— Нравится, мразь, нравится? — сержант Бертранс, конопатую физиономию которого скрывал шлем интеллектуальной брони, еще раз провел жерлом плазменного резака по щупальцам нзорка. Личинка — переросток по — змеиному зашипела, извернувшись немыслимым образом. Бьющий из сопла резака ионизированный газ растапливал плоть чужого, словно масло. Если бы Бертранс не был, как и положено в условиях четырехдневной блокады, облачен в комплект герметичной защиты, запах жженой иноземной плоти заставил бы его бешено колотящееся сердце еще немного ускориться. Безумный блеск и наслаждение, озарявшие лицо десантника, видел лишь его напарник. Терр Сейджек инстинктивно воротил нос, глядя, как командир их крошечного подразделения отсекает одну конечность чужого за другой. Нзорк лишился уже четырех из шести своих «рук», а десантник и не думал останавливаться.

— И с каждым так будет! Всех вас, суки, спалим! До последнего… — Бертранс наступил на хвост чужака и вновь активировал поток плазмы.

— Да завязывай уже, — Сейджек одернул командира и попытался убрать резак от конечности инопланетянина. Возбуждение и азарт на веснушчатом лице Бертранса сменились яростью. Рыжие брови, хорошо различимые через монокристалл забрала, сошлись вместе.

— Тебя, мудила, забыл спросить. Ты его пожалел что ли? — Бертранс подошел к напарнику и уперся рукой в его шею. Конечно, это была лишь номинальная угроза — даже экзоприводы не позволили бы сержанту с такой силой сжать горло застывшего Терра, чтобы перекрыть тому доступ кислорода прямо сквозь защитную оболочку брони. Скорее, так Жирон Бертранс, которого по совершенно очевидным причинам в их штурмовом отряде прозвали Лепреконом, хотел указать Сейджеку его место. Но и Терр не был бы зачислен в отряд, штурмовавший орбиту Назгайры, будь он робкого десятка. Высокий смуглый рядовой оттолкнул руку командира и вздернул импульсную винтовку, отслоившуюся от его брони секунду назад.

— Совсем охерел? Тебе нашивку сержантскую два дня назад дали, и я резко должен начать перед тобой на цыпочках ходить? Не забыл ли ты, господин начальник, что нам отсюда не выбраться? Возможно, ты запамятовал, что наш доблестный флот свалил из системы и всем похеру, что мы тут делаем? Как ты думаешь, чужие, когда возьмут нас абордажем, будут проводить расследование и выяснять, откуда на их полуразрушенной станции взялся окоченевший труп с такой отвратной рыжей мордой? Что ты тут перед ним распинаешься? Не поймет от.

Сейджек отвел дуло винтовки в сторону и выстрелил в пленника. В середине змеевидного тела нзорка, там, где согласно анатомической базе людей у этих гермафродитов находился главный нервный центр, появилось аккуратное, опаленное по краям отверстие.

— Хочешь такую же? Будешь страдать херней — получишь, — Терр выдержал паузу, — командир… Нам пора, а ты тут этого полудохлого чужака мутузишь. Участки А и С сами себя не заминируют.

Терр убрал винтовку и оттолкнул мертвого чужака ногой. Его командир не двигался. Зеленые глаза прожигали напарника, по щекам катались желваки. Еще секунду Бертранс буравил Сейджека недобрым взглядом, но потом спокойно развернулся, устремившись к выходу из бокса. Терр, хоть и обнаглел в конец, был полностью прав. По последним сводкам энергоресурса щитов должно было хватить еще на одну атаку флота чужих. Следом защитная оболочка падает, и в ход пойдут абордажники «личинок». Там уже будет не до минирования. Каждый человек, находившийся внутри спиралевидной станции, совершавшей за стандартный час с десяток оборотов вокруг Назгайры, понимал, что обречен. Каждый член их дожидавшегося смерти отряда знал, что это не повод сидеть без дела. Они должны выполнить свой долг, пусть это и окажется последним делом в их жизни. Человечество не оправилось бы от нападения коалиции чужих, позволяй оно себе расслабиться.

Жирон отключил расположенные на подошвах магнитные фиксаторы и устремился в полет. Двигаться по узким, предназначенным для передвижения нзорков коридорам человеку было совсем несподручно, и напарникам приходилось импровизировать. Два десантника плыли по утопавшей во тьме станции чужаков, ловко отталкиваясь от всего, что попадалось им под руку и использовали отсутствие гравитации себе на пользу. Мрак полуразрушенных коридоров разгоняли лишь фонари со шлемов штурмовиков.

— Точка А — справа, — схема станции появилась на внутренней стороне забрала Бертранса. Алый бутон отметки призвал десантников остановиться. Услышав команду напарника, Сейджек перевел наспинный модуль в режим расконсервации и достал первую мину. Извлеченный из «рюкзака» шар отливал холодным серебряным блеском защитной оболочки. Сила, заключенная в этой крохе, не знала границ и препятствий — только безумцы могли использовать тахионные мины рядом с собой, но именно безумцами люди и были. Будь у человечества все в порядке с головой, оно давно бы уже подчинилось чужим: платило бы репарации, пытаясь освоить любой бесхозно болтающийся в космосе кусок скалы, зализывало раны да сетовало бы на судьбу. Чужим не повезло — с головой у людей были явственные проблемы. Человечество не сдалось, восстав из пепла родного дома. Агрессоры и жертвы поменялись местами. Настало время платить. Людская воля и жажда мести сожгли миры чужаков, заставив бывших друзей пожалеть о содеянном. Заставив пожалеть о нападении.

Атака на Назгайру стояла особняком в череде безоговорочных побед Объединенного Флота. Чужие вычислили тактику землян и не позволяли «Фантомам» сближаться с планетой. Флоту людей пришлось почти в полном составе прибыть в материнскую систему нзорков и попытаться взять главный форпост чужих силой обычного оружия. Почти все станции и линии обороны Назгайры пали, и лишь сама планета, вовсю сверкавшая лазурью океанов в каких — то шестистах километрах от станции, на которой находились Бертранс и Сейджек, не пала под напором людей. Чужие бились за свой дом до последнего, а подоспевший резерв «личинок» заставил людей отступить. И не один десантный отряд остался прикрывать отступление флота. Жертвы во времена Выживания стали нормой жизни.

— Есть покрытие точки А, — Сейджек отдернул руку от мины, и та моментально слилась с переборкой станции чужаков. Мимикрирующая оболочка позволила тахионному заряду стать неотличимым от матовой поверхности композитного материала, из которого был выполнен отсек.

— Может, еще одну?

— Двумя зарядами и линкор подорвать можно, а ты помнишь, что псих приказал?

Бертранс поморщился. От одной мысли о том, что им приходилось выполнять странные приказы того штабного, который зачем — то остался на станции при отступлении флота, сержанта начинало трясти. Обрекшему себя на смерть мемору зачем — то понадобилось оставлять станцию хоть в какой — то сохранности. Вместо того, чтобы подорвать весь боезапас вместе с абордажными силами чужих, эта штабная крыса приказала точечно заминировать отсеки и привести в действие Протокол М.

Сержант проглотил недовольство, и десантники двинулись дальше, оставив мину дожидаться своего часа. Покрыв вторую точку, Жирон и Терр отправились было к центру станции, но жуткий толчок, впечатал напарников в стену вертикального коридора, который они преодолевали.

— Черт. Уже… Надо торопиться. Уж что — что, а этот сраный протокол я приведу в исполнение с удовольствием, — сержант скривился в недоброй улыбке. Ни что так не радовало простую солдатню, как присутствие обреченного на смерть чинуши рядом. Мемор часами сидел в забытье, напрямую — с помощью вживленного разъема — подключившись к системе чужих, и лишь изредка отправлял штурмовиков на то или иное странное задание. Он сам выбрал роковой для себя час. Протокол М подразумевал уничтожение всего высшего командного состава отряда прикрытия. Этот странный тип, собственно, и был единственным представителем командования, оставшимся на станции. Он не должен был попасть в плен.

Сейджек и его командир проплыли давно сломанными воротами центрального зала и направились к мемору, все так же сидевшему возле главного ядра станции. Бертранс уже достал лучевик, чтобы выполнить протокол, но чиновник, имя которого так и осталось всем неизвестно, не вставая с пола, вытянул руку в сторону и остановил палец десантника, уже застывший на датчике спуска.