Охотники на вампиров. С магичкой, бреющей голову по обычаям ордена Сэрафан.

Моя мышь притаилась на дереве. Я надеялся услышать разговор.

— Ну так че, Эсс, мы туда едем или нет? — поднял взгляд на дамочку лысеющий верзила с ручищами толщиной с мое бедро.

— К этим леьмлам в Зигсторкл? Нет.

— Как так? Там же вампир носится.

— Пускай себе носится, он сам на нас выйдет, если Рик не сбрехал, пьяная морда.

— Он же их перережет!

— И че? Нехрен было зариться на легкие деньги. Я бы тоже прирезала этих козлов, если б меня убили.

Эсс постучала ложкой по краю котелка и накрыла варево крышкой. Усевшись на свое бревно, она подняла глаза, в упор глянув туда, где притаился мой наблюдатель.

— А как же священный долг? — подал голос парень, сидевший сбоку — тощий прыщавый подросток не старше семнадцати.

— Какой? — осклабилась магичка. — По защите одних лохов от других? Манала я его. Я парюсь с этой работой, пока хозяин платит за головы кровососов, остальное мне до фонаря. И тебе советую думать так же. К тому же, — она со значением подняла палец, — ни одного по-настоящему сильного вампира ты не завалишь, малыш. Ты понятия не имеешь, что они такое. А если и узнаешь, то это будет последний твой опыт, поверь мне.

Парень не нашелся, что ответить, хотя вспыхнул.

— Короче, если Рик и его подельнички сдохли, туда им и дорога.

— Барахло жалко, — подал голос еще один.

— Было б че жалеть Вампир наверняка прибрал все ценное к рукам вместе со своей собственностью. И он наверняка на нас выйдет, вот тогда и поговорим.

— Почем знаешь?

— Дурак, они всегда следят! Подставляйте миски под жратву.

— А если…

— Ну тогда ты труп! — хохотнула магичка. — Вы че как первый день в поле вышли? Ладно, пацану еще простительно, но вы-то! Пересрали с молодого птенца, что ли?

— Смотря какой еще птенец… — пробурчал верзила.

— Не сильнее выкормышей Ворадора, — жестко отрезала Эсс. — Ему чуть больше месяца, парни, такие на свету горят, как спички!

Спички, говоришь? Занятно…

Настроение в отряде резко испортилось. Люди потянулись за едой, но жевали молча и неохотно. Я снял мышь с насеста и развеял, едва пятачок лагеря скрылся за деревьями.

Значит, эти охотнички хорошо осведомлены о делах, творившихся в Зигсторкле. Не помешало бы поговорить, но что делать с ними потом? Я никогда прежде не встречался с отрядами охотников на нежить, не знал их возможностей и не мог предсказать исход стычки. Но, похоже, их придется убить, чтобы неведомый хозяин обо мне не прослышал. Не нужны мне на хвосте такие вот молодчики. Будут путать планы, мешать и всячески отравлять жизнь, пытаясь меня прикончить, а мне это надо? Может быть потом, когда станет скучно. Тем более, что сейчас начинает донимать голод.

Я не стал портить людям аппетит. Выждав немного, я тронул коня в их сторону шагом. Дождь все так же раздражающе накрапывал, стараясь промочить плащ, но приходилось мириться. Чего ждать от разговора, я не представлял.

***

Он пришел не ко времени. Эсстар не ждала появления при свете дня, но, когда нарочито громко зашуршали кусты и спину обдало знакомыми мурашками, сомнений не осталось, а бояться было уже поздно — вампир вышел на поляну. И ведь лошади даже не шелохнулись, не предупредили!

Странное, выбеленное смертью, выцветшее существо с прозрачно-льдистыми голубыми глазами, не похожее на тех, кого доводилось убивать. Слишком сильное и наверняка имевшее мало общего с тем человеком, которым было при жизни.

Оно вышло и замерло в абсолютной неподвижности, не считая нужным прикидываться и подражать людским манерам. Эсс отчетливо поняла, что следующий его шаг для кого-то из них станет последним. Понимали ли это остальные, похватавшие оружие? Длинные тяжелые копья смотрели нежити в грудь, дымилась выпавшая у кого-то из рук прямо в костер деревянная миска с чаем, зло шипели угли. Ненадолго проглянувшее из-за туч неяркое солнце посеребрило белые волосы, четко обозначило выступающие скулы и сделало бледность еще заметнее.

Вампир не нападал, хотя был однозначно голоден. Молодые всегда голодны. И всегда нападают сразу. Но не этот.

Под сверлящим немигающим взглядом у старшего напарника сдали нервы. Он коротко матюгнулся и прыгнул, вкладывая в удар всю свою недюжинную силу.

Но тяжеленный дрын встретил пустоту, а потом с раздирающим уши хрустом переломился в руках у вампира. Енн, все еще держась за кусок древка, пролетел мимо цели и чуть было не встретился лбом с деревом, но был вовремя пойман за шиворот и подвешен в воздухе на вытянутой руке. Кидаться спасать товарища никто уже не рискнул, а вампир… просто водрузил хрипящую и униженную добычу на бревно у костра.

У Эсс от изумления вытянулось лицо.

— Что за народ пошел, а… То из дому гонят, то убивают, то кидаются почем зря. Нет, чтобы поговорить!

В низком и резком голосе прозвучал искренний укор.

— Ваш брат обычно не склонен разговаривать с обедом, — хмуро отозвалась магичка.

— А я склонен.

Пять пар подозрительно-злых глаз провожали взглядом каждое вкрадчиво замирающее движение. Эсстар, боевой маг со столетним опытом, бывший адепт Ордена Сэрафан, честно признавала, что боится. Даже невзирая на то, что до приснопамятного Ворадора, не к ночи будь помянут, этому красавчику все-таки далеко. Можно успеть кинуть в него заклинание… Но он увернется точно так же, как и от копья. Или броня удар погасит. Клейменая драконами броня. И если в первый раз он был снисходителен, то во второй — навряд ли спустит.

— Зачем ты пришел? — спросила она. — Неужели думаешь, что кто-то из нас тебе скажет хоть слово.

Вампир посмотрел на нее с тяжелым укором и, кажется, раздумьем. Набрякший плащ облепил его плечи, когтистые руки были скрещены на груди. Он прислонился спиной к дереву, вроде бы вальяжно, но ничего не мешало прыгнуть. Полностью упавший капюшон обнажил собранные в тугой подмокший хвост волосы.

— Вы не скажете, я не отпущу. Пат. Но я еще надеюсь, что в вас достаточно здравомыслия не вешать на меня ярлык врага человечества, иначе я действительно им стану.

Кажется, на языке Енна и остальных так и вертелся оскорбительный мат, и вампир это слышал. Его взгляд стал откровенно предупреждающим.

— Не сегодня-завтра каждый из вас может оказаться на моем месте. И что вы станете делать? Пойдете сдохнете за идею, будете умолять бывших соратников вас пощадить или попытаетесь выжить все-таки, м?

Эсс, закусила губу, постаравшись, чтобы этого не увидели подчиненные. В Ордене за подобные крамольные мысли полагался кнут. Вампиры — чума, звери, проклятье на головы живых, саранча, сжирающая посевы… Или — товар, за который хорошо платят, неважно, алхимики или хозяин. Но никогда — люди. Зачастую они безумны и движимы только голодом. И беловолосый тоже рано или поздно сойдет с ума. Это настигает всех. Страх кольнул сердце. Что будет, когда его странная сила начнет расти? Она уже растет, с каждой жертвой, с каждой добычей. И он не желает, чтобы о нем узнали. А не сказать, не предупредить других — нельзя.

Вот тебе и последний день жизни.

Она слышала, как мужчины за ее спиной скрипят зубами от ярости.

— Чего ты хочешь?

— Разобраться с теми, кто меня убил, — прозвучал четкий и ясный ответ. — Кто на самом деле меня убил, — чуть поправился он, щуря глаза и пристально глядя на мальчишку, чьи щеки пылали от сдерживаемого праведного гнева. — Что, рыцаренок, не по зубам правда? Жил на свете граф де Крейдемаар Курхагенский, никого не трогал, поехал по делам из родного удела, и вдруг на тебе — взяли и грохнули, потому что одному мудаку всралась в голову блажь заиметь собственного вампира! Что бы ты на моем месте делал, а?

В голубых глазах начали проступать желтые крапины. Признак нарастающей ярости. И это тоже привычно, они все легко поддаются инстинктам, а еще он в полном праве злиться на собственную смерть…

И тут встрял Кемрис. Вечно он нарывается, не глядя, куда влезает!