Бескрайняя выжженная порода покрылась грязной дымкой. Киллиан посмотрел наверх и увидел край уступа, который он неведомо когда миновал. Где — то высоко в небе мутный диск солнца пытался пробиться сквозь толстый слой желтоватых облаков. Сивар пригляделся и заметил деталь, ускользнувшую от него во время первого визит на этот безжизненный склон — спокойствие непроглядной небесной хляби нарушали огненные сполохи. Десятки и сотни раскаленных болидов пронизывали небеса и устремлялись вниз. Частицы огня падали с небес, разгоняя черный пепел, покрывавший огромный конус кратера. Сивар проследил полет одного из болидов и увидел, как метеор врезался в мертвую породу склона. Ударная волна согнала пепел с тысяч неподвижных фигур, стоявших на огромном уступе, от которого в Сивару тянулась крутая тропа. Тропа, которую преграждал проводник.

Мужчина в красном манил Киллиана за собой. Сивар осторожно ступил на склон, сделав первый нерешительный шаг. Пепел под ногами шуршал, давая ощутить, что основу кратера составляют гладкие голыши. Мемор продолжил идти, приближаясь к проводнику, когда рана на ноге напомнила о себе. Укус Миноса породил укол боли, эхом отозвавшийся в ране на животе. Киллиан потерял равновесие и покатился вниз, прямо в чертог замерших фигур. Завалившись на бок и подняв в воздух волну голышей, Киллиан все же смог остановить падение. Гладкие камни, звонко ударяясь о покатый склон, набирали скорость и приземлялись между стройных рядов статуй, окунаясь в черный пепел.

Сивар чертыхнулся и посмотрел на ногу. От места укуса Змея по ноге тянулись черные жилки, каждую секунду все глубже впиваясь в плоть топазца. Аналогичная картина ожидала его и на животе — черные капилляры расползались от раны в разных направлениях, уже добравшись до груди. Юноша поднялся, стряхнул с изодранного в нескольких местах комбинезона пепел и продолжил путь к мужчине в красном.

Багрянец одежд незнакомца казался неподвластным пыли, которая окутывала все вокруг. Ни одна частица пепла не осела на бордовую ткань. Широкая шляпа скрывала взгляд. Приближении Киллиана заставило мужчину поднять свой взор. Черные зрачки проводника поманили за собой, а поднесенный к губам указательный палец просил не нарушать тишину.

Двое сошли на уступ, начав движение в причудливом лабиринте статуй. Нескончаемые полчища фигур проплывали мимо, предоставляя возможность внимательно себя рассмотреть. Статуи были похожи на людей, с тем небольшим отличием, что на месте глаз у них располагалась ровная черная поверхность. Антропоморфные фигуры застыли в сотнях разных поз, некоторые из которых повторялись — очень часто изваяния стояли, прижав руки к ушам или рту, словно силясь закрыться от шума или сдержать вырывающийся изо рта крик. Мужчина в красном молчал, продолжая вести Киллиана к месту, в которое упал огненный метеор. Сноп пепла продолжал оседать, когда Киллиан и его провожатый подошли к точке падения. В небольшом углублении лежал человек. Он ворочался, водя лицом по земле, словно взявший след пес. Его мышцы, скрытые плотным слоем жира, непрерывно сокращались — агония членов сотрясала мечущееся тело. Пальцы на руках и ногах механически сгибались и разгибались, цепляясь за черную породу. Бледная, почти белая кожа просвечивала, демонстрируя чахлую кровеносную систему.

Тело на секунду замерло и начало подниматься. В несколько приемов, словно сустав робота, человек выпрямился, наконец показав лицо. Упавший с небес, уподобившись заполонившим все вокруг статуям, смотрел на Киллиана гладким пространством на месте глаз.

— Как же так? — Прошептал Киллиан и затих. Эта короткая фраза разнеслась между статуй, непостижимым образом срезонировала и вернулась назад гулким ревом. Мемор не узнавал свой многократно усиленный голос. Рев породил новый шум. Киллиан не сразу понял, где он слышал оглушительный хруст, с которым лопались покрытые черным пеплом оболочки статуй, но увидев первые трещины на ближайшем "изваянии" — пузатом мужчине, нос которого превосходил все мыслимые размеры и, казалось, занимал половину лица — Сивар вспомнил, что именно с таким звуком крошилось яйцо, из которого во тьму бескрайнего ничто выбрался Тайрус.

Киллиан посмотрел на проводника, но тот лишь покачал головой и застыл, глядя как тысячи статуй оборачиваются к ним двоим. Сонм безглазых голов застыл, словно ожидая неведомой команды. Хруст стих. Последним в их сторону обернулся человек, рухнувший с небес. Он робко шагнул в сторону лишь для того, чтобы набрать в грудь черного от пыли и пепла воздуха и крикнуть:

— Да!!!

Возглас родился и умер в кромешной тишине.

Киллиан нервно ощупывал рану на животе, постоянно оборачиваясь к невозмутимому проводнику. Тот молчал. Молчал и изредка вздыхал с каким — то разочарованием, с укоризной. Тишину черного склона нарушил шаги. С трудом переставляя покрытые черной коркой ноги, обладатель огромного носа шел к упавшему с небес. Мужчины поравнялись. Кулак взлетел в воздух, вонзившись в живот падшего. Монументальный нос толстяка, скривился от злости. Он закричал:

— Нет!!! — мужчина напротив, легко махнув рукой, ответил обидчику, подкрепив все словом:

— Да!

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Даа!!..

Мужчины начали бесконечный, безумный, бесполезный спор, используя лишь эти два слова — квинтэссенцию всех переговоров. Их крик разносился над статуями порождая новые прения. Тысячи пар мужчин и женщин, стариков и юнцов скидывали с себя скорлупу пепла и начинали спор. Гвалт, порожденный тысячью глоток, заполонил все вокруг и начинал сводить Киллиана с ума. Руки прижались к ушам, надеясь хоть как — то сдержать рев. Бесконечный поток слов терзал разум юноши, сжимая мозг щипцами палача. Киллиан закричал. Крик отчаяния и боли создал такую необходимую Сивару сейчас, но от того ещё более зловещую тишину. Спорщики замолчали.

Сивар открыл глаза и увидел, как статуи пошли. Пошли к нему. Не помня себя, он обернулся вокруг оси — волна людей набирала скорость, собираясь захлестнуть его, и нигде не было просвета в этом безбрежном человеческом море. Некуда было бежать. Негде было искать спасения. Проводник, если и находился поблизости, то был скрыт бесконечными рядами почерневших тел. Люди приблизились к Киллиану, взяв его за руки. Сначала тихо, нерешительно, а потом и более сильно, настырно, они сжимали его плоть. Сивар почувствовал, что его тянут в разные стороны — одна половина покрытого пеплом и пылью моря тянула в одну сторону.

— Да!!! — разверзся людской хор.

Вторая часть обезумевшей толпы потянула его к себе и завопила:

— Нет!!

Киллиан не понимал, был ли он судьей в этом споре или же стал его причиной — это было сейчас неважно. Он чувствовал, что скоро все должно было закончиться. Его тело не выдержит. Мышцы гудели и трещали от боли.

— Да… Нет… Да… Нет!!! — слова толпы слились в один беззвучный рев, поглотивший мемора и норовивший утопить, разорвать на куски его обессиленное сознание. Киллиан рухнул в пустоту забытья.

Свет, заливавший медблок Вергилия — невероятно теплый и родной свет реального мира — заставил Киллиана облегченно выдохнуть. Гиперсон ослабил свою хватку, позволив ему проснуться…

Почти стерильный, бесконечно прогоняемый в замкнутом цикле очистки воздух Вергилия показался Киллиану невероятно свежим и пьянящим после спертой пепельно — сероводородной смеси, которую он только что вдыхал на склонах могучего кратера. Юноша сделал несколько глубоких вдохов, приходя в себя, и поднялся с ложа медицинской капсулы, так и норовившей заманить его обратно в сон. Сон, который не несёт облегчения ни разуму, ни телу. Сивар все ещё чувствовал раны на груди и ноге, добытые им в схватке с внутренними демонами. Фантомные боли разбитых надежд терзали его, и не думая отступать. Новенький комбинезон, обнаруженный рядом с медкапсулой (на этот раз это был не просто заурядный образчик униформы флотских рядовых, а новейший физиотренажер, вроде того, что носил Айзек) дал Киллиану лишний повод осмотреть себя. Ни на ноге, в месте укуса Миноса, ни на животе, в точке, куда ударил рог его сына, не было видно даже рубцов, хотя где — то глубоко под кожей Сивар чувствовал заразу, расползавшуюся по его телу из этих невидимых ран. Заразу ментальную.