Еще за то не любил Ака Ака Тары- Яха, что действительно считал его ровней себе, самым лучшим из известных ему шиманов, лучше всех, которыми владеет Ака Ака, вместе взятых. И при этом он на самом деле свободен. Никогда не удавалось князцу накинуть на него, как на других, свои невидимые арканы- чуоты, более того, зловредный шиман вообще обычно отказывался иметь какие- либо дела с Акой Акой. Смеет его игнорировать, а князец и поделать ничего не может.

И вот сейчас- поди-ка ты- исключение.

А еще Тары- Ях, как известно, весьма дружелюбно относился к подлому злодею, которого сейчас разыскивают, что тоже важно.

Но теперь шиман здесь, что бы его ни привело, явился лично, и Ака Ака готов был внимательно и с уважением выслушать.

– Ну вот, теперь я сыт, – произнес Тары- Ях, едва притронувшись к угощению. – Можно и о деле.

Он вытер пальцы и в красноватом полумраке внимательно посмотрел на князца, отчего тот почувствовал себя крайне неуютно.

– Ты удивляешься, зачем я пришел.

Он помолчал, потом вдруг повернулся к Оллону и обратился к нему:

– Быть может, ты знаешь, зачем я пришел? Говорят, ты великий, знаменитый шиман, и воистину велика твоя слава. Недавно ты совершил сложный обряд, достойный такого большого шимана. Скажи, зачем я пришел?

Отчего-то Оллон съежился на своей шкуре, заметались его глаза. Тары- Ях спокойно, выжидающе смотрел на него. Ака Ака тоже взглянул, как бы говоря: ну-ка, покажи ему! Ты ведь мой лучший шиман!

Оллон уже проклинал решение задержаться в гостях. С другой стороны, он действительно считал себя великим шиманом и, хотя обнаружил вдруг, что не имеет ни малейшего понятия, зачем пришел Тары- Ях, все же не мог ударить в грязь лицом. Он помедлил в раздумье, потом выпрямился со всем достоинством и отвечал:

– Какая-то недобрая тень набежала на мои глаза. Думаю, это неспроста.

– Само собой, – улыбнулся Тары- Ях и кивнул.

– Думается мне, здесь собираются злые духи, – угрюмо и многозначительно молвил Оллон.

Тары- Ях снова кивнул, с еще большим удовлетворением.

– Может быть, Оллон, может быть.

Вдруг он поднялся.

– Ну ладно. Медлить больше нельзя. Придется разомкнуть уста и сказать то, что одна моя половина не желает произносить, а другая попросту дрожит в великом страхе. Я пришел, Ака Ака, чтобы сказать правду.

– Какую правду? – князец заметно напрягся.

– О деле, которое ты нынче считаешь самым важным. О поимке беглеца.

– Что? Ты? Пришел сказать мне?

– Тихо. Лучше слушай меня. Ты отправил своих людей к Тарве, как сказал тебе Оллон. И напрасно. Кыртак и Акар действительно в тех местах, но того, кого ты ищешь, там нет. Оллон- могучий шиман, но на этот раз духи обманули, перехитрили его.

Ака Ака почесал голову.

– Ты же его другом был! Неужто стану тебе верить?

– Правильно, – встрял Оллон, которому возмущение придало сил. – Духи обманули? Меня?!

– Молчите, – спокойно сказал Тары- Ях. – Ака Ака, ты знаешь, кто я. И ты мне веришь.

– Верю, – внезапно согласился князец, – хотя не представляю, какие у тебя причины. Пути шиманов мне неведомы. И… неужели ты даже скажешь мне, где он на самом деле скрывается?

– За этим я и пришел.

– Это ложь! – вскричал Оллон- Все ложь! Не слушай ничего, что он скажет! Я тебе указал верный путь, а он, понятно же, хочет сбить тебя со следа, ведь они друзья со злодеем!

– Где его искать? – спросил Ака Ака, не обращая внимание на беснующегося Оллона.

– На юге. Он забрался на Архатах и сейчас живет там. Отправь людей, вот его людей, – он указал на застывшего молодого воина, – и вскоре ты убедишься сам.

– Значит, ты встречался с ним, и он рассказал, куда направляется. Но я не пойму, почему ты?..

– Нет, Ака Ака. Я уже давно его не видел. Но я знаю. А что касается предательства… этот груз навсегда останется со мной. Но так нужно, и это не моя воля. Беглец должен встретиться с твоими людьми, и они толкнут его на новый путь. И грядут в нескором еще будущем великие изменения. Того будущего я боюсь, но вот сам иду ему навстречу. Так предопределено. Все мне открылось.

– Ничего не понял, – моргнул Ака Ака.

Тары- Ях печально улыбнулся.

– Ты правильно сказал, что неведомы пути шиманов. Даже Хот не знает путей шимана. Я сейчас здесь и сказал тебе истинную правду. И ты знаешь, что я не соврал. Считай, Ака Ака, что духи заставили меня пойти на это.

– Да-а, – протянул князец, – теперь понимаю. Справедливость должна быть. Духи все знают. Тебя- подумать только! – тебя послали донести до меня правду!

– Да, наверное, все так, как ты сказал, – со странной улыбкой произнес шиман.

– Не слушай Тары- Яха! – вскричал Оллон- Он все наврал! Заставил поверить!

– Значит, Архатах?

– Архатах.

– Будь ты проклят, Тары- Ях! Вот я тебя испепелю!

– А? Что, шиман Оллон? Ты предлагаешь мне поединок? Будем биться по-шимански? Знай же, я прямо сейчас могу лишить тебя всей твоей силы, сколько бы ее ни было. Поединок?

Оллон растерялся, поняв, что перегнул- не готов он к поединку, боялся, попросту говоря.

Своего шимана спас Ака Ака.

– Перестаньте. Вы оба- великие шиманы. У нас одно дело. Зачем ссориться? Великий шиман Оллон, я хочу, чтобы ты все проверил. Может, правда злые духи набросили на тебя тень, пытаются обмануть, боясь твоей истинной силы. Но ты, конечно, сможешь их прогнать и все узнать. Соверши обряд и сбрось тень. Я полагаюсь на твои слова.

– Посмотрим, – скрипнул зубами Оллон и с достоинством, но стремительно выметнулся наружу со словами: – Но я немедленно уезжаю к себе.

Тары- Ях с улыбкой посмотрел ему вслед, а князец задумчиво произнес:

– Ничего, ничего, он скоро отойдет.

Шиман сказал:

– Я тоже ухожу. Правду я донес до твоих ушей, теперь думай, – он двинулся к выходу, у самого полога остановился, обернулся. – Да, кстати, Ака Ака… отпусти Тыкеля. И Тынюра, и Чуру. Ты напрасно их держишь. Мне пора, прощай.

И столь же внезапно исчез шиман, как и появился. Что-то в тоне последних его слов не понравилось Аке Аке. Настолько, что пот прошиб.

– Отпущу, – произнес он похолодевшими губами, обращаясь к закрытому пологу. – Действительно, зачем они мне. Пускай убираются.

Аку Аку вдруг передернуло, он провел рукой по лицу, отгоняя наваждение, потом запустил пятерню в блюдо с мясом.

– Отец мой, ты поверил ему? – спросил воин, все это время молчавший.

Ака Ака медлил с ответом, задумчиво глядя в огонь. А что сказать? Он и вправду поверил.

Воин присел рядом; Ака Ака наконец повернул голову и сказал:

– Поверил- не поверил, значения не имеет. Что изменилось? Люди к Тарве уже отбыли. Пускай уже проверят. Может, Оллон сказал правду- обряд-то хорош был. А может, прав Тары- Ях.

– Или это какая-то ловушка, нет?

– Не знаю. Не думаю. В любом случае, стоит проверить и Архатах.

– Дозволь мне, отец. Не подведу.

– Я тебе верю больше всех. Если бы ты не отсутствовал, ты бы отправился к Тарве.

– А вдруг это и к лучшему? Если он на Архатахе…

– Надеюсь.

– Верь мне, отец. Ничто меня с ним не связывает и не связывало никогда. Только тебе я предан. Если он там, найду, притащу, брошу к твоим ногам. Никакой пощады, только ненависть в моем сердце.

– Нисколько не сомневаюсь в тебе. Теперь я почти спокоен, зная, что дело в твоих руках. Что ж, бери своих людей и отправляйся в путь, как только будешь готов.

– Я готов в любой момент, отец мой.

– Тогда завтра. Удачи тебе, Саин. Духи за нас, и они тебе помогут. Поймай негодного Руоля.

– Скоро ты его увидишь, – сказал Саин, с почтением склоняя черноволосую голову на богатырских плечах, – посаженного на цепь.

Князец и воин кивнули друг другу.

Морозным выдался день, но безветренным. Небо очистилось после тяжелых снеговых туч, застывший воздух был колюч и прозрачен.

Немолодые, устало сутулящиеся, стояли рядом Тынюр и Чуру- бездетные супруги, бывшие работники Аки Аки. Тынюр в свое время был пастухом- пас тучные стада князца, а в последнее время нанимался разнорабочим, но в постоянных калутах не числился и жил всегда за стойбищем, отдельно.