– Болит? – спросила Альбина Петровна, чуть касаясь живота Инны.

Инна взяла ее руку и положила себе на сердце, тут, мол, болит. Подбородок Альбины Петровны задрожал, и она стала ободряюще гладить руку Инны:

– Ничего, дорогая, ты молодая и сильная. Природа и медицина творят чудеса. Все у тебя будет хорошо, я это чувствую.

Инна все две недели молчала. В день выписки сказала Кире:

– Хрен им всем! У меня будет трое детей и дом с белой гостиной!

Она отказалась пожить какое-то время у Киры и вообще хотела побыть одна, но Кира проявила упрямство и на время переселилась к подруге.

Пока Инна лежала в больнице, Кира навела идеальный порядок в ее съемной квартире. Перестирала все, что можно, вымыла окна, заполнила подоконники цветами, переставила мебель и в коридоре переклеила обои. Ей помогал Родя. Когда Инна вошла к себе, то была тронута до глубины души. Сама она не стремилась создавать уют на чужой территории, считая это ненужным, но теперь оценила.

В спальне на кровати был разложен нежнейший пеньюар цвета топленого молока и крошечный шейный платок с символикой Шанель.

– Это тебе, наслаждайся! – обняла ее за плечи Кира. – Натуральный шелк.

Сердце Инны зашлось от благодарности, лицо скривилось в смешной и жалкой плаксивой гримасе, и выступили слезы, но уже не текли. Легче стало от одной только гримасы, что позволила себе скривиться так, как хотелось все последние недели, а слезы закончились еще в больнице.

– Ну и хорошо, – приговаривала Кира, гладя ее по голове, – ну и молодец. Пока у тебя нет белой гостиной, живи тут. И пока у тебя нет троих детей, и ты не вырядилась в халат и фартук, походи в шелковом пеньюаре.

Инна улыбнулась и сказала, что хочет есть. Тоже впервые за последние недели.

– Бабушка вчера тут весь день провела, пекла, варила, жарила. Даже не представляю, на сколько нам всего этого хватит. Еще и пельменей про запас налепила и наморозила. Пойдем, посмотрим.

– Спасибо, – шепнула Инна.

Если брать, то за рога

Инна слов на ветер не бросала и сразу взяла быка своей судьбы за рога. Цель уже была четко обозначена: дом с белой гостиной и трое детей. Значит, нужны деньги и мужчина. Хорошо бы получить два в одном, то есть богатого мужчину.

Она рассудила, что в ее затрапезной фирме ей не светит повстречать олигарха и надо менять работу. Сказано – сделано. С утра отправилась к шефу с заявлением об увольнении.

– Инночка, Вас что-то не устраивает? – никак не ожидал подобного шага от подчиненной демократичный и нежадный руководитель их фирмы.

– Ловить мне здесь нечего, Андрей Иванович, – честно ответила Инна.

– Ловить?

– Да, расти некуда и людей я не вижу. А мне, между прочим, замуж выходить надо.

– Так выходите, разве кто против?

– Как я выйду, если даже познакомиться с кем-то мне некогда? Пропадаю тут с девяти до девяти.

Шефу не хотелось терять классного бухгалтера.

– Повышением зарплаты я Вас удержу?

– Нет. У меня другие планы, жизнь устраивать буду.

Андрей Иванович только вздохнул и подписал заявление. Он Инну вполне понимал, не хоронить же себя молодой девчонке в кресле за компьютером, у него самого две дочери, которые все никак не могли выйти замуж.

Дальше все само пошло в руку.

Почти сразу в поисковом сайте Инна увидела объявление о конкурсе на место бухгалтера в топливную компанию. Как такое могло быть, Инна не понимала, поскольку считалось, что вакансии в таких местах передаются по наследству, а не набираются, пусть даже и по конкурсу. Инна подала заявку. Испытаний не боялась, была донельзя уверена в своих знаниях и профессиональном чутье, потому что бухгалтерские премудрости были для нее не работой, на которую приходят и уходят, а частью натуры, привычным ходом мыслей, ее стихией. Очень уж Инна любила свою причастность к денежным потокам. Она так и использовала это детское определение Киры и считала его самым правильным. Денежные потоки манили как райские кущи, и Инна стремилась узнать о них как можно больше и приблизиться, как можно ближе. Ей нравилось думать, что она ими жонглирует, и не ленилась знакомиться с новыми приемами и схемами. Она проводила много времени на профессиональных форумах, изучала материалы, мнения, новые веяния, любила головоломные задачки. По собственному определению, она была заточенным бухгалтером, трудностей не боялась и считала, что не боги горшки обжигают, во всем можно разобраться и что-нибудь придумать. Касательно денежных потоков у нее всегда был миллион идей.

Инна прошла испытания и была принята. И не в филиал, а в головной офис, правда, пока помощником бухгалтера. Такой зигзаг судьбы вдохновил ее и окрылил:

– Вот чего я раньше сиднем сидела в этом подвале? Как еще задница квадратной не стала, удивляюсь? – спрашивала она себя и Киру. – Давно бы уже все поменяла.

– Всем бы в таком подвале сидеть! – возмутилась Кира. – Зарплата у тебя была не детская!

– Да не проходное там место, не видишь никого, и расти некуда. Тупик.

– Ты опыта набиралась, так что не жалей. Все происходит вовремя, тогда, когда мы к этому готовы.

– Да я давно готова!

– Чего ты ждешь от новой работы?

– Замужества.

Кира колокольчиком рассмеялась:

– Логика у тебя железная!

– Эх, Кирка, ничего ты не понимаешь! Там же совсем другой уровень! Ты хоть представляешь, как живут олигархи? Уж сушки в молоко не макают! Короля оторву! Богатого, красивого.

– Набалованные они, богатые и красивые.

– Не беда, влюбится в меня и всех забудет.

– Завидую твоей уверенности.

– Никто еще не смог в меня не влюбиться, – горделиво подняла подбородок Инна. Потом нахмурилась. – Замуж только пока еще никто не звал. – Подумала и добавила: – Почему-то. Не знаешь, почему?

– Ты же всегда с совсем молодыми парнями встречалась, им рано жениться.

– Думаешь? Точно не во мне дело?

– Не в тебе.

– А я произвожу впечатление, что буду хорошей женой?

– Не сразу, но именно это впечатление ты и оставляешь.

– Почему? И почему не сразу?

– Не сразу, потому что ты сбиваешь с толку легкомыслием. А как только возникает ситуация, в которой нужно что-то сделать, или выразить мнение, становится понятно, что ты земная, хозяйственная, трезво мыслишь, знаешь счет деньгам. Потом вдруг выясняется, что ты рукастая, и это тоже плюс. Много ли девушек в наше время знают, как холодец варить, как лук хранить или яйца на Пасху красить?

– Ты знаешь.

– Знаю и делаю, но для меня эта сторона жизни проходит вторым планом, на автомате, я бы с удовольствием отказалась от домашних хлопот, мне жаль тратить на них время. Ты – нет, ты любишь быт и желаешь жить хозяйством. Ты хозяйственная, как мышка. Для тебя дом – и цель, и способ, и смысл, и средоточие жизни. Заботиться о ком-то – твое счастье, а вещи – наполнение и суть твоего бытия.

– Вроде похвалила, а почему-то не радостно. Как будто завхоза описываешь.

– Не придумывай. – Кира рассмеялась: – Кто посмотрел на Родиона и заявил, что носки лучше с лайкрой брать, чтобы форму держали? Ты помнишь, как у него рот от удивления открылся? Кто, кроме тебя, способен такие замечания при знакомстве делать?

– А что у него носки выглядели как пакеты? Неправа я, что ли? Жених, тоже мне!

– Права, права, но говорить и обращать внимание на такое способна не каждая девушка. Именно поэтому к тебе мужчины и тянутся, видят в тебе правильную хозяйку.

– Точно не завхоза?

– Хозяйку!

– А королям хозяйки нужны?

– Золушку же принц полюбил, она, вроде, что-то там королю починила.

– Почему-то все, что ты сказала, у меня ассоциируется с какой-нибудь толстой мамой Чёли из бразильского сериала, – недовольно вздохнула Инна. Потом шепотом, доверительно склонившись к Кире, добавила: – Ты лучше про меня так никому не говори. По-моему, я не такая, я – принцесса, нежная и красивая.