В тот самый момент, когда я, распластавшись на комоде в прихожей, принимала в себя порцию горячего и расплавленного, словно лава, удовольствия, в слегка приоткрытой двери появилось удивлённое лицо той самой женщины. Картина не оставляла возможности оправдаться. На одной моей щиколотке словно флаг развевались трусы, а между ног мой мужчина с голым задом постепенно наращивал темп до крышесносного. Я открыла глаза и смотрела на её вытянутое лицо, но как будто совершенно её не видела. Пелена на глазах не давала чётко разглядеть обстановку, а взорвавшийся мозг напрочь отсекал чувство стыда. Знаю, что всё это кажется безумным… и я безумна. Словно подписав контракт с дьяволом, я лишилась тех слоёв неуверенности, которыми была покрыта полностью. Слетели все защитные механизмы, оголяя мою душу и тело.

— Я, наверное, позже зайду, — услышала где-то в вакууме гениальную фразу моей соседки, после чего с криком позволила себе получить разрядку, к которой так стремилась.

Боже, мы, наверное, никогда так с ним не смеялись. Дамиан решил эту кропотливую ситуацию быстро, но не скажу, что комфортно для меня. Аргумент в пользу соседки, которая может спокойно позвонить хозяевам моей квартиры и пожаловаться на бордель, отрезвил нас и заставил действовать. Сделав звонок Валере, Дамиан дал ему задание срочно привезти из кондитерской самый большой и сладкий торт на свете. Через полчаса мы уже стучались в квартиру напротив и с блаженными улыбками напрашивались в гости к одинокой женщине с тремя котами. Всё закончилось мирно и дружелюбно. Воспользовавшись моментом, соседка не постеснялась найти Даму мужскую работу по дому. Меня же оставила за столом для полного допроса моей биографии. Вероятно, мы ей всё-таки понравились, потому что рассказу о ремонте комода она с радостью поверила, лишь попросила в следующий раз прикрывать поплотнее дверь, что бы не слышно было, как мы долбим его молотком. Чем вызвала очередной истерический смех, который мы с силой удерживали в своих рёбрах.

***

Я ещё не успела открыть глаза, но уже чувствовала, как моё сознание возвращается на нужное место. Вчера, после месячного отсутствия снова появился Дамиан, буквально вырвав меня из кафе, где я обедала с Нелли, и увёз в свою берлогу. Мы кое-как добрались до квартиры, начиная исследовать тела друг друга ещё в лифте.

До меня доносится какой-то шорох, и я лениво открываю глаза. У подножия кровати стоит Дамиан, полностью одетый в чёрную рубашку и такого же цвета костюм, и застёгивает ремешок часов на запястье.

— Я ожидала увидеть тебя несколько в другой позе и месте, — после сна мой голос немного хрипловат. Дамиан молча бросает на меня свой взгляд и поднимает одну бровь в вопросительном жесте, — ну, знаешь, где твоя голова под одеялом между моих ног, — задумчиво произношу я, приподнимаясь и опираясь на локоть.

— Ты хочешь повторить то, что было вчера? — косая ухмылка растянулась у него на лице, — как я засовывал язык в тебя или как я снова брал тебя сзади? — мы настолько хорошо изучили друг друга за эти несколько месяцев, но я до сих пор покрывалась краской, когда Дамиан говорил со мной в подобной манере.

— Боже, ты прекрасна в своей тотальной изменчивости, — он подошёл ближе и, протянув руку, погладил, меня по щеке, — то страстная проститутка, то замаливающая свои грехи монашка, — что-то подобное я слышала несколько лет назад, но поспешила выбросить эти мысли из головы.

— Не ты ли жаловалась мне ночью, что твои колени стёрты, а на локтях выступили ссадины? — поинтересовался он, глядя на меня сверху вниз.

— Не помню такого, — улыбаюсь, — оставь свои дела на потом и вернись в постель, мне одиноко без тебя.

— Венер, не сейчас, у меня совсем не осталось времени, нужно идти, — я слышу в его голосе сожаление, но от этого мне не становится легче на душе.

— А тебе не кажется несправедливым, что за месяц мы увиделись с тобой первый раз, и ты как всегда уходишь, даже не сказав мне куда? — я чувствовала, как меня накрывает злость.

— У меня заграничные командировки, ты знаешь, — снисходительно объясняет он.

— Нет, Дамиан, не знаю, — я завожусь, потому что устала терпеть эти урывки отношений, — в том-то и дело, что не знаю. Я не удивлюсь, если где-то заграницей у тебя есть семья, и ко мне ты прилетаешь, лишь чтобы наведаться, как к наложнице.

— Не говори бред, Венера, — в его голосе проскальзывают стальные нотки, мы никогда не касались этой темы, но молчать я больше не в силах, — у меня нет семьи, у меня нет ни одной женщины, кроме тебя.

— Я устала тебе верить, Дам, правда, устала, — глубоко вздыхая, я встаю с кровати и направляюсь в душ. На мне нет совершенно ничего, но я такая злая, что даже не задумываюсь прикрыться халатом, — мне не понятно, зачем тебе нужна я, если твоя работа стоит на первом месте.

— Все люди работают, и ты не исключение, — он идёт за мной по пятам, — я не предъявляю тебе претензий, что ты летаешь чёрт знает куда.

Я залезаю в душ, и перед тем как захлопнуть дверь кабины обращаюсь к нему:

— Разница состоит в том, дорогой, что ты знаешь, куда я и с кем летаю, — смотрю ему в глаза, чтобы уловить хоть каплю раскаяния, но в них лишь сверкает твёрдый лёд.

— Надеяться только на себя и не возлагать несбыточных надежд на другого — отличный способ перестать разочаровываться в людях и жить с отличным настроением, — он говорит это совершенно ровным тоном, без лишних эмоций, и в этот момент я не вижу перед собой Дамиана. Передо мной человек жесткий и хладнокровный, по моей голой спине бегут мурашки, и они точно не от сквозняка.

— Действительно, зачем мне тратить время на мужчину, которого не трогают мои слова, просьбы и пожелания? Мужчину, который не стремится быть со мной, во что бы то ни стало, — пересилив своё оцепенение, произношу я.

— Только не надо сейчас давить на жалость, — усмехается он, — если ты думаешь, что твои капризы могут помочь делу, то ты сильно ошибаешься, — я не узнаю этого человека. Совсем недавно он был чутким и страстным любовником, а теперь этого человека как водой смыло.

— А чем я могу помочь решить нашу проблему? — уже тише спрашиваю я. Он смотрит на меня несколько секунд, моргает, и мне кажется, что ко мне возвращается прежний Дамиан.

— Не знаю, Венер, просто не знаю, — он зарывается пятерней в свои волосы и наводит там полный беспорядок, — я не могу сейчас взять и всё бросить, ты тоже не собираешься бросать своё дело, нам надо как-то ужиться, — вздыхает он.

— Так мы никогда не уживёмся, — я пытаюсь наладить с ним зрительный контакт, чтобы дать понять, как мне хочется помочь, — пойми, всех денег не заработать, да и не в них счастье.

— Не в деньгах счастье? — недоверчиво возражает Дам, — откуда ты взяла эту ерунду? — он смеётся надо мной, — ты думаешь деньги не главное? Хорошо же говорить это девушке, у которой кругленький счёт в банке, правда?

— Это низко, — мы не можем остановиться, я понимаю, что наш разговор ни к чему хорошему не приведет и пытаюсь закрыть дверь душевой кабины, чтобы включить посильнее воду и больше не слышать то, как он пытается меня убить словами.

— Я тебе вот что скажу, — он вмиг оказывается возле меня и резко дергает дверь кабины обратно, — лично у меня нет ни единой проблемы, которую я не решил бы деньгами. Я могу купить, оплатить, заплатить, проплатить и так далее. Так что не нужно мне проповедовать это дерьмо про рай в шалаше.

— Ты, наверное, в чём-то все-таки прав, — от моего страха перед разгневанным Дамианом не осталось и следа. Теперь я совершенно голая стояла перед ним полностью одетым и пыталась высказать всё, что накипело, ему в лицо, — но знаешь, что ты никогда не сможешь купить? — я выдержала паузу в несколько секунд, которые были равны стуку моего сердца и продолжила, — меня! Ты никогда не сможешь купить меня. Я — это единственное, что у меня есть и тебе меня не купить! — я пытаюсь прокричать последние слова прямо в его спокойное и расслабленное лицо.

— Ошибаешься, — обманчиво мягким голосом произносит он, — я уже тебя купил!