— Что? Когда? — если до моих слов, Алекс еще думал, что это какой-то розыгрыш, то теперь парень был шокирован окончательно.

— Я убью его к чёртовой матери! — закричал он.

— Не стоит, Алекс. Он всё же твой брат. Вчера поздно вечером мы поговорили с ним по телефону, он сказал мне, что утром должен сесть на самолет и прилететь сюда, — я замолчала, пытаясь набраться сил и продолжить, — а ночью, через пару часов, я получила это фото. Он сказал, что ничего не помнит.

Он выслушал меня, а потом просто обнял меня, понимая, что любые слова здесь просто бесполезны.

— Теперь мне понятно, что он пытался мне объяснить, — тихо сказал Алекс.

— Не стоит, Алекс, я прошу тебя, больше ничего не хочу слышать о нём, пожалуйста, — попросила я друга.

— Конечно, Венер, конечно, я всё понимаю, — погладил по голове меня друг, а я была благодарна другу за поддержку.

Я понимала, что теперь меня больше нет. Есть оболочка, которая не живет, а существует.

У неё ярко голубые глаза, с дикой тоской во взгляде и улыбка, такая яркая, когда она улыбается другим, что становится страшно, что эта маска пойдёт трещинами и рассыпется мне под ноги.

И стоит лишь наступить на её осколки, как послышится звук такой боли, от которой хочется бежать, нестись прочь, не разбирая дороги, лишь бы не догнала, лишь бы не дотронулась.

Всё хорошее быстро заканчивается. Теперь-то я об этом знаю и больше такой ошибки не совершу. Судьба подвела нас друг к другу. Дала нам время сойти с ума и развела в разные стороны, раскидала по миру, как осколки стекла.

Марк больше не пытался со мной связаться, думаю за это нужно было сказать спасибо Алексу. Я не просила его занимать чью-то сторону, ведь понятно, что с одной стороны его двоюродный брат, с которым они хоть и редко виделись, но были в отличных отношениях, а с другой стороны я, его друг детства и настоящего, с которым мы общались с пеленок.

Алекс, как-то негласно встал на мою сторону, он поддерживал и оберегал меня. Может он рассказывал обо всём Марку, может. Но мне было всё равно, я была благодарна ему за поддержку.

Следующая неделя казалось какой-то размытой. Сосредоточиться на чём-то другом, кроме как на неудавшихся отношениях, было трудно, мягко сказать. Я решила полностью заняться учёбой, чтобы закрыть семестр без хвостов и уже задуматься о дальнейших перспективах, раз в личной жизни не задалось.

Примерно в это время мне и попалась статья с фотографиями на одном новостном интернет-портале. Заголовки гласили: «Помолвка наследников двух влиятельных алмазных империй! Бриллиантовое счастье» и фото, где рядом с Марком стоит эффектная длинноногая брюнетка, которая мертвой хваткой вцепилась в руку моего мужчины.

Какая ирония, я до сих пор называла его своим. По обстановке вокруг можно было подумать, что они находятся на каком-то празднике или вечере. Оба с бокалами шампанского и мило улыбающимися лицами. Далее следовала статья, вначале которой, говорилось, что из анонимного источника стало известно, пара объявила о помолвке на ежегодном предновогоднем вечере Мюллера Альберта Даниловича. Две семьи, идущие рука об руку, много лет планировали этот союз.

Пробежав глазами статью, я с тяжёлым сердцем закрыла вкладку и дала себе обещание вычеркнуть этого человека из своей жизни и больше никогда о нём не вспоминать.

У вас бывает такое состояние, когда хочется кричать: от боли, обиды, безысходности, а приходится улыбаться и делать вид, что всё в полном порядке? Так вот, я ненавижу это чувство. Хотя странное замечание, покажите мне того человека, который чувствует себя в этом, как в своей тарелке, и он станет для меня самым великим лжецом на свете.

Так и жила, пытаясь сосуществовать с этой разъедающей меня болезнью, как редкий, вымирающий вид животного. И нет шансов на выживание, хищник сидит глубоко внутри меня и поедает день за днем.

Еще спустя неделю, в канун Нового года я получила странное послание. Письмо, которое доставил курьер, было завёрнуто в чисто белый конверт с одной лишь надписью на нём «Венере».

Подчерк оказался до боли знакомым и моя рука, держащая белую бумагу, затряслась, будто её пробило двести двадцать. Странно, но курьер не уходил, что меня в один миг вывело из себя.

— Мне велено дождаться, когда Вы прочитаете письмо, Венера Витальевна, — сухо пояснил молодой парень, сразу уловив в моём лице агрессивный настрой.

Серьёзно? Да он издевается, маленький засранец. Я резко разорвала конверт на четыре части и положила ему в руки. Парень лишь поглубже закатил глаза и мне даже на секунду показалось, что они не выкатятся обратно. Но он вновь посмотрел на меня уставшим взглядом и достал новый конверт. Точно такой же и протянул мне. Нет, ну, это, ни в какие ворота уже. Я выхватила чёртово послание, разворачивая его, и жестом показала парню, чтобы остался ждать, ушла в гостиную.

Трясущимися руками раскрыла конверт, развернула большую бумагу и приготовилась читать.

Дорогая, Венера.

Я хотел написать Птичка, но ты запретила мне так называть тебя. Я не забыл, но в своих мыслях я всегда обращаюсь к тебе именно так.

Уже некоторое время я живу в аду. Сначала меня убила вся эта ситуация, потом меня убило твоё молчание, а сейчас я понимаю, что ты больше никогда ко мне не вернёшься… конечно, не вернёшься, ты же моя маленькая гордая птичка.

Моё сердце перестало биться, оно просто застыло, продолжая качать кровь, но это единственная функция на которое оно способно. Мне уже всё равно на него, я это заслужил.

Я пишу тебе, чтобы сказать, что не вернусь. Здесь оказалось столько дел, которые требуют моего решительного вмешательства, что я даже не знаю, как тебе признаться, мне никогда не было так стыдно…

Просто знай, Птичка. Я люблю тебя, я так чертовски сильно тебя люблю. Ты моя навечно, знай это.

Марк.

P.S. Я прислал тебе кое-что, и прошу не отказываться. Просто прими этот подарок и запомни, я от тебя не отказывался.

К концу письма, я поняла, что вот эти свежие размытые пятна на листе вовсе не потёкшая ручка. Словно взмахом кисти художник решил перечеркнуть то малое, что осталось у меня от любимого.

Я всё еще была влюблена в этого человека так, что казалось, моё замершее сердце, вновь трепыхнулось только лишь от одного прочитанного слова.

Реальность была таковой: я понимала, что он не смог рассказать. Очевидно же, он женится. А что значат его чувства ко мне? Получается, эта девушка всегда имела место быть, а со мной он проводил время? Мне не хотелось в это верить, но разве у меня были другие варианты?

Просидев довольно долго, я вспомнила, что меня ожидает курьер. По моим заплаканным глазам и шмыгающему носу было понятно, что прочла, не выкинула.

— Здесь еще нужно расписаться за этот пакет, — протянул парень мне бланк доставки.

— А что там? — спросила я.

— Не имею понятия, — сухо заметил курьер.

Он ушел, а я продолжала стоять и держать в руках пакет. Очевидно, это то, о чем говорил Марк в письме.

Я разорвала полиэтилен и в мои руки высыпались какие-то бумаги, при детальном обследовании я поняла, что это всё документы на машину, где в графе владелец красовалось моё имя. Последнее, что упало мне в руку, были ключи с брелоком от сигнализации и металлическим знаком марки машины.

Я просто стояла и смотрела на всё это, опомнившись, вышла на крыльцо и увидела, во дворе моего дома машину, ту самую Audi ТТ. Запомнил же.

Я так хотела тебя забыть. Я хотела забыть весь твой образ. Эти нотки сандалового дерева вперемешку с чем-то цитрусовым, я хотела забыть твои оливковые глаза с длинными ресницами. Эту косую ухмылку, в сексуальности которой не сравниться даже богу соблазна.

Я хочу ненавидеть все мои воспоминания, наши походы к водопаду и бессонные ночи на берегу моря. Твои объятия хочу забыть больше всего, потому что они до сих пор остались для меня самым любимым местом на земле.

Я хочу собрать все эти воспоминания и разжечь самый большой костёр во вселенной. Этот рай не сможет исчезнуть, он просто превратится в мой персональный ад. Впрочем, это уже случилось. День сурка, мать его, в котором я пребываю изо дня в день. Я хочу закрыть дверь в своё уже прошлое, но ты, словно сквозняк подувший, постоянно напоминаешь мне о себе.