Когда оказываемся в коридоре университета, отдергиваю руку, из-за чего Росс останавливается в двух шагах. Он нетерпеливо обращает на меня внимание.

— Куда ты меня ведешь? — сурово уточняю, скрестив руки на груди. Мне не понравилось то, как он силой вытаскивал меня из библиотеки.

— Я хотел с тобой погулять. Это теперь считается чем-то незаконным?

Его идеальная бровь выгибается.

— Возможно, если ты не решил меня закопать. — Обольстительно ему улыбаюсь, хотя внутри меня трепещет самый нескончаемый пожар и негодование. Эти наши с ним перепалки чем-то напоминает парочку влюбленных.

— Плохого ты обо мне мнения, Ханна. — Мое имя парень выделяет с сильным акцентом. Хм, только сейчас я заметила, что его разговор на английском чем-то схож с испанским. — А если мне захотелось тебя убить, то я бы уже давно тебя похитил. Ты не знаешь, каков я бываю коварным, когда злость переполняет меня.

— О, поверь, меня мало это волнует. Я бы сама не отказалась тебя выставить почти голым перед всеми ребятами, которыми ты манипулируешь.

— Я ими не управляю.

— А что ты делаешь? Ешь их на завтрак? — незаурядно поглядываю на него исподлобья, наблюдая, как в его глазах разрастается волна негодования, смеха, растерянности и иронии.

Эрик глубоко вдыхает, что ноздри раздуваются. М-м, кажется, бесить его — мое маленькое зловредное дело.

— Ханна, ты заставляешь меня делать дурацкие поступки…

— Да? Я думала, рыцарство называется благодушием со стороны парня и подвигом, — завоевать сердце прек…

Я не успеваю закончить, как мощное тело Эрика Росса оказывается возле меня, он приседает и перекидывает через плечо. Ахаю. Сумка падает на пол. Большие пальцы опускаются на мои бедра, крепко и даже чересчур больно вонзаясь прямо в кожу. Юбка чуть выше колен задирается, что можно увидеть, какие сегодня я надела трусики… Вовремя я надела ее.

— Эрик! Поставь меня! — мой крик эхом разлетается по коридору, чем больше пугает. Дергаюсь, стараясь выбраться из этого хитрого капкана, но все четно, как и в тот раз. Росс сильнее меня из-за каждодневных тренировок.

— Тише, а то сюда могут прийти преподаватели. — Он шикает на меня, а в ответ в его спину прилетает мой кулак. — Черт, больно же! Ты как дикая кошка.

— Поставь меня, живо! — это больше похоже на приказ, чем предостережение. Что он вытворяет? Он даже подумал о том, что взрослые могут сюда прибежать в любой момент. Чертов Росс!

Дергаюсь, когда грубая рука ударяет меня по правой ягодице. Какая-то тягучая сладость растекается по всему телу, опускаясь все ниже. В то самое место, где влага остается на моих трусиках.

— Будь паинькой, и я тебя опущу, когда доберемся до машины.

Мне удается только фыркнуть на такой «снисходительный» поступок. Рыцарь пожаловал на своем ауди. Боже, прям таю.

На улице из-за подступающей осени оказывается весьма прохладно. Хорошо, что я прихватила свою кожанку в библиотеку и там ее надела, а то меня бы унесли в такую холодину, не позаботившись об здоровье.

Парень все же соизволил опустить меня лишь в тот момент, когда передо мной была открыта дверца машины. Выхватываю из его рук сумку и сажусь на сиденье, затем следует хлопок двери. Росс оббегает машину и садится на водительское кресло, ловко заводя эту машину. Она отзывается громким ревом своих высокомощных моторов.

Следующие пять минут мы едем в гробовой тишине, и где-то на заднем плане играет тихо музыка Ariana Grande. Съежившись в этом неудобном кресле в комочек и отвернувшись к окну, весь город проносится перед моими глазами как в замедленной съемке. Эрик ведет машину подозрительно медленно, но я не спешу у него это спросить. Ведет он себя похабно, что заставляет меня вновь задуматься над нашим общением. А не послать ли его куда подальше?

— Мне очень нравится, когда ты такая холодная и отстраненная, но твое молчание просто убивает.

Поворачиваюсь на звук его голоса. Он внимательно следит за дорогой, даже не взглянув на меня, и успевает переключать передачу и управлять рулем. Но признаться, выглядит это очень притягивающее. То как его ладони обхватывают руль и как костяшки белеют, когда сжимает руль. Интересно, как же его руки напрягаются в постели?..

Прикусываю нижнюю губу и сдерживаю свой порыв представить картину запредельного.

— А твои выходки становятся слишком извращенными.

— Оу, детка, я пытался как лучше, но ты сама не желала идти, подшучивая надо мной.

Пускай его серьезность была на переднем плане всяких других эмоций, но в его голосе было слышно та язва, под которой он скрывал восхищение в моих шутках. Ему определенно понравились мои слова.

А еще это обыкновенное простое слово «детка»… От него щеки заливаются краской.

— Эрик, — тяжело вздыхаю, пальцами массируя висок. Давление подскакивало за последнее время немного чаще после того обморока посреди дороги, поэтому мама посоветовала быть более-менее спокойной. Но как мне ею быть?! Я не жалею себя. ― Когда ты сможешь уже вырасти? Тебе двадцать лет ― это период, когда твои сомнения и рассуждения должны быть воедино, способные решать проблемы. А ты ведешь себя по-детски.

Он хмурится.

― Ой, не заводи вот эту дудку, ― он бросает недовольный взгляд на меня, стискивая челюсть. Здесь закрадывается что-то новое, чего терпеть явно не хочет парень. ― Ты нифига не знаешь о моей жизни…

― Но ты же позволил мне в нее войти.

Машина останавливается на светофоре, и Эрик поворачивается всем корпусом ко мне. Скажите мне, что происходит с девушкой, когда на нее смотрит парень от переизбытка желания задушить и сделать первый шаг? Меня закручивает в какой-то водоворот его всех проблем. Этих идиотстких мальчишеских поступков, которые совершает он изо дня в день ради получения своего кайфа.

Не опуская глаза, он медленно наклоняется ко мне. Как лист, упавший с дерева, я закручиваюсь в воздухе.

― Позволил. Но ты ― не та, которая сможет узнать все!

Раздражение. Злость. Предвкушение. Неодобрение. Обида. Сглатываю их в своем горле.

Прикусываю щеку изнутри, ощущая по всему телу покалывание. Он смотрел на меня совсем по-другому: водилась как будто темная сила, пожирающая все живое, но и…притяжение не как другу, а что-то больше. Это не посчитать тем, что было между нами две недели назад. Не посчитать тем, что мы ощущали рядом друг с другом, стоило просто коснуться. Это глубже.

Может мне кажется, и я стараюсь только больше накрутить на себя. Я не знаю. Пускай наша связь крепчает с каждой секундой, пока мы смотрим друг на друга. Но знаете, как обидно… Мне обидно за его слова, обидно от того, что я для него, оказывается, ничего не значу. Хотя он же не давал мне клятвы и прочей лапши, что может навешать другим, только от этого сердце по глупости сжимается. Грудная клетка начинает болеть. Верила… А я верила в такую позицию.

Отвернула голову, вглядываясь в поток машин, которые лавировали в центре скрещения. Подняла глаза на светофор, и в этот момент красный цвет сменился на зеленый. Впереди нас машина тронулась с громким ревом, уносясь по прямой, а Росс даже не шевельнулся. Кожу сильно покалывало от его напористого взгляда. Только смотреть на него я больше не могла. Не хочу. Не хочу быть втянута во все его дерьмо. Не хочу больше с ним ни о чем разговаривать. Я поняла, что горько ошибалась в своих несносных мыслей. Не может быть между нами ничего.

Позади послышались нетерпеливые сигналы.

Эрик быстрым движением руки переключает передачу и с большой скоростью срывается с места, оставляя после себя небольшую пыль от колес. Вжалась в сидение, отвернулась к окну, не пытаясь с ним больше говорить. Теперь я хочу оказаться у себя дома, а не в салоне его автомобиля. Пока не поздно, лучше сказать об этом ему…

Рингтон на мобильнике Росса раздается на весь салон. Поворачиваюсь и вижу, как раздраженно парень достает телефон с кармана штанов. Через секунду из динамика доносится знакомый голос, который никогда не забудешь. Особенно моя подруга.