Юноша утверждал, что человек обязательно должен подняться на такие вершины, на которых засияет его личность, познается суть жизни, и тогда он может примерить «небесные одежды», то есть стать несоизмеримо лучше себя самого. И есть сила, способная поднять его туда, эта сила – любовь. И все в жизни является предпосылкой любви или ее следствием, и нет у обычного человека другой большой задачи, как суметь любить. Любить очень трудно. С каждым днем, годом пребывания в любви в человеке пробуждается желание пренебречь ею, предать ее, променять полет души на торжество инстинкта. Сама себя любовь защитить не может. «Как бессильна звезда, что горит обещанием счастья»

Учительница кивала: прав, тысячу раз прав Низами. Орест вместе с ним. Эти мысли вне времени, вне эпох, вне политики.

Потом рассматривалась более печальная для нее мысль, что «нет у любви бесследно сгинуть права» и что поруганное чувство не должно становиться препятствием для возникновения нового чувства. Как красиво поэт выразил это: «Брось потертый ковер, уходи из обители мглистой. Дорожить ли полой, что давно уже стала нечистой?»!

В конце работы Орест соглашался с Низами, что «…только легкие души ценны и желанны для нас» и что в стремлении к розе надо одолеть шипы. Мальчик с головой выдал себя: он любит и полностью зависим от чувства. Легкая душа, роза – Лиля, нет сомнений.

Лиля – слабое место в судьбе Ореста, учительница сочувствовала ему до боли в сердце. Любовь Ореста к Лиле для учителей не была секретом. Но сила, зрелость и глубина чувства ее поразили. Совсем не по-детски. Как бедный мальчик зависим!

Учительница отыскала работу Лили. Здесь все четко, позитивно: буду врачом; лечить людей, не лучшее ли призвание? Потом про большую семью и строгое воспитание будущих отпрысков, чтобы за них не было ни стыдно, ни больно. Совершенно ясно, что отучится, выскочит замуж и погрязнет в семейном быту, в заботах о покупке машины, очереди на кооператив, путевках на море и прочее в том же духе. Очень земная девочка. Вся ее нежность и развитость пойдут исключительно на семью, ею будет все держаться. Наташа Ростова. Альфа и омега жизни. Сама себе источник всему и для близких средоточие смысла – в этом ее сила. Женщина, настоящая женщина. Умеющая жертвовать, но и требующая такой же жертвы в ответ. Что ее может сломить? Отсутствие взаимности, взаимной отдачи.

Учительница ахнула: кто же построит идеальное общество, если лучшие из лучших ее учеников столь приземлены и заняты собой? Возможна ли ты, эра благоденствия? Неприятно резанул вопрос, что, если человек в этой жизни должен расти в любви, или через любовь, а путь этот долгий и трудный, можно сказать, длиною в жизнь, то когда же ему заниматься другими вопросами? Неужели живем только для того, чтобы стать духовно выше? Тогда каждый отвечает за себя и общество ему дело второе, ведь можно жить и вне общества и расти до святости? Тогда как же подвиги, курс партии, лозунги? Получается, общественными делами занимаются те, кто потерпел фиаско в самосовершенствовании через любовь, как она и он? От знакомых она знала, что он дважды был женат, оба раза жили склочно и расстались с ненавистью, зато сделал блестящую карьеру и занимает высокое положение. Служение обществу – альтернативный путь для самопораженцев? Ересь какая-то! Придет же в голову! Учительница совсем запуталась и замахала головой, вытряхивая из нее сорные мысли.

Из-за сочинения Ореста она была сама не своя несколько дней, он перевернул ее сознание. Ее поразила тонкость душевной организации юноши, то, какую литературу он читает, о чем размышляет и что чувствует. Она призналась самой себе, что человек может быть строителем и созидателем чего угодно, и это не снимает с него обязанности быть человеком, умеющим любить. Орест будет тем мужчиной, который в любви не заметит или сможет пройти мимо корыта. Какая редкость! А прощать? Про прощение у Ореста не было ни строчки. Она усмехнулась: ему еще нечего прощать. Это с возрастом умение прощать становится синонимом умению любить. Любовь держится прощением, становится покалеченной, изломанной, кровоточащей, но держится, кое-как, через судороги души, пока не возникнет вопрос: а надо ли ее держать? Есть ли она, если постоянно случаются сбои? Может, обманываешь сам себя, сберегая несуществующее? Кто знает? У Ореста пока только сила чистоты и полет.

Учительницу не отпускали мысли и чувства. Ей нужно было поделиться своим открытием с коллегами, чтобы облегчить собственные переживания, вызванные работой ученика. Она зачитала отрывки из его сочинения в учительской тем преподавателям, которым доверяла. Притихшие, посерьезневшие они тоже кивали головами: «Бедный мальчик! Он не принадлежит себе! Как это страшно!» Все они знали, что он любит Лилю, и видели, что ее сердце еще не тронуто чувством.

– Если у них сложится, он расцветет пышным цветом. Мы еще о нем услышим!

– А если нет? Зароет себя?

– Не должен, характер у него сильный. Просто будет жить без внутреннего солнца.

– Да, когда люди делают ставку на что-то и ставка не оправдывается, требуется срок, чтобы оправится и выстроить жизнь по новому сценарию. Главное, не опуститься от разочарования!

– Даже страшно, – передернула плечами учительница биологии, – сколько еще им всем предстоит пережить!

– С ним все ясно, а что с ней? Такая многообещающая девочка!

– Исполняли бы они то, что обещают!

– А она явная Наташа Ростова. Все, что обещает, вбухает в семью.

– Ну и ничем не плохо! Лишь бы ценили!

– В семье стараний столько требуется, что не каждую женщину хорошей женой назовешь! Жене надо уметь жертвовать.

– Вот именно!

– Низами, да? Поищу, почитаю, интересно!

Пятерка за сочинение по здравому педагогическому размышлению поставлена не была, потому что Орест совсем не затронул общественной пользы, своего будущего вклада в благо народа, а быть индивидуалистом в наше время никак невозможно. Рядом с четверкой учительница оставила строгий комментарий: «Оригинально, но слишком я-чно, без злободневности. Не затронуто значение любви в широком смысле – к Родине, народу и пр. Не проведены параллели с отношением к теме любви других авторов русской и мировой классики. Не затронуто значение (или сравнение) выбранных идеалов в становлении и возвышении личности человека» – когда писала, специально сердито хмурилась, чтобы не задумываться о собственном двуличии, ведь во благо же, нечего ему зацикливаться на себе, успеет еще настрадаться!

А Орест, читая замечания, лишь тонко улыбнулся: «А вот любят шаблоны в датском королевстве!»

***

Юные выпускники поступили в один институт. Лиля – потому что хотела продолжить династию и стать врачом, Орест – потому что медицинский выбрала Лиля. Оба шли на красный диплом, она – из привычного прилежания и прекрасной памяти, он – потому что вдруг обрел свое дело. Она специализировалась по педиатрии, он заинтересовался урологией, но потом страстно увлекся теорией, что мужские половые органы – это видоизмененные женские, и его поглотила гинекология.

– Ничего себе, тебя заносит из стороны в сторону! – рассмеялась Лиля перемене его направления. – А вроде всегда такой стабильный и консервативный человек!

– Вы, гражданка, плохо знаете подданных датского королевства! Они и не на такое способны, если что-то им понравится!

Живой механизм, обеспечивающий зачатие, развитие и рождение ребенка казался Оресту божественно совершенным, одновременно простым и понятным и сложным и загадочным. На практике он показывал удивительную интуицию в диагностике, ему казалось, он чувствует движение токов, крови, веществ в органах малого таза женщин, чувствует, где сбой и почему.

Преподаватели выделяли Ореста, проча ему блестящее будущее, предлагали остаться на кафедре, не оставлять науку.

Лиля знала, что будет работать спокойно и качественно в какой-нибудь районной поликлинике.