– Ты! – воскликнула она нервно- высоким, дрожащим от кипящих страстей голосом. – Мерзавец!

И закатила ему звонкую пощечину.

Секунду Руоль стоял потерянно, лампа дрожала в его руке. Затем открыл рот, но так и не нашелся с ответом.

Внезапно из комнаты раздался громкий, рычащий, властный голос:

– Что там такое происходит, к обитателям огня?!

И дверь окончательно распахнулась мощным рывком руки. Руоль увидел здоровенного мужика, мускулистого, с широченной грудью, светлобородого, с гневно сдвинутыми бровями под шапкой спутанных волос и пронзительными темными глазами на широком, угловатом и смуглом лице. Был человек лет на десять постарше Руоля, на пару голов повыше и вообще раза в два поздоровее, но не это потрясло того. Черные глаза Руоля встретились с почти черными глазами светлобородого. И оба узнали друг друга.

– Пресветлый! – ахнул Руоль.

Гость нервно улыбнулся, бросил взгляд на неподвижную Шиму, что исподлобья сверлила глазами мужа.

– О, Руоль!.. Здравствуй. Извини, я тут… – и раздетый Савош Луа- Пресветлый князь Великой Средней- города городов Поднебесного Хребта виновато улыбнулся и ретировался обратно в комнату. Шима мгновенно захлопнула за ним дверь и встала так, что словно бы закрыла дорогу грудью.

Руоль готов был упасть спиной на тяжелую занавесь, провалиться сквозь нее, и она колыхалась позади как темный омут.

– Мерзавец! – повторила боярыня Шима Има Шалторгис- Как ты посмел?

– Князь? – пробормотал потрясенный Руоль, жутко глядя на нее. – В моем доме?

– В его доме! – Шима запрокинула голову, смеясь. – Конечно! Боярин Руоль Шал!

Неожиданно она подалась вперед, и Руоль увидел что-то новое в ее взгляде.

– Если хочешь знать, – почти прошептала она, – это все ради тебя… ради нас…

Последние слова и этот взгляд настолько озадачили Руоля, что он, не зная, как реагировать, безмолвно улыбнулся, развернулся и пошел сквозь занавесь. Голова была тяжелой, но при этом казалась на удивление пустой.

Вошел в свой кабинет- простую квадратную комнату с десятками книг на полках, – поставил лампу на массивный стол, сел на диванчик и задумался.

Несколько лет назад Димбуэфер Мит привез его в этот край. Показать жизнь. Что ж, он ее посмотрел. Но ведь и жалеть, вроде бы, не о чем. Потому что уже трудно представить себя иным, без всего своего опыта и знаний, без всех этих прожитых дней.

Руоль провел рукой по затылку. Волосы короткие. Когда-то самолично отрезал косу вместе со своим прошлым- может быть, несколько демонстративно, но не строя из себя мученика. Славные герои древности, мужи его бывшего народа, верно, не перенесли бы такого позора, а он вот почти ничего и не почувствовал.

Нет, жалеть не о чем. Ты таков, каков есть, и там, где ты есть. Иначе не бывает.

Руоль еще помнил, как поначалу все смотрели на неведомого дикаря- северянина, как потешались, и как он сам всего пугался и ничего не понимал. Но Димбуэфер был фигурой, и без него бы ничего из сегодняшнего не было. Взял Руоля в долю в одном прибыльном деле, обучал, чему мог. Тот и сам со странным пылом тянулся к новым знаниям. Постепенно к нему привыкали и говорили уже не как о дикаре, а, возможно, с подачи того же Димбуэфера, как о выходце из богатого, знатного и правящего рода некого далекого народа.

Потом и вовсе Руоль стал не просто купцом, а боярином- купцом над купцами, правителем среди правителей. Влился в род Шал. В его последнюю, вчистую разоренную, угасающую ветвь.

Руоль подозревал, что и здесь не обошлось без доброго Димбуэфера, хотя, насколько помнится, не он свел его с Шимой Имой Шалторгис.

Эта женщина была на три года старше Руоля и умела быть умной и обольстительной, умела потрясать, ничего ей не стоило вскружить голову, и на мир она смотрела широко распахнутыми, честными, такими лучащимися теплом глазами. Одно время Руолю даже казалось, что он влюблен или может влюбиться. Такова была Шима. Но хотя бы она сделала Руоля чуть менее наивным, чем до встречи с ней.

Лампа горела на столе, создавая в комнате загадочный мрак; в ней не было особой необходимости: если открыть ставни, будет уже достаточно светло. С улицы доносились отдельные звуки, пока еще не слитые в единый гул. Хлопнула под окном дверь, и чьи-то шаги проскрипели по лестнице- кто-то из домашних вышел на двор покормить живность, принести воду или еще за чем-нибудь. Или это Савош Луа отправился восвояси со свидания.

Лампа почти догорела, но приятнее будет остаться в темноте, чем открывать ставни и впускать в комнату пыльный серый свет.

Надо бы поспать, подумал Руоль. Совсем чуть- чуть, просто подремать. Какие дела есть на сегодня? Хорошо, что письмо Димбуэферу вместе с Халимфиром набросали, остальное может и подождать. Да, прилечь, прямо здесь, на диванчике.

Руоль начал неловко, без помощи рук спихивать сапоги.

Неожиданно угасающее пламя в лампе колыхнулось, заставив пошевелиться множество теней, и на поверхность стола выпрыгнул маленький, красновато- мерцающий, похожий на уголек маленький человечек.

Руоль моргнул, нахмурился, немо уставился на него. Человечек горестно захлопал себя по бокам и воскликнул на языке луорветанов:

– Ох- хо! Как впал мой живот! Как я усох!

Руоль пошевелился. Человечек повернулся к нему.

– Луорветан! Почему не кормишь меня? Давно не ел я вкусное мясо, сладкий жир!

Руоль продолжал хмуриться, не сводя глаз с рассерженного духа огня.

– Что ты смотришь? – возмутился человечек, забегав по столу вокруг лампы. – Будешь меня кормить?

– Надо же, – прошептал Руоль.

– Корми меня. Ты же луорветан.

Руоль усмехнулся.

– Послушай! – голос духа сердито взвился. – Как у вас здесь говорят? «Они смотрят и не видят». Но ты смотришь и видишь. Подумай об этом. Даже сквозь свое неверие, сквозь все сомнения ты смог увидеть меня. Возможно ли тебе будет думать после этого, что я не существую?

Руоль хмыкнул, неожиданно остро почувствовав присутствие духа в своей собственной голове… и нигде больше.

– Смотри-ка, – сказал он, – как ты заговорил. Не оттого ли, что я сам вкладываю в тебя слова?

– Я существую! – от гнева человечек совсем покраснел. – Я по-настоящему!

– В моем сне, – кивнул Руоль со злой улыбкой.

– Не шути со мной! – вскричал дух, потрясая огненными кулачками.

– Заправлю я лампу, обещаю тебе. Или кто-нибудь заправит. В конце концов, не я лично всеми этими домашними делами занимаюсь.

– Гореть я могу на всем. А как же жертва от чистого сердца? Как же благодарность и уважение?

– Между прочим, не бесплатно ты тут горишь.

– Ух! Попомнишь еще у меня! Вот попомнишь!

– Исчезни, – сказал Руоль, подался вперед и загасил лампу.

Не было духа. Руоль лег на диванчике, поджав ноги. Закрыл глаза.

Все вокруг пробуждалось, шум снаружи нарастал, сквозь щели в ставнях пробивался блеклый свет. А Руоль уснул, и там, во тьме, к нему пришли его личные настоящие духи. Как когда-то.

Минус еще один день из жизни.

Еще в ту пору, когда старик Тынюр был пастухом и смотрел за несметными стадами князца Аки Аки, Руоль пошел к нему в помощники. Едва начав жить у Аки Аки, он считал себя уже достаточно взрослым и удивлялся, почему князец не доверил ему одному стеречь какое-нибудь стадо. Вскоре, однако, выяснилось, как мало в действительности знал Руоль в этой непростой науке. И то верно: сколько оронов было у бедного Урдаха? Да и жили они в основном охотой. А тут- целые стада. Впору растеряться, но чудаковатый и все же знающий свое дело Тынюр оказался хорошим учителем.

Все тепло они кочевали вместе со стадами, и Тынюр со своими неизменными шутками передавал мастерство юному помощнику. Руоль очень многое узнал об олья и сам становился более ловким и сноровистым. Ведь нужно резво бегать, набрасывая чуот на рога, кидая его так, чтобы он падал сверху раскрытой петлей и резко затягивался; нужно постоянно следить за стадами и отпугивать хищников. В общем, время впустую не прошло.