизу на насесте кудахтали и возились куры. Собачий лай стих. Проводник вопросительно посмотрел в мою сторону. Возможно, мне показалось, в этом сарае темно, как… ну, очень темно, но он, нет… выдумки, ни на кого он не похож! Увы, собаки никуда не делись —это так маленькая передышка.

– Зют! Треклятые псины! – я грязно и, что скрывать, глупо выругалась в темноту. – Как твоя нога?

– Пойдёт, он только штанину порвал. Зря мы в коровник сунулись, – Аурр перестал тереть лодыжку. Послышался треск разрываемой брючины. – Я так скоро без одежды останусь!Надо было в них колбасой запустить.

– А у тебя, что колбаса есть?

– Ну, вы же маг, милорд? – почти неподдельно изумился проводник. Я нервно хохотнула. Почти верю.

– Если бы я умел призывать колбасу из воздуха, мы бы с тобой здесь не торчали.

За такую магию я бы многое отдала, сегодня точно. Аурр оказался заметно разочарован. К сожалению, подобное «великое» разочарование настигает всех. Нет, перемещаться ни во времени, ни в пространстве нельзя. Теоретически можно, практически – не получается. Нет, создавать предметы из ничего тоже нельзя. Нет, луна в сыр не превращается, как и мышь в крокодила. Преобразуется только что—то во что—то подобное. Двигать предметы можно, костёр без спичек тоже разжигается. Разумом чужим манипулировать – возможно, неэтично – да, но речь же не о том? А вот колбаса просто так не появляется, увы. Можно её откуда—нибудь украсть, но для этого нужно знать точное место. Не знаете – сидите в курятнике, пока собаки не уйдут.

– А прогнать их как—нибудь с помощью магии можно? Это ж просто собаки, а вы огненный барон—избавитель!

Подтрунивает и об избавителе вспомнил!

– Ага, у меня ещё и нож есть. Но они же живые, я… я не хочу им вредить…

Проводник что—то хмыкнул в ответ, то ли одобрительно, то ли смеясь.

Тишина. Он злится, я злюсь. Не так сильно, как утром, не так глупо, но тяжело. Я виновата. Зачем было вообще обижать его, задирать? Мне так понравилось быть Ремиром! Забыть былую беспомощность, забыть поражение, прошлое… Выкинуть, как деревянную игрушку, намалевав взамен уродливое лицо на картонке. Зачем чинить, если можно…       «Зют!» – я выругалась и, испугавшись собственного голоса, схватилась за грязную доску. Доска закачалась. Не хватало ещё упасть отсюда… прямо на курицу.

– Прости…

– Милорд?

Сколько радости! Сколько удивления! Аж, тошно. Какая, однако, неожиданность, я умею извиняться!

– Прощаю, – совершенно серьёзно произнёс проводник. Вот и мой черёд удивляться. – Но для начала хочу вас выслушать.

– Я вообще—то не любитель рассказывать грустные истории в курятнике.

– Что? Мы разве в кольской трагедии? Просто признайте, что вы идиот, и покончим с этим!

– Очень мило. Не перестаю удивляться твоему такту!

– Я жду.

Что? Ждёт он! Я показательно хмыкнула. Ну, жди.

– Хорошо, – чем быстрее я покончу с этим, тем лучше. Тем более он прав. – Я идиот. Счастлив?

– Очень. У меня есть предложение, – Аурр задумчиво пощупал потолочную балку, – Ваши чары могут приподнять вон ту стену? – постучал и кивнул сам себе.Затем знатно взбудоражив куриную действительность, проводник протиснулся между насестов к противоположной стене. – Она частично из какой—то цельной фанеры. Если фанеру выбить, мы выйдем с другой стороны. Ломать не хочется…

– Могут, – действительно, фанера.

Не без труда мы выбрались наружу. Задняя стена курятника выходила в хозяйский огород. Рядышком стояли прислонённые к дощатому забору разномастные грабли, лопаты и тяпки. Было видно инструмент рабочий и добрый. Ими часто пользовались и пользовались с умом. Всё чистое, без комьев земли и налипшей травы, над инструментами прямо к забору прибит козырёк. Сам огородик не велик, но вычищен и облагорожен. Пара аккуратных яблоневых деревьев, грядки с морковью, наливающиеся последним теплом оранжевые тыквы и праздно разгуливающий козёл с верёвкой на шеи, видимо, отвязался откуда—то. Фанера послушно легла на место.

– Это что вы тут делаете?! – послышался старушечий голос.Зют! Бежать поздно. Что мы можем делать в чужом огороде?

– От собак прячемся, – выдавила я с трудом, чувствуя привкус затухающего страха. Из—за яблоньки на нас настороженно смотрела низенькая старушка с тяпкой в руках.

– От собак? – недоверчиво переспросила старуха, подбираясь поближе. Пожалуй, она без труда может треснуть нас этой тяпкой.