Он докладывал, Тирга слушала и задавала вопросы.

– Значит так, купчишки собрались и направились в тундру. Видно, пошла о нас слава. Большую охрану наняли.

– Выходит, не прекратили они?

– Ну да. Берут ценные шкуры, а дают что попало. Как не торговать? Никакие войны не помешают. Так это… потрясем их?

– Подожди-ка, – задумалась Тирга. – С одной стороны, конечно, дело нужное. Но понимаешь, Висул, местные уже привыкли. Полюбили муку, едят вкусные лепешки. Имеют неплохое холодное оружие, своих-то кузнецов у них нет. Если перекрыть это все… Но, с другой стороны, что нам мешает самим сбывать добычу?

– Одобряю. Но что если купцы прекратят?

– Ты же сам сказал. Я думаю, их даже мы не отпугнем. Ладно, приказываю: купцов отныне трепать. Наладить торговлю с местными- посмотрим, что из этого выйдет. Ну и… еще, Висул. Может обнаружиться, что живет в тундре некий князец, зовущийся Ака Ака. Да, именно так- Ака Ака. По возможности… я бы хотела, чтобы мне доложили. Наслышана, знаешь ли.

Дарходка хмыкнул: уж понятно, от кого наслышана.

…Цель есть цель, думает Тирга. Если цель разрушение, только оно тебе и остается. Даже если надеешься, что когда-нибудь будет созидание. Но ты уже всецело отдаешься разрушению.

Вот скачут, стуча копытами, бряцая железом, лихие отряды Тирги. И вот сама она- грозная дева- воительница в боевом шлеме.

А десять лет назад несутся по море другие грозные воины, и ведет их жестокосердный Саин в кожаном доспехе под шубой, сидя на мощном ороне. Все олья- боевые, самые выносливые, свирепые, быстроходные. А где-то позади тянутся нарты с переносными жилищами и со всем необходимым в дальнем походе скарбом.

Далек Архатах. И к нему стремятся посланные разгневанным князцом Акой Акой воины.

Ловить беглеца Руоля.

Руоль уверенно, но медленно шел через лес, пробираясь через сугробы, часто останавливаясь- не столько ради отдыха, а чтобы просто постоять в тишине, посмотреть вокруг. Все бело кругом. И черные деревья на белом фоне. И яркое синее небо за сетью, за сплетением их голых ветвей. Но природа готова проснуться, и воздух уже давно полнится предчувствием этого. Руоль смотрел и становился таким же спокойным, задумчивым, как и все вокруг. А постояв немного, шел дальше.

Это была пешая прогулка. Куюк и Лынта остались поедать лувикту неподалеку от пещеры. После трудного пути к Архатаху и далее вверх по его склонам, ороны в основном бездельничали, набирались сил, паслись где хотели, иной раз присоединяясь даже к не слишком пугливым местным уликам. Руоль знал, что в преддверии тепла ороны будут отлучаться порой на долгое время, но был спокоен: верные олья не бросят.

Лес кончился, перед Руолем возник довольно крутой подъем. Тяжело будет взбираться по снегу. И все же Руоль не отступил, полез на сопку. Один раз его сшибло поехавшим по сухой снежной крупе настом, но со второй попытки Руоль взобрался-таки наверх и там завалился в снег- восхождение отняло немало сил.

Потом он смотрел с высоты на безмолвный лес, сквозь который только что прошел, за ним виднелись другие склоны, но озеро с пещерой было скрыто от глаз. А повернувшись лицом на юг, Руоль понял, что здесь Архатах далеко не кончается. Впереди новый лес, новые отроги. Идти дальше?

Пойду, решил Руоль. Зря что ли шел? Тем более, благоразумно захватил с собой спальный мешок, запас еды. Сегодня назад не вернется. Тем ближе, тем больше узнает свой новый дом. А он, оказывается, огромен, впрочем, как и все на море, где пространства бесконечны и само время безбрежно.

…К вечеру Руоль прошел еще значительное расстояние и, кажется, достиг цели своего пути. Он сейчас был на самой высокой границе Архатаха и видел отсюда Турган Туас. Все еще далекий, мрачный, темный. С трудом усталый Руоль оторвал от него взгляд.

Архатах от этого места начинал понижаться, но не так резко, как с северной стороны. Здесь он шел вниз постепенными скатами, увалами, ступенями, поросшими лесом, и тянулся еще далеко, пока, почти незаметно, не сливался с равниной. Руоль решил, что дальше идти смысла нет.

Тревожное это, недоброе зрелище- Турган Туас на горизонте, и все же, Руоль наконец был удовлетворен. С таким чувством он и стал готовиться на ночлег.

И вдруг что-то блеснуло вдали.

Руоль поднял глаза и увидел внизу, гораздо дальше на юг, на одном из спусков, только что появившийся свет пламени в сгущающихся сумерках. Далеко, но недостаточно далеко. И главное, здесь, на Архатахе.

Костер разгорался, становился сильнее выше… кажется, кто-то там поджег целое дерево. Но кто? Охотник, забравшийся в эти безлюдные, но богатые на добычу края? И может быть, не один охотник?

Об этом думал Руоль, неподвижно стоя между огромным валуном и могучим деревом, и на лицо его легла тревога, а сердце неистово колотилось.

В сущности, он не так много знает об этих местах. Почему бы там кому-нибудь не жить?

Руоль хлопнул себя по бокам. Что мне до них? И отвернулся.

И все-таки продолжало скакать сердце в великом волнении, и здесь, уже почти совсем в ночи, Руоль явственно ощутил, познал свое одиночество. Один, затерянный в темноте… будет пытаться уснуть, и опять придут духи.

Руоль понял, что сегодня спать не ляжет. Пойдет туда, на свет далекого костра. И духи отступят.

– Хочу узнать, кто там, – сказал он себе вслух. – Неужто испугаюсь? Что мне, всю жизнь прятаться? Пойду и посмотрю.

С этими словами Руоль снова собрался в путь и почти поехал, поскользил вниз по склону, а далее шел то поднимаясь наверх, то съезжая вниз, застревая в снегу, выбираясь из него- все дальше на юг, все ниже.

А вокруг Руоля теперь были пологие ступени открытых голых пространств, которые неожиданно превращались чуть ли не в ущелья с крутыми стенами. Все это, и ночь. Ночь и снег.

Все мышцы Руоля гудели, но он упрямо продолжал идти вперед, карабкался, застывал ненадолго, устало обнимая стволы деревьев.

К середине ночи он добрался до места, вскарабкался на последний подъем. К тому времени ему уже казалось, что он сбился с пути, оставил костер где-то в стороне, если не позади. Но вот Руоль увидел свет между деревьями, и все чувства его вновь обострились. Он стал бесшумно, как истинный охотник, подкрадываться. И увидел уже почти прогоревший костер, а рядом одинокого, поникшего человека, закутанного в шубу, неподвижно сидящего спиной к Руолю, очевидно, дремлющего.

Тогда Руоль решил больше не таиться, вышел из-за деревьев и громко сказал:

– Арад-би, друг- человек! Дозволь обогреться у твоего огня.

Незнакомец сильно вздрогнул, чуть ли не подскочил на месте.

– Что? Кто здесь? – вскричал он, рывком оборачиваясь на звук.

И это был не язык луорветанов… а повернувшийся лицом незнакомец…

– Высокий!

Далеко на востоке моры есть местность, называемая Тарвой. За речкой Арын, что значит «вода», раскинулась холмистая равнина, переходящая в сопки, – это и есть Тарва. А еще дальше на восток протянулся край многочисленных озер, а за ними- большой прямоствольный лес. Но речь о Тарве. Куда князец Ака Ака отправил своих воинов. Вел отряд некий калут по имени Тюмят- весьма значительная фигура при Аке Аке. Известно, что он доводился каким-то родственником самому Улькану, а еще был исключительно предан хозяину, своему князцу. Оттого пылал к Руолю ненавистью сравнимой с ненавистью самого Аки Аки. Оттого так ретиво вел свой отряд и желал, мечтал увидеть Руоля униженным. И смотрел Тюмят на свои грубые руки, представляя, как они будут душить ненавистного выродка, как сломают его хребет, как вырвут его черную печень.

Шиман Оллон указал на Тарву, князец Ака Ака послал свой гнев, свою волю, а Тюмят и есть этот гнев.

Задолго до того, как воины Саина достигли Архатаха, Тюмят и его отряд вступили на местность Тарву. Здесь предстоял поиск, но кто укроется от опытных следопытов.

И там, на одной из сопок, сидели два охотника- Кыртак и Акар. Отдыхали после удачной охоты, ни о чем не ведали.