Киллиан смотрел на Айзека и ему становилось не по себе. Еще никогда он не видел Эпоса таким. Таким отрешенным, таким надломленным, таким далёким. Будто все его естество было не здесь. Будто он вновь отправился в ту экспедицию на встречу с богами. Айзек тяжело вздохнул и продолжил:

— Они рассказали нам про Землю. Поведали, что ее больше нет. Что нашего общего дома больше не существует, — Айзек посмотрел на Киллиана, обдав того волной холода, тяжело вздохнул и продолжил. — Ты знаешь, я ведь никогда не был на Земле, не видел ее вживую, хотя, вроде бы, я с нее родом… Тебе не понять, каково это. Не понять, что мы тогда чувствовали… У нас не было больше дома. Пусть это лишь громкая фраза, и человечество давно уже переросло Землю, но без общего дома мы — ничто. Мы — бродяги, неспособные ни на что светлое. Скитальцы в этой космической тьме… Они рассказали, что родины больше нет. Родины, кроме любви к которой у нас больше ничего и не было. У меня так точно…

Эпос невольно потрогал шрам на своей руке. Шрам, который был напоминанием о том, что однажды он предпочел забыть.

— Они предложили нам остаться. Мы им были интересны. Как комнатные зверушки, наверное. Они говорили мне: «Ты особенный, уникальное существо, единственное во всей вселенной…» Они несли какую — то чушь про то, что я должен выжить, что я должен найти себя. Предлагали нам не рисковать. Ты можешь себе представить? — голос Эпоса наполнился сталью. — Остаться, забыть, перетерпеть. Они предлагали нам отречься от своего прошлого, от Земли, от людей, от себя. Предлагали остаться с ними, а не лететь назад, не лететь помогать умирающей семье.

Айзек запрокинул голову, уставившись в невысокий потолок рубки. На несколько мгновений он замолчал. Он словно собирался с силами, переступая через себя.

— И ты знаешь, что случилось? Большинство согласилось. Никто не хотел лететь на пожарище родного дома. Всех ослепил их свет. Свет Грядущих. Никто не хотел трудностей. Лишь мы трое стали сопротивляться. Трое хотели вернуться, трое хотели бороться за спасение расы. Я, Джуд и Гийом. Но нас было меньше. Сраная демократия — власть тупого большинства. Они не хотели улетать, не захотели отдавать нам «Арго». Не захотели давать нам возможность…

Айзек зажмурился. Киллиан почти не дышал. Он сидел, впитывая в себя слова, слетавшие с губ Эпоса. Слова, которые до него, возможно, не слышала ни одна живая душа. Он чувствовал в нем нечто родное и близкое. Эпос заразил его разум целью и верой — верой в будущее. Верой в то, что человечество можно и нужно спасти. Возможно, от него же самого.

— И знаешь, что мы сделали? Мы не захотели подчиняться. Не захотели променивать свой дом, свой вид на соблазн. Мы убили их всех. Всех до одного… Мы ходили по коридорам «Арго» и сеяли смерть, как будто зная, что это только начало. Не жалея. Предвидя, что это — мелочь. Что такое сорок семь жизней, по сравнению с тем, что нам предстояло? Плазма, излучение, кровь и трупы. Трупы. Трупы… А потом пришли они. Это была какая — то издёвка. Они все знали. Знали, что мы сделаем, знали, что мы — мы трое, не согласимся. Знали, что это нас не остановит. И они предложили помощь. Способ помочь человечеству. Они одарили нас. Дары Грядущих… Дары богов.

Айзек на секунду поднялся и хлопнул по панели управления кораблем. Искин и не подумал возмущаться.

— Я получил корабль. «Арго» был хорош, но добирались бы мы на нем несравненно дольше, — Эпос грустно улыбнулся. — Если бы я знал, как точно его назвал. До Рая он нас не довел. Наш инопланетный проводник — Вергилий. Вывел лишь в самое пекло Ада.

Он на секунду замолчал, проверив показатели, высветившиеся на галопанели и продолжил:

— Флегий тогда был не так резок, как сейчас. Он хотел договориться. Хотел попросить помощи у чужих. Хотел найти друзей. Вот только, видишь ли, какая загвоздка: нет у на друзей и не будет. Мы одни во вселенной, не смотря на то, что она битком набита жизнью. И так и будет, пока мы сами не изменимся… Ну и Джуд. Идеалист Джуд, не мыслящий себя без родины. Он хотел мести. Мести для нас, мести для человечества. И они дали нам оружие Возмездия. Нечто совершенно новое в деле умерщвления живых существ. Нейтронные бомбы. Их технологию доставили мы. Мы трое. И именно мы виноваты в том, что потом случилось…

Марс все нарастал. Из крохотной точки на обзорном экране он превратился в монету, которую словно только что достали из лужи крови. Бордовый диск, готовый в каждую секунду распасться на тысячи осколков, если они не смогут помочь…

— Это оружие… Оно дало нам Возмездие, дало нам то, что мы хотели, но забрало гораздо больше. Забрало у нас человечность, забрало наше милосердие, наш разум. Эта сила была неподвластна нам. Она не должна была попадать в наши руки. И самое страшное, знаешь, в чем? — Айзек недобро покосился на Киллиана. — Я думаю, в нем не было необходимости. Человечество бы справилось. Смогло бы выстоять и без помощи Грядущих. Смогло бы выжить и отомстило бы без их кровавых даров.

Айзек стал дергать за рукав своего неизменного физиокомбинезона, словно унимая взбунтовавшиеся нервы.

— Сотни раз я задавался вопросом: «Что бы было?» Что бы случилось, если бы мы не вернулись? Не принесли с собой смерть? И я уверен, что с человечеством все было бы хорошо. Мы потеряли дом, но мы не потеряли веру в собственные силы. Мы смогли бы подняться с колен. Смогли бы остаться людьми… Но случилось то, что случилось. Прошлого не вернуть. И я не могу вернуть жизнь миллиардам кордов и алиумов. Не могу вернуться в центр Галактики к этим драным богам и плюнуть на их предположению. Я не могу вернуть человечеству его совесть, которую мы окончательно потеряли, упиваясь огнем горящих миров. А общий дом смог бы… Мы должны уйти. Должны покинуть планеты чужих. Должны вернуться на родину и попробовать начать сначала. Попробовать открыт свою жизнь с новой страницы… Забыть. Сделать то, что не смог сделать Джуд. Он так и не смирился, что именно мы во всем виноваты. Он хотел справедливости. Справедливости для них.

Айзек махнул головой в сторону обзорного экрана, на котором уже была подсвечена их конечная цель. Крохотная сейчас, но огромная в действительности махина корабля чужих. Дредноут — исполин расположился в паре миллионов километров от своей жертвы, словно растягивая момент триумфа.

— И они ее заслуживают, ты понимаешь, заслуживают. Как заслуживали мы, когда жгли их мир, опьянённые силой оружия Грядущих. Я хочу все это остановить. Не только кордов и их бесконечные набеги. Я хочу, чтобы эта грызня прекратилась. Мы должны вернуться домой, должны оставить космос, пусть и на время, — Айзек впялил свой пробирающий до костей взгляд в точку, подсвечивающую корабль чужих. — И кордам очень не повезло, что они встали на нашем пути. Вергилий, у нас есть данные по кораблю и силам планетарной обороны?

Искин, не посмевший прерывать речь Айзека, тут же откликнулся. Его прямо — таки распирало от скопившейся у него информации, которую он тут же принялся излагать:

— Так, господа ностальгирующие, есть новости и, как всегда, не все они хорошие. С каких начинать?

— Ну не томи, выкладывай, — Айзек за мгновение стал собранным. Вся его отрешённость испарилась, сменившись привычной зловещей решительностью.

— Корабль один, как и показали первоначальные данные, но на нём может располагаться много мелочи, истребителей. Все они пока ещё не пущены в дело. Планета пока ещё цела. Относительно, конечно. Враг не применяет ядерное или другое грязное вооружение. Мне удалось зафиксировать несколько залпов лазерных установок максимальной мощности, но все они направлены не на планету. Орбитальная защита подавлена. Несколько баз уничтожено, но люди продолжают бороться. Мне удалось зафиксировать довольно — таки неординарный способ защиты, к которому прибегли орбитальные силы.

Часть изображения на обзорном экране увеличилась, показав участок орбиты Марса, который бурлил от двигательной активности. Сотни, а возможно и тысячи объектов искусственного происхождения, затеяли вблизи планеты чехарду, выстраиваясь рядом друг с другом.