— Отдай ее мне обратно! — рявкнул и потянулся за фляжкой. Но она только еще сильнее увернула руку назад.

— Нет.

Мышцы окаменели от налившегося раздражения.

— Ханна, не вынуждай меня делать тебе больно…

— Ты и так сделал мне больно… Куда уж больше? — печально хмыкнула, посмотрев на меня каким-то другим взглядом.

Поджал губы. Отражение моих поступков промелькнули в темных глазах девушки. Судорожно брал в себя больше воздуха, сдерживая внутри смешанные чувства. Две недели назад она была права. Между нами давно установился шторм, который ни в какой степени не помогает нам сойти на берег. Мы постоянно сталкиваемся друг с другом, я ищу в ней свою дозу, которую можно легко заманить к себе. Я и представить не мог, как все обернется на самом деле, если не согласился бы на авантюру друзей…

И что же мне теперь делать, раз я хочу только одного от нее, но не знаю, как это получить?

Подстава. Самая настоящая подстава. Делать из ряда вон свои трофейные поступки, показав этой девушке себя совсем не человеком. А в итоге, что получаю в ответ? Кислое бессилие в том, что не могу уже остановить нашу игру, разрезать наши сплетенные нити. Я и так потерял все, что имел сейчас. Живу каким-то нереальным миром, постоянно ищу в толпе знакомый силуэт, а друзья только и требуют начать действовать. Как это сделать, если, черт возьми, дал общение самому себе? А не сдержал…

— Прости меня… — пролепетал, добавляя в слова раскаяние. Вся уверенность как ветром сдуло.

И вот тот самый момент, когда мой мир больше не был прежним. Самая маленькая, тонкая нить порвалась окончательно, и большой камень упал в черную дыру, которая вбирала в себя все, что попадется. И все начало кружится совсем не по-черному, где люди самые настоящие марионетки. Все преобразилось в тусклые светлые цвета.

— Что? — не веря в услышанное, повторила Ханна. Ее глаза заблестели, и не стоило даже угадывать, что это были слезы.

Девушка отодвинулась, не мигая. Крупинка стойкости упала на пол, предоставляя совсем другого человека, в ней больше не было того холода, что чувствовал рядом с ней при встрече. Она засомневалась в себе, во мне…

— Простить… Ты же понимаешь, что так легко это не делается? — вот-вот голос готов был пропасть от сбитого дыхания и вздохов, которые помогали ей успокоиться.

— Знаю, — плотно сжал губы и отвернулся, с резкой силой запуская пальцы в волосы. Оттянул пряди, и дискомфорт не стал себя долго ждать. — Я многое сделал по отношению к тебе, такое трудно выкинуть из головы. Только ты не представляешь, какие вещи были и похуже этого. Моего прощения не заслуживали кто-либо другой, им только было бы в радость получить такое в лицо. Это стало бы слабой точкой, чтобы раздавить меня. А с тобой…уже другое дело.

Повисло молчание. Атмосфера превратилась в раскаленную лаву. Ханна ничего мне не говорила, но и я не требовал. Сидела смирно, слышал ее дыхание, а в моей голове все слова превратились в настоящую кашу.

— По правде говоря… — заговорил тихим сбивчивым голосом и опустил глаза в пол. — После нашего первого поцелуя пошло все не так, как рассчитывал на самом деле. Целью всего этого беспредела не была ты… Был лишь я. В детстве меня обделяли вниманием злобы, ехидства и поощрения в виде синяков на теле. Это терпел день за днем, вбирал себя сказанные слова, доказывал им, что я могу достичь куда больше перспектив, но меня не слушали…

Теплая ладонь коснулась моей руки, а затем податливое тело приблизилось ко мне. Ханна приняла такую же позу, как у меня: оперевшись локтями об ноги, подперла другой рукой голову и смотрела в пол.

— Конечно, причиненная травма оказалась воздействием на отклонение в самом себе. Больше я не был уверен в себе, не был образцовым парнем, готовый стать защитой для кого-то. Во мне обитала пустота. На картинках в интернете выглядит, будто у меня все отлично… Нихера это не так! — огрызнулся, и маленькие пальцы вцепились в мою руку. — И эту боль направлял на других, хотел им показать, каково быть тем, кого из тебя воспитали с самого детства, сломав жизнь. Жизнь полная дерьма, фальшивой роскоши и любви.

— Что ты с ними сделал? — В ее словах скользнула доля сожаления, но тон был тверд, как и раньше.

— Поиграл и выбросил. — Стук сердца отдавался в ушах, я не различал больше никаких звуков. Перед глазами возникли те самые картины прошлого. — Ты — не случайная жертва моей игры… Это должно было оказаться совсем другим водоворотом развития сюжета, а все смешалось в какую-то комбинацию карт. Я себя чувствую хуже некуда, когда рядом со мной ты. И это меня в тебе раздражает до сих пор! Но меня не останавливало сказать эти два слова…

— Я не знаю, что сказать.

Честно признаться, я сам не знаю, что теперь делать после этого. Хочу, надеется, что мои слова не были сказаны бессмысленно. Никому до этого не приходилось слушать историю возникновения такого Росса, а не милого мальчика. Обо мне настоящем знает только Аарен и мой родной человечек… Никто другой не смел лезть в мою жизнь…До этого дня.

— Не могу поверить, что ты изменился из-за принципов других. Мне так жаль. — Жалость? Мне она не была нужна никогда.

— Только знай, я сказал это от чистого сердца. На большее я уже больше не рассчитываю…

Пора выходить из этой роли.

Скинул с руки ладонь Ханны и поднялся на ноги. Решаемым выходом из всего этого нашего хаоса было бы забыть навсегда нашу стычку и разойтись. Высказал давно застрявшие в горле слова, не жалея о них, но после этого я не буду быть с ней дружелюбной паинькой.

Не наградив больше своим вниманием девушку, двинулся на выход. Друг мог меня потерять из виду, а там еще осталось столько веселья, которого должен получить по всем свои ощущениям. Сейчас требовалось как никогда. На ходу встряхнул головой и поправил свои растрепанные волосы. Подошел к двери и потянулся к ручке, но рука так и замерла в воздухе, когда я услышал не верящие для восприятия слова:

— Эрик, я тебе наврала две недели назад. — Честное признание. Нет никакого намека на шутку или же надменности с ее стороны. — Точнее… Я не хочу вот так просто с тобой прекратить разговаривать.

Медленно повернул головой, сталкиваясь с проницательными глазами. Они говорили все сами за себя, и это показалось каким-то сном. Я не был до конца уверен в том, что она сможет меня простить. Ханна — гордая и решительная, может бить больно, — не стоило даже узнать по лучше, но ее что-то тревожило, что, в общем, повлияло на мнение о людях. Не каждому она могла дать шанс, простить и впустить снова в свою жизнь.

И…раз она не хотела прекращать наше общение, то, возможно, поможет нам одно предложение, которое впервые могу предложить другому полу. Внутри себя я маловероятно надеюсь, что между нами не появится что-то большее. Но как судьба решит.

Просканировал глазами ее тело, всматриваясь в лицо. Такую девушку даже врагу не пожелаю, так что…теперь мне больше не хотелось противоречить с самим собой.

— Ханна, звучит это совсем нелепо… Но давай попробуем все сначала. Как друзья.

Черты лица девушки сгладились, и еле заметная умиротворенная улыбка отразилась на ее манящих губах.

Ханна Эллингтон

На тот момент, когда мы были наедине в раздевалке, когда между нами как будто обрушилась стена, я на мгновение утратила реальность с внешним миром. Все, что мне говорил Эрик, было чем-то уникальным, новым и таким неожидаемым. Открытость ― вот что поспособствовало меня сбить с толку. Не могла я так здраво верить в его слова, понимать, что оказывается, его жизнь состоит вовсе не из приятных и счастливых моментов, которые описывают в некоторых сериалах о любви. Глубокость ситуации навела только на одну мысль, которая смогла его сделать таким ― незажившая рана с самого детства.

При знакомстве с Брюсом парень мне поведал щепетильную историю о его старом друге, который в свою очередь закрылся от внешнего мира. Оказывается, связь между ними оборвалась, когда в семье произошли первые ссоры, которые не выходили из дому, но хранились в стенах большого и богатого дома. Рассказ блондина был ключевым источником, только история была поверхностная, ведь…никто не знал больше о том, что же скрыто за воротами особняка Россов.