Эх, вот дура, он же Вождь! Его, конечно, увлекают эти государственно важные дела!

Интересно, если я останусь здесь, то чем займусь? Не буду же я только рожать детей и заниматься их воспитанием. У меня должно быть свое место: дело, которое бы приносило мне радость и пользу окружающим. Однако здесь будет трудно найти такое занятие. Но ведь возможно, правда?

— Кенна! — воскликнул бестактно вошедший Майк, — Мы ждем только тебя.

— Оу, я … я готова.

— Тогда идем, — он посмотрел на меня долгим пронизывающим взглядом, а затем продолжил, — Там, кстати, хотят с тобой попрощаться.

Я мигом вылетела вслед за ним на улицу. Уж очень было интересно, кто же хотелось со мной попрощаться.

Около моих уже собравшихся коллег-исследователей стояли женщины-старейшины, которые, как мне помнится, на недавней свадьбе сидели рядом с Вождем.

Одна из старейшин с глубоко седыми волосами и приятным лицом с добрым взглядом протянула мне сверток темно-желтого цвета. А затем произнесли то, что очень сильно повлияло на меня в дальнейшем:

— Возьми его, милая. Это платье придется тебе по душе. Оно желтого цвета, цвета солнца, которое сейчас смотрит именно на тебя. Женщины, на которых смотрит солнце, становятся великими, потому что способны творить свою судьбу самостоятельно.

Я раскрыла рот от изумления. У меня словно голос пропал, чтобы ответить. Но я все же нашла в себе силы и поблагодарила за столь щедрый и значимый для меня подарок.

Только во время дороги, когда мы были уже далеко от этого поселения, я задумалась о том, откуда эта женщина могла знать английский, и сколько еще людей из коренных жителей этого материка владеют нашим языком.

Мне также не терпелось примерить платье, которое мне было вручено. А слова той старейшины все звучали у меня внутри, будто с детства заученный стих.

Что ж, сама того не ведая, я произвела хорошее впечатление на народ Вождя, и, может, когда-нибудь они все-таки смогут принять меня как свою.

Мы прибыли в прекрасное место под названием «Кьюро», что в переводе означало «Много воды». Да, здесь действительно было большое количество водоемов, благодаря чему царившая вокруг жара не ощущалась так сильно.

Именно тут мне довелось ощутить свой первый и совсем неложный рвотный позыв. Меня стошнило сразу, как только я ступила на землю. Встречающие нас местные жители списали мое состояние на нелегкую дорогу и предложили мне шикарные покои для отдыха. Местный вождь лично принес мне холодного кокосового молока. Он не говорил на английской, но по-доброму мне улыбался и, казалось, смотрел прямо на мой живот.

Я чуток задремала. А проснувшись, поняла, что не стоит вот так прятаться в своих апартаментах, и давно уже следует присоединиться к остальным и продолжить делать вид, что у меня тут тоже важная миссия.

Полагаясь на воображение (ведь зеркала тут не было), я привела себя в порядок и отправилась искать свою группу.

Майк и остальные члены нашей команды расположились на берегу широкой реки, которая находилась слишком близко к поселению.

Неужели здешний народ не страдает от весенних паводков?

— Кенна, ты не представляешь! — встретил меня вечно всему удивляющийся Ким, — Но здесь реки не разливаются! Даже весной, когда вода спускается с гор, река не выходит из берегов! Это поразительно! — ахал он от восторга.

А вот и ответ на мой вопрос.

— Это и в правду очень удивительно! — также эмоционально отвечала я.

— Да, уж, — изрек проходящий мимо нас Майк. Он искоса посмотрел на меня. Лицо его явно говорило о большем.

Неужели тут все, глядя на меня, видят то, чего не вижу я?

— Кенна, ты можешь помочь мне с описание? Я один и за неделю не справлюсь. А у нас осталось всего пару дней! — Обращался ко мне за помощью Ким.

— Конечно, — с радостью отозвалась я, — Наконец-то я могу чем-то помочь. Иначе мне начинает казаться, будто я здесь совсем бесполезна!

— Не говори так, Кенна, — заключил серьезно мой дружелюбный знакомый.

Весь оставшийся день мы бродили по прекраснейшим местам. Ким старался как можно красноречивее описывать то, что мы видели. Я же со всей своей живостью и участием заносила это в журнал.

Места тут и впрямь были чудесные. Здешняя природа была так щедра, что одарила местность богатыми пейзажами. Поселение, казалось, будто спрятали в широколиственных деревьях, озерах и полноводной реке, через которую проходил длинный веревочный мост. Да по такому мосту я вряд ли осмелюсь пройти, но вот прокатиться на лодке по реке, что под ним, совсем не прочь. И вот в сопровождении Кима и капитана плавательного средства я уже отправилась в свое маленькое морское путешествие.

В этом путешествии нашему взору были представлены удивительные картины. Вот небольшие хижины, окруженные деревьями, что росли к ним вплотную. Дома и прилегающие к ним территории отделялись холмами. Здесь не было ни заборов, ни еще каких построек во дворе.

Как мне объяснил Ким, каждая семья держала скот, который располагался в отведенной для этого части дома.

Да, дома делились на две части: жилую и скотскую. Два входа и два выхода: один для людей, другой для животных. В хижинах, в жилой части не было окон, но и без этого в них было очень уютно и светло, доказывал мне неугомонный Ким. В домах, говорил он, есть все удобства: диванчики, кровати, напоминающие больше подушки; миниатюрные столики; расписные ковры на полу и стенах. Планировка хижин, по его словам, была везде одинакова: прихожая, общая комната, где готовили и спали, и ванна. Последней комнате здесь уделяли особое внимание: ставили тут и камин, стелили ковры, навешивали кучу пряностей.

Позже мне удалось побывать в пяти хижинах, и все они были как на одно лицо. По словам местных жителей, такое убранство самый надежный и безопасный вариант для существования в здешних местах.

Мы с Кимом бродили по окрестностям, когда увидели усеянную детьми широкую поляну.

— Ого, чем же это они тут занимаются, — озвучила я свои мысли.

— О, сейчас узнаем, — отозвался Ким.

И он что-то начал спрашивать у наших провожатых на неизвестном мне языке. Я уже не в первый раз замечала, что присоединившаяся к нам с Майком группа владела и местным языком и знаниями о многих здешних обычаях.

— Это как бы школа, — начал объяснять мой друг, — Все дети, юноши и девушки посещают ее каждый день. Здесь их учат всему, что может пригодиться им в жизни. Жаль только, английскому не обучают, — досадливо рассмеялся он.

— Странно, но ведь некоторые местные жители разговаривают на английском свободно. Почему они не могут научить этому детей или кого-то, кто бы смог это сделать? И теперь понятно, почему до этого я не увидела тут ни одного ребенка, даже младенца.

— Младенцев до полугода не выносят на улицу.

— Как это не выносят? Полгода дети не видят солнца? Но ведь без него люди долго не живут!

— Здесь деторождение одно из самых сложных занятий. Потому как часто младенцы не выживают, а выживших берегут, как зеницу ока. Обычно зачатие потомства происходит летом на праздники, а рождение — зимой, когда погода очень не стабильна. У них даже есть особый праздник — День зачатия. Считается, что именно в этот день следует забеременеть, и тогда ребенок обязательно выживет. Семьи с большим количеством детей пользуются уважением и почитанием. Девушек из больших семей разбирают быстро, так как надеются на их наследственную здоровую плодовитость, — вразумлял меня Ким.

Ух! Вот это удивил! Как же интересно здесь складывается жизнь. Мне хотелось знать больше! Поэтому я решила не терять время даром и выпытывала у Кима, что еще такого необычного он знал об этом народе.

Так мне поведали еще множество разных причуд. Например, что тут нет насильственных браков. Когда молодой человек решает жениться, то объявляет об этом на все поселение, и невесты сами приходят к нему на смотрины, а он лишь выбирает. Когда у девушки приходит время выходить замуж, ее отец объявляет об этом, и женихи сами приходят свататься. Юной невесте остается сделать лишь выбор.