Войдя во дворец, мы направляемся в свои покои. Я еще не знаю, что там, в нашем уютном гнездышке, меня ждет приятный сюрприз. Поэтому вхожу в комнату первая, и тут предо мной предстает прекрасная картина.

На полу и кровати лепестки роз, чей аромат я еще недавно вдыхала в дворцовом саду. На низеньком столике подан аппетитно украшенный ужин со всеми моими любимыми блюдами. Вся комната заполнена свечами и благовониями. Я радуюсь как ребенок. Мои маленькие женские желания сбываются одно за одним.

Калим обходит меня сзади и становится напротив меня так, что между нами оказывается только стол. Я чувствую его прерывистое дыхание. Воздух вокруг с каждой секундой становится все тяжелее. По телу, словно ток, быстрым вихрем проносятся мурашки. Эта сладкая пытка начинает сводить меня с ума.

— Давай отужинаем, Кенна, — чарующе произносит Вождь.

— Давай, — чуть ли не со слезами от счастья отвечаю я.

Мы садимся на колени и принимаемся за еду. Еще никогда ранее мне не было так приятно есть вяленое мясо, жевать салат из зелени и запивать все это дело местным крепким напитком. Уже после первого глотка я ощущаю, как это чудесное питье обжигает мое горло, и его тепло разливается по всему моему телу, доставая до самых отдаленных участков. Я впервые за все время здесь пьянею.

Это был самый настоящий романтический ужин. Калим кормил меня из своих рук, нежно вытирал мне рот и подливал в бокал, словно пытался соблазнить наиковарнейшим способом. И его план удался, еще немного и я без сражений сдалась в его объятия.

Мой ласковый могучий зверь.

Я так расслабилась, что чуть не уснула прямо на полу. Но у Вождя на меня были другие намерения. Он осторожно помог мне подняться с пола и проводил к окну. Перед нашим взором предстал наипрекраснейший закат, что мне доводилось видеть. Ну, или это хмель на меня так действовал. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, но его зарево обернуло небо в ярко розовые оттенки. А его облака превратились в фиолетовые подушечки, на которые так и манило прилечь. Вот он рай, мое беспечное царство.

Мы простояли у окна, казалось, целую вечность и не проронили ни слова. Только у кровати завязался очень длинный и непростой разговор, но то уже говорили тела. Их язык дурманил и дразнил, сводил и разводил две изголодавшиеся друг по другу души.

— Я люблю тебя, — все, что смогло сорваться с моих уст в эту длинную волшебную ночь.

Это было наше самое нежное, долгое и томительное воссоединение.

После той бурной ссоры и последовавшего за ней не менее бурного примирения в нашей с Калимом жизни наступила долгожданная идиллия. Мы вдруг начали понимать друг друга с полу-взгляда, с полуслова, ходить везде за ручку, отвлекать друг друга от дел поцелуями и неспешными прогулками тет-а-тет. Мать Калима и его сестры везде сопровождали нас с затейливыми шуточками. Остальные смотрели на нас с широкими и понимающими улыбками, мол, мы тоже такими были. Здешним людям вообще удавалось строить поистине крепкие браки. Мы хотели также.

Казалось, что вся Австралия была в курсе, что творилось в ее столице. Только один Кенаи не понимал, что такого произошло между его мамой и папой, почему так много улыбок оставляют им вслед. Он лишь продолжал пополнять свой речевой запас, ежедневно добавляя в него новые слова, которые забавно складывались в целые предложения.

Все шло просто отлично, жизнь словно подарила нас свое благословение. Мы будто два послушника, которые заслужили высшую награду. И теперь наслаждались дарованным счастьем. Как надолго нас хватит, и сколько продлится райское наслаждение, никто не знал. Да и не хотелось об этом думать, ведь жизнь настолько непредсказуемая штука, что все может закончиться уже завтра или вовсе никогда. Поэтому лучше отпустить ситуацию и довольствоваться настоящим.

И я так и делала. Беззаботно и радостно просыпаясь каждым утром, чтобы окунуться в очередной прекрасный день, где меня ждали полюбившиеся занятия и обязанности. Как нестранно, беда пришла откуда и не ждали. Наступило время, когда Калиму следовало отправляться в очередной обход земель как Вождю Всех Вождей. И на этот раз поселение, в котором нам предстояло остановиться всей семьей, было то самое, куда я когда-то прибыла в составе исследовательской группы.

Я сначала не придала этому событию никакого значения. А моя безмятежность и спокойствие продлились ровно до тех пор, пока Калим не объявил, что мы прибыли.

Как же все здесь изменилось за прошедшие пару лет. Хотя на самом деле, времени утекло больше, чем по ощущениям. Некогда почти безлюдное тихое место превратилось в шумный, наполненный представителями самых разных национальностей, порт. Береговую линию отныне нельзя было назвать пустой. По ней вереницей вытянулись маленькие бунгало, предназначенные для местных торговцев, их семей и незваных гостей с Большой Земли. Вместо рынка, где когда-то меня вкусно и сытно накормила одна женщина, не взяв за это и цента, теперь находилась настоящая ярмарка с кучей прилавков, наполненных различными продовольствиями и сувенирами. Если говорить об остальных отложившихся в моей памяти местах, то тут тоже произошли кардинальные изменения.

Я охала и ахала, проходя по таким знакомым и, вместе с тем, круто преобразившимся дорожкам, ведя за собой Кенаи, который живо копировал все мои жесты. Мирина и Эрика шли следом, без них уже не обходилась почти ни одна дальняя поездка.

Мне хотелось подойти как можно ближе к стоящим у причала кораблям. Ведь именно они связывали меня с моей прошлой жизнь, именно они являлись связующей частью. И, казалось, стоит только прикоснуться к одному из них, и я снова превращусь в ту самую Кенну, что прибыла сюда три года назад. Но вот незадача: чтобы это сделать, нужно было обойти множество препятствий в виде рынка, складов, домов и людей. Все они так тесно сплелись между собой, что можно было с легкостью потеряться и прийти по итогу совсем в другую точку.

Но мое желание и нацеленность оказались настолько сокрушительными, что уже через десять минут мы, протолкнувшись сквозь поток спешащих мимо людей, наконец-то очутились у берега. Тут перед нами предстало огромное, словно поджидающее именно нас, судно, с толстой вдоль всей окружности черной линией, на которой красными английскими буквами красовалось его название.

Америка, — прочла я про себя. И тут же чуть ли не задохнулась, увидев все возможности, которые предстали сейчас передо мной.

— В какую сторону направляется сей корабль? — спросила я у проходящего мимо морячка, находясь словно под гипнозом.

— В Англию, мадам. Завтра отплываем, — послышался ответ.

Осознав, что делаю, я тут же что есть мочи двинулась обратно. По дороге я заметила то самое место, где когда-то расположилась наша исследовательская группа. Именно тут принималось самое тяжкое и самое важное для меня решение. И стоило мне об этом подумать, как ностальгические воспоминания тут же захватили меня в плен.

— Почему мы так быстро покинули берег? — спросила Эрика, когда мы достигли наших хижин.

— Это же шанс, Кенна! Нельзя такое упускать! — вмешалась Мирина.

Эрика недовольно посмотрела на нас обеих. По ее лицу я увидела, что она уже начала прикидывать, что к чему. Чтобы не сеять в голове юной особы ложные и смутные мысли, я рассказала ей всю свою историю от начала и до конца. В ней я упомянула и о неразумном плане, который когда-то предложила Мирина.

— Не одобряю, — только и сказала моя юная помощница.

Весь оставшийся день я провела, копаясь в собственной голове, взвешивая все за и против возможных вариантов событий, что могли произойти в ближайшее будущее. Я была точно не в себе. За обедом я вдруг думала о том, что положить в сумку для того, чтобы не замерзнуть ночью на корабле. Но затем вмиг передумывала и начинала винить себя за столь ужасные размышления. А на прогулке мне везде мерещились страшные образы того, как Калиму сообщают, что нас с Кенаи нигде нет и что, возможно, мы находимся на том самом судне, что ушло до Лондона час назад. Я, как могла, прогоняла все эти навязчивые картины прочь, но они все более реальные возвращались обратно.