Прошелся носом по шее и внюхался в обычный и вкусный аромат ее тела. Все эти одноразовые шлюхи использовали мерзкие и горькие на зуб духи, обливаясь до пяток, что тошнота могла в любую секунду испортить их идеальный образ. Но у Ханны…тело манило своими настоящими, открытыми вкусами, хотелось изучить как можно глубже ее.

― Очень… ― жалобно просипела, и ее наглая ручка опустилась на мой член, по-игровому сдавливая.

Поверьте, я аж подпрыгнул от такой неожиданности. И все забурлило с невыносимой силой, выбивая со счета, с дистанции, с позиции. Твою мать! Да я освирепел.

В кромешной темноте нашел пухлые губы и зверски набросился на нее. Ладонь девушки все еще покоилась на паху, а моя рука начала свое исследование под название «Испробовать все и вся». Прошелся по гладкой коже во внутренней стороне бедра, еле ощутимо коснулся полозки трусиков и положил на талию. Сквозь поцелуй Ханна дернулась, углубила наше воссоединение губ, что мы чуть не стали грызть друг друга.

Низкий рык вышел прямо из груди, когда моя рука стала опускаться через живот вниз, к лепесткам, которые содрогались от накатывающего, раздирающего мышцы, кости желания.

Провел пальцами по резинки, слегка поддевая, Ханна откинулась назад, прервала наш поцелуй и своими коготками очерчила каждую вздутую венку на V-образным мышцах. Стиснул челюсть, ее указательный палец в пяти сантиметрах от члена сильно царапнул кожу. Мне стало нечем дышать в таком пространстве, где вентиляция была вокруг нас. Что же она со мной делает?

Рука нырнула в трусики, и я ощутил на пальцах такую влагу, что в любой момент здесь мог оказаться потоп. Ханна была мокрой, пальцы исчезали в складках, принося ей сказочное удовольствие, что точно не могла ощутить ни с кем другим. Только я мог ее воспламенить. Только я мог сокрушить на нее такую тягу в потребности почувствовать меня в себе. Никто!

Ханна ухватилась свободной рукой за мою руку, бродящая в потаенном месте, и уж тем более мучительно принося наслаждение. Она умоляюще простонала, ублажая мой слух и сердце мелодичным звуком. Кровь забурлила в жилах, пробудила во мне утоляющую потребность быть целиком ее. Жить с ней в одном ритме, обеспечивать нас одним кислородом и не подчиняться нудным, устаревшим правилам. Даже моя маленькая порча не касалась нас в таком масштабе, что могла разрушить наш ровный, не поломанный мостик. Мостик, построить который составила немало труд и упорности… Я просчитался, когда она разрешила мне увидеть в себе другой огонь обеспечения жизни. Наше лобовое столкновение преобразило мои стремления, поменяли перспективы насчет нее. Ханна не на одну ночь.

Влюбленные идиоты, сносящие друг другу головы…

― Эр-р-рик! ― рвано прошептала моя беглянка. Мой палец погрузился в ее пучину.

Девушка содрогнулась и своими губами уткнулась мне в шею, жадно кусая кожу. Сделал движение пальцем вперед, затем вынул, ощущая неземное вибрирование в этом пространстве. Прошелся сверху вниз, срывал с нее тихие всхлипывания. Если мне не удастся сейчас же войти в нее, то мне придется целиком испепелить такую нежную крошку…

Испарина появилась на моем лбу от подкатывающего предвкушения, сердце забилось в унисон и, кажется, в такт с ее сердцем. К горлу подкатил душераздирающий стон, заполняющий остаток разума не своеобразными мыслями.

Вводил палец в ее узкую дырочку медленно, разжигал в ней свою пародию монстра, который вот-вот должен был соединиться с моим, стать чем-то новым, породить себя из огня и пепла. О, да… Огонь горел в нас неутешительно и не щадя никого. Ханна острыми ноготками до пронзительной боли провела по моей спине, что мурашки отозвались ликованием в моем боевом товарище, мышцы свело приятно, отдавая легким, как перышко, полетом.

Когда ее киска начала сжиматься вокруг пальца, не стал больше тратить впустую и ввел сразу же два, ускоряя движения, дыхание, сердцебиение. Ощутил, как ее ноги задрожали, и она стала чуть ли не насаживалась на мои пальцы. Стены сотрясались равномерными стонами, тяжкое дыхание разразило или же пробудило двигаться глубже, набирать частоту. Я прямо добивал девушку своим проникновением пальцев, задевал до искушения стенки, но она хотела все больше и больше. Че-е-ерт!

Не закончив свои россказни, вытащил пальцы с трусиков и облизал их, чувствуя привкус солености от вкуса ее плоти. М-м-м…

― Вкусная девочка. ― Не надо было видеть, что она вся красная и запыхавшаяся, но не до конца удовлетворенная.

Вонзил до чуть ли не хруста пальцы в ее бедра, стиснул на край тумбочки Ханну, стянул эту злосчастную ткань, а с себя плавки, и резким толчком на всю длину проник в эту вязкую тесность… Ох, бл*! Как же хорошо. Мышцы влагалища сжали мой член, давая понять, что этого только и ждала она. В темноте увидел, как девушка развязала вверх, выпуская наружу идеальные сиськи. Положил свою руку на ее грудь и с силой сжал, заставляя ее выгнуться и пропеть не разбирающие слова…

Никогда прежде мне не хотелось так сильно, как Ханну Эллингтон.

Подорвался на бомбе со страшной двусмысленностью. И так было пространственно на режущие лишние звуки со стороны, где просачивался свет в этот уголок. Мне было плевать, что кто-то нас увидит. Если бы и заметили, то это оказалось бы простой шуткой для меня. Они даже не догадываются, в каких ракурсах беру эту шикарную девушку.

― Да-а-а… ― отозвалась Ханна.

Помещение стало заполняться звуками шлепков.

Двигался равномерно, иногда придавая тяжесть, упоение, иногда лишая остатки рассудка в таком положении. Мы были лишены возможности говорить, выражать свои восхищения, чувства, но за нас так изнуряющие говорила вся эта атмосфера. Она трещала по швам, вырывала с нас последнюю энергию и принося успокоение. Ржавое лезвие резало нашу кожу, по нам ездили миллион поездов, и один микроскопический импульс взрывал кайф до максимума.

Могущественно и с такой жаждой подчинить себе всю ее вышел и снова ворвался. Она аж от столько зачетного блаженства ухватилась ручками за мою шею и притянула к себе. Дурман давил мне прямо в висок, мышцы каменели на руках из-за столь мощной массы, но ничего не чувствовал, пока понимал, как Ханна требует не останавливаться. Невидимо и незаметно, но ощутимо для меня.

Мы обезумели буквально. Моя крыша стала ломаться, на место ее появилось куда прочное, терпимое, агрессивное, чистое существо… И я понял, что же значит забыть все и начать с самого чистого листа…

***

― Это было нечто! Эрик Росс умеет волновать даму, ― восхищено сказала Ханна, клюнув меня в нос. Она все еще отходила после такого безумного секса.

Удовлетворенно улыбнулся и одновременно рассмеялся. Да уж…

Жар пронеся по органам от столь милого поцелуя. Ее губки умели приносить будоражу. Но в голове крутился один волнующий вопрос, ведь она была не девственница.

― Скажи. ― В темноте помог ей завязать сзади вверх купальника, затем натянул на себя плавки, прикрывая еще не отошедшего младшего Росса. ― До меня же у тебя был парень. Я прав?

Повисла тягучая тишина. А потом девушка ответила безразличным, но дрогнувшим голосом:

― Да, был.

И даже не знаю, какой дьявол меня потянул спросить об этом. В этих коротких словах читалось желание закончить разговор, только останавливаться расспрашивать мне не хотелось. Интересно, почему тот остолоп упустил такую замечательную девушку, наверное, променяв на очередную потаскуху.

― А…почему вы расстались? ― почесал нервно затылок, приблизившись по ощущениям к ней. Положил руки на талию и придвинул ее ближе к себе.

― Скажем так, что наши пути распределены по статусу: низших и высших.

Ханна положила голову мне на плечо, а в нос ударил приятный запах ее шампуня: шиповник и яблоня.

― Неужели, он тебя предал…

― Можно и так сказать, ― выдохнула она и погладила мою грудь, где находится сердце. Игла вонзилась прямо в сердце, как только мне представилось то, что могло произойти между ними. Я догадываюсь, на какой поступок тот парень мог пойти, что озноб прошелся по позвоночнику.