Лариса Ивановна пригласила всех к столу, и Гена спокойно и совершенно по-свойски беседовал с ней и с Петром Ивановичем, рассказывая что-то о последней премьере в Ленкоме, где блистал Леонид Каневский. Они все говорили на одном уровне, это чувствовалось. Стол был заставлен угощениями, впрок наготовленными на новогодние праздники. Ореста неприятно резануло, что он скован и стесняется положить себе чего-либо, а Геннадий успел отведать всего понемногу, расхвалил каждое блюдо, особенно восторгаясь говяжьим холодцом. Мол, сроду не видел такого высокого и прозрачного студня! Хозяйка сияла от удовольствия и озабоченно всплеснула руками, что забыла подать черный хлеб. Как же можно кушать студень без черного хлеба? Быстро исправила оплошность и пододвинула к Геннадию еще и вазочку с маринованными маслятами. Оресту было обидно до слез, почему он, тысячу раз евший у них, всегда робел и только встав из-за стола, проглатывая слова, наспех, как будто что-то плохое, выдавал: «Спасибо, было очень вкусно» И ему всегда снисходительно кивали: «На здоровье!» Он ненавидел эту снисходительность! Ненавидел! Именно за то, что сам ее вызывал.

Лариса Ивановна смотрела на Геннадия с восхищением и одобрением, было очевидно, что она в восторге от нового знакомого дочери и уже рисует себе счастливые картины будущего. К Оресту она всегда была лишь покровительственна. Раньше Орест не раз спрашивал себя, почему родители Лили не препятствовали их дружбе, ведь его семья для них имела значение. И льстил себе, считая, что они видят в нем перспективного молодого человека, способного достичь такого положения в обществе, которым можно гордиться и дать счастье их дочери. Но сейчас пришел другой ответ: они не беспокоились, потому что видели, что Лиля к нему равнодушна как к мужчине. Вот почему они всегда были к нему сдержанны – боялись обнадежить! Как все это унизительно! Обидно и унизительно!

***

Еще два года Орест терзался тайной ревностью и надеждой, что отношения Лили и Гены разладятся, он познал муки сердца и много раз ему казалось, что он больше не выдержит видеть их вместе. Любимое, обожаемое лицо его нежной Лили целовал другой. Она смотрела с бесконечным восхищением на другого, подсовывала пирожки и снимала ворсинки с пиджака другого, и норовила прижаться и приласкаться не к нему, Оресту. Много раз несчастный Орест давал себе клятвенное обещание не общаться с ними, но не хватало никаких душевных сил не видеть Лилю, не слышать ее голос, не чувствовать ее аромат. Товарищи дорогие, ведь она и есть его жизнь!

Какой мукой для него было видеть чувственность их отношений! Множество самых разных изменений в глазах Лили, в ее лице, в движениях тела и прочих едва уловимых глазом реакций свидетельствовали Оресту, что Лиля – услада для мужчин, что она чувственная женщина. Как она млела от прикосновений и поцелуев Геннадия, как менялось выражение ее лица, иногда становясь неприкрыто сладострастным! Иногда это даже отталкивало. Как самка. Однажды в кафе Геннадий положил руку на спинку дивана, он сидел рядом с Лилей и казалось, будто он обнимает ее, а Орест сидел напротив них. Лиля посмотрела в окно, потом на руку Гены, упавшую ей на плечо. Она не могла отвести взгляда от его широкой, крепкой кисти и ее лицо приобрело тяжелое, какое-то звериное выражение, как будто она хотела, чтобы эта рука покрыла ее, желала впиться зубами в мясистую плоть ладони и изжевать ее. Орест смутился, никогда бы он не подумал, что столь спокойная в жизни девушка может испытывать такие сильные чувства. Эта жадность к страсти его несколько испугала, смог бы он насыщать ее, стань они парой? Лиля всегда казалась слишком чистой и возвышенной. В своем воображении он лишь нежно и робко касался ее губами. Даже в наивысшие пики своего чувства к ней и физического желания он испытывал нежность и хотел ласкать ее губами, руками, словами, долго и трепетно, чтобы она внимала ему и таяла в шелке его неги. То, что он открыл в ней, к неге не имело отношения и почти шокировало его. Он боялся признать, что робеет перед ее темпераментом, страшится не соответствовать ее запросам, и этот страх существовал независимо от того, что Лиля ему не принадлежала. Это добавляло ему неуверенности в себе – никогда он не будет ровней ей, не вызовет желания подчинится ему. Никогда он не хотел партнерства с ней, жаждал обрести ту мужскую силу в себе, которая подчиняет любое женское начало. Каким-то наитием он угадывал, что женщина подчиняется тому, кто ее восхищает. Он хотел восхищать ее и старался для этого, но она почему-то не восхищалась. Однако со временем смятение его успокоилось тем, что все пары в конце концов прилаживаются друг к другу, приладились бы и они. Иногда Орест горько усмехался, что мысленно строит отношения с Лилей, несмотря на Геннадия. Любовь упряма. Молодость упряма. Только судьба неумолима.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.