Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Краминов протянул Зябликову несколько ксерокопий, подчеркнутых красным и синим. А потом сказал:

– Конечно, полной картины тут нет. Но все же посмотреть по этим наводкам наши архивы стоит. И еще поднимите архивы Гохрана за те годы по продаже царских драгоценностей. Там могут быть вещи любопытные. Многое из того, о чем пишет Радзинский, ушло за рубеж, но что-то осталось, и нам надо точно знать, что именно. Тогда будет проще искать царский клад за границей. Я думаю, что именно этот клад и интересует сейчас больше всего претендентов на царский трон. Они прекрасно понимают, что реставрация монархии в России – дело малоперспективное, если только наш президент не решит превратиться в Помазанника Божьего. А деньги можно получить и без короны тому, кого признают законным престолонаследником. Тут, правда, есть свои сложности. Как известно, Николая II расстреляли в Екатеринбурге со всей семьей. Это подтверждают расследования 1918 года генерала Дитерикса и следователя Соловьева. Есть еще и ряд других свидетельств. Но общей могилы царской семьи так и не нашли до сих пор. От президента нам в свое время настоятельно посоветовали проследить за поисками царских останков в районе Екатеринбурга. Ну, нашли эти останки, но, как оказалось, не все. Специалисты считают, что там не нашли ни княжны Анастасии, ни царевича Алексея. Есть «записка Юровского», где сказано, что их вроде бы захоронили отдельно. Но и эта записка – фальшивка. Так что если даже захоронить то, что нашли, то юридически вся царская семья, а не только Анастасия и Алексей, все равно будет числиться в живых до тех пор, пока факт их смерти и факт их захоронения не будут подтверждены документально. И вот тебе результат – еще одна лже-Анастасия нашлась в Грузии, а последний Алексей – в США. Вот и в Литве еще один внук царя появился. Речь, видимо, идет действительно о больших деньгах, раз эти самозванцы не переводятся вот уже сколько лет. Видимо, ставки очень высоки.

Краминов помедлил, а потом сказал:

– И еще вот что. Агент МИ-6 во время встречи с этим сибирским археологом поинтересовался, нет ли у него каких-либо данных о различных изображениях свастики в сибирском фольклоре и их наименованиях. Покойная императрица вроде бы этим увлекалась. И даже пометила свастикой одну из комнат в доме Ипатьева в Екатеринбурге, где их всех расстреляли… Хотелось бы знать, какая тут связь… В общем, впрягайтесь, Зябликов. Только не тяните резину, времени у вас не больше месяца.

Зазвонил телефон «кремлевки», и генерал отошел к своему столу. Судя по всему, разговор обещал быть долгим. Краминов извинился и, на минуту прервав его, сказал:

– Позвоните вот по этому телефону. Там вам дадут все, что нужно. Действуйте. И по мере расследования докладывайте мне лично. Желаю удачи.

5. «Игла» для «Аль-Каиды»

Автомобиль шейха с трудом пробился в аэропорт Каира: в городе справляли двадцатилетие победы над Израилем в октябрьской войне 1973 года. Толпы народа перекрыли улицы, и даже привыкшие ко всему каирские водители гудками выражали свое нетерпение в пробках. К счастью, самолет из Москвы запаздывал и прибыл уже на закате.

Красное солнце недолго повисело на острие пирамиды Хеопса, а затем как-то сразу рухнуло в песок пустыни. Из затемненного окна бронированного «Роллс-ройса» шейха Арефа Хаммеда генерал Рубакин мог увидеть, как, опережая темноту, у Сфинкса вспыхнули огни подсветки, а за ними и зазывные огни кабаре «У пирамид». У танцовщиц живота начинался рабочий день. Заметив, что его гости оживились, услышав от гида название кабаре, шейх сказал: «Мы не приглашаем наших высоких гостей в это заведение. Сегодня вечером вы увидите настоящий танец живота, которым удается насладиться лишь избранным». Переводчик перевел учтивые слова Арефа с арабского на русский, и у Рубакина, погрузившегося в бархатные подушки на заднем сидении, появилось довольное выражение лица. Его спутник, Тимур Кокошин, крепко сложенный скуластый брюнет с красивыми раскосыми глазами, сохранил все ту же маску вежливого внимания, которую он по служебной привычке всегда носил за границей.

«Роллс-ройс» въехал в Каир, миновав знаменитый «Золотой базар», где, несмотря на поздний час, все еще шла оживленная торговля, и выехал на набережную Нила. Лихо пробив вечерние пробки, шофер с ходу вошел в узкий проезд между двумя высотными отелями и мягко повел машину по полутемной улице к тускло освещенной стене, за которой скрывался особняк шейха. Автоматические ворота открылись, и «Роллс-ройс» остановился у входа в дом с двумя маленькими фонтанами. К шейху тут же подбежал один из его людей в белой галабии и такой же чалме и быстро стал что-то говорить ему по-арабски. Шейх извинился и скрылся вместе с ним в своих покоях. Улыбчивый бой в красной униформе распахнул дверь лимузина и, то и дело кланяясь, повел гостей шейха по коридору, устланному роскошными персидскими коврами ручной работы. В переговорной им предложили кальян и крепкий, черный как деготь кофе. «Это что, его дом или офис?» – спросил Рубакин переводчика. Переводчик, бывший офицер египетской армии, когда-то учившийся в Академии Фрунзе, где он и освоил русский язык, ответил: «Шейх скажет».

Как только Ареф вошел в переговорную, Рубакин задал ему тот же самый вопрос, и шейх сказал:

– Волею Аллаха в своем доме мы не ведем переговоров. Это наш семейный отель «Эль Кунейтра», дом для наших высоких гостей, где мы можем совмещать и дело, и отдых. Я рад случаю познакомиться с вами поближе, господин генерал и…

– Кокошин, – представился полковник.

– И господин Кокошин. Мы о вас почти ничего не знаем, ведь вы нечастые гости в исламском мире, и мне вдвойне приятно поэтому принимать вас в «Эль Кунейтре»…

Шейх Ареф хитрил. По своим каналам он получил из России самую подробную справку о генерале Рубакине и его бизнесе. Биография Алексея Митрофановича Рубакина вполне тянула на детективный роман. При Горбачеве он служил в ГДР в Западной группе войск и дослужился до генерала. Карьера Рубакина, однако, едва не кончилась, когда его братья по оружию из штази стукнули в Москву о его развлечениях с берлинскими проститутками. Началось было «персональное дело Рубакина», в ходе которого вскрылись еще и его темные дела с продажей немцам мазута и бензина, предназначавшихся для русских грузовиков и танков. Но Рубакин никогда не забывал делиться с «тыловиками» в Москве. А от них и зависело, быть ему в его генеральских погонах в Западной группе войск на складах с горючим и запчастями либо гнить в какой-нибудь воинской части под Мурманском или, не дай Бог, в казахских степях, где даже сайгаки перевелись и украсть просто нечего. Он приезжал в отпуск не меньше чем в трех купе, где до потолка стояли его коробки с «дарами». Это его и спасло. Август 1991-го застал его на танковом полигоне под Москвой, где он тихо пьянствовал, стараясь не попадаться на глаза тем, кто мог припомнить ему его аферы с горючим.

Скорее всего, пропал бы Рубакин, спился бы с кругу, если бы не путч ГКЧП и если бы не Ельцин. 19 августа часть Рубакина подняли по тревоге и дали приказ немедленно прибыть в Москву. Но ни один танк с полигона Рубакина не ушел. Говорили потом разное. По одной версии, генерал напился до белой горячки и просто послал московских гонцов на х… А по другой – Рубакин каким-то действительно собачьим чутьем угадал, на кого ставить, и выступить отказался. За это ему списали все. Он попал в тот список «своих», которым отныне в России все было можно.

Но Рубакин не спешил, как иные его «однополчане» по «защите Белого дома» в 1991 году, в военные верхи. Он вернулся в Главное управление тыла министерства обороны и успел буквально за две недели до окончательного развала СССР вернуться в бывшую ГДР, теперь уже Германию. Ему и поручили постепенно распродать все «излишки» перед тем, как начнется вывод бывших советских войск в Россию. Он вспомнил своих старых партнеров по прежнему «бизнесу» из ГДР и ФРГ и с их помощью создал хитрое «совместное предприятие», через которое продавал все – от стрелкового оружия и грузовиков до танков и боевых истребителей. На счета в швейцарских банках после каждой сделки ложились миллионы долларов. Счета принадлежали некоему АО «РУСАМКО», в котором 80 процентов акций держала «российская сторона», то есть владевшее всеми этими «излишками» российское государство. Государство, однако, оказывалось по фактурам «РУСАМКО» все время в убытке. Те деньги, которые переводили в государственную казну из АО генерал Рубакин сотоварищи, ложились почему-то на счета в два частных московских банка. Там они шли в оборот под 100–150 процентов годовых и только после получения этого «навара» шли на счет ГУТ Минобороны, где их использовали на погашение убытков «РУСАМКО» либо прокручивали через частные банки. Навар же в виде «оплаты услуг консультантов» поступал на личный счет Рубакина в одном из банковских «погребков» в швейцарском Люцерне, о существовании которого никто не знал даже в «РУСАМКО». На таких «дрожжах» за какие-то два-три года и выросла мощная «генеральская мафия». Она быстро обросла своими криминальными структурами и приняла в свой «общак» на паях матерых мафиози из «теневой экономики», вызревшей в недрах СССР. Довольно скоро всегда кормившие его генеральские погоны стали мешать Рубакину, а государственная служба – тяготить. И, когда все «лишнее» советское имущество в Германии было продано, «совместное предприятие» сделали уже чисто «российским», а затем немедленно приватизировали. Имена новых хозяев «РУСАМКО» знали немногие. Но Рубакин, конечно же, знал всех. Это были все те, кому он возил свою «дань» еще из ГДР. Они в свою очередь делились с «вышестоящими». Теперь все они ушли на гражданку и могли действовать не таясь и без оглядки на военную прокуратуру. Они получали уже не взятки, а дивиденды от общего предприятия, которое возглавил неизвестно откуда взявшийся «русский олигарх» Семен Гамадакис по кличке Янычар. Все встало на свои места. Рубакин хоть и был бездарным генералом, но аферистом оказался незаурядным. Когда аферы его удавались, он любил петь арию «Варяжского гостя» своим утробным басом: «Не счесть алмазов в каменных пещерах…». У него потому и кличка была среди своих – «Варяжский гость».

7
{"b":"679440","o":1}